Юридический вестник Самарского университета

В настоящей статье исследованы малоизвестные и недостаточно изученные события и юридические факты, связанные между собой и предшествовавшие вводу российского миротворческого контингента в Приднестровье. В последнее время, особенно с избранием Президентом Молдовы М. Санду, резко активизировалась антироссийская риторика: со стороны органов государственной власти Республики Молдова звучат различные нападки и предпринимаются соответствующие действия по отношению к органам государственной власти, негосударственным органам и гражданам Российской Федерации. Объектом такой риторики в том числе являются и российские миротворцы, дислоцированные в Приднестровье. В Молдове требуют вывода миротворцев, при этом утверждается, что российские военнослужащие находятся на территории Молдовы якобы противоправно. Целью исследования стали выявление и разъяснение исторических и правовых предпосылок, послуживших основанием для ввода российских миротворцев в зону военного конфликта на территории Республики Молдова, а также толкование нормативного акта, регламентирующего правовой статус российских миротворцев, дислоцированных на территории Приднестровья. Предметом исследования явились юридические действия и факты, которые привели к необходимости ввода миротворцев в зону военного конфликта, научные публикации по исследуемой тематике. Использованы общенаучные и специальные методы исследования: системный, исторический, диалектический, логический, сравнительно-правовой, анализ и синтез, индукция и дедукция, толкование. Сделано заключение, что требования о выводе российских миротворцев противоречат нормам акта, в соответствии с которым они были введены.

В статье рассмотрена проблема обеспечения защиты персонифицированной медицинской информации в условиях ввода экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций. Представлен взгляд исследователей, и дан обстоятельный авторский анализ используемых в обозначенной сфере терминов: «специальный правовой режим», «правовой эксперимент», «цифровые инновации». Проведен статистический анализ инициативных предложений по вводу экспериментальных правовых режимов в Российской Федерации. Рассмотрены ключевые положения программ экспериментальных правовых режимов по направлению медицинской деятельности, и сопоставлено их содержание с требованиями общего регулирования. В результате проведенного исследования автор пришел к выводу, что несмотря на то, что защита персонифицированной медицинской информации не является основной задачей вводимых экспериментальных правовых режимов, в рамках их предписаний эта задача решается во многом более последовательно, чем в рамках общего законодательства. Одновременно ряд положений экспериментальных правовых режимов создают риски неправомерного доступа к защищенной информации, что требует разработки дополнительных гарантий прав пациентов.

В данной статье рассмотрена проблема все чаще встречающейся в исковых заявлениях прокурора квалификации картелей как сделок, подлежащих признанию ничтожными. Поскольку такая квалификация приводит к существенным имущественным взысканиям, ее подтверждение или опровержение имеет важный практический характер. Поставленная проблема рассмотрена через призму доктрины и практику Верховного Суда РФ и других судов. По мнению автора, квалификация картеля, определенного законодателем в качестве правонарушения, как сделки носит искусственный характер и не имеет правовых оснований. В ГК РФ не предусмотрено такой сделки, как картель, а поскольку картель является нарушением запрета, установленным в антимонопольном законодательстве, то к нему неприменимо правило ГК РФ о допустимости заключения сделок, не предусмотренных законом. Автор полагает, что функция прокуратуры не должна включать в себя пополнение бюджета. Появление такой функции может стать причиной отклонения от обеспечения законности.

Неотвратимость наказания выступает основным условием обеспечения эффективности его реализации. Институт ответственности лиц, уклоняющихся от отбывания уголовных наказаний, является межотраслевым и представляет собой особую юридическую форму реагирования государства в лице уполномоченных органов и должностных лиц на поведение осужденных, не отвечающее установленным требованиям. Ядро этого института составляют положения уголовно-исполнительного законодательства. В статье автором анализируются правовые последствия уклонения лиц от отбывания наказаний, не связанных с изоляцией от общества. Исследовательскими задачами являлись: разграничение видов юридической ответственности за уклонение от отбывания наказаний, рассмотрение признаков, характерных для злостного уклонения от отбывания наказаний, не связанных с изоляцией от общества, а также анализ судебной практики по обозначенным вопросам. По результатам проведенного исследования предлагается авторская классификация осужденных, уклоняющихся от отбывания наказаний, выделяются признаки злостного уклонения от отбывания наказаний, не связанных с изоляцией от общества, которые различаются в зависимости от вида соответствующего наказания. Обосновывается мысль о необходимости исключения оценочной позиции судов при установлении факта злостного уклонения осужденного от отбывания наказания, а также определено, что замена неотбытой части наказания более строгим его видом и дополнение ранее установленных судом ограничений являются особыми разновидностями уголовно-исполнительной ответственности.

В статье выявляются наиболее вероятные причины, предопределившие отсутствие четкого нормативного разграничения разных по смыслу и предназначению компонентов уголовного-процессуального доказывания: собирания доказательств и исследования доказательств. Такие причины в первую очередь связываются с недостатками и склонностью к ненадлежащему толкованию некоторых известных положений разработанной профессором С.А. Шейфером и поддерживаемой многими учеными-процессуалистами теории следственных действий как основных и фактически безальтернативных способов накопления доказательственного материала, подлежащего использованию для установления имеющих значения для уголовного дела обстоятельств. В частности, отмечается игнорирование ученым и его единомышленниками других, более предрасположенных к установлению различий между собиранием и исследованием доказательств приемов работы с доказательствами. В этой связи прогнозируются перспективы проведения новых научных изысканий, направленных на рассмотрение сущности, субъектов, форм и методов исследования доказательств, на выявление более четких и понятных критериев его отграничения от других компонентов доказывания, прежде всего от проверки собирания и доказательств.

В статье автором анализируются нормы Уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации и Республики Казахстан, которые предусматривают несколько процессуальных форм завершения предварительного следствия по уголовному делу. Проведено сравнение структуры окончания предварительного расследования в законодательстве двух стран. В рамках проведенного сравнения установлены схожие и отличные черты этой процедуры. Обращается внимание на то, что следователь по УПК Республики Казахстан составляет иной акт, завершающий его деятельность по расследованию уголовного дела, – отчет о завершении досудебного расследования, а обвинительный акт как некий аналог обвинительного заключения, составляемого в соответствии с требованиями статьи 220 УПК РФ, готовит и подписывает в Республике Казахстан прокурор. В УПК Республики Казахстан выявлен очевидный недостаток правового регулирования отчета о завершении досудебного расследования в связи с отсутствием необходимости раскрытия в указанном акте содержания обвинительных доказательств, а также указания доказательств стороны защиты. 

В представленном исследовании рассматриваются актуальные вопросы и направления развития правового регулирования политики государств Арктического региона в Арктике, которая представляет собой макрорегион геополитических, оборонных, экономических, экологических, правовых и научных интересов. Целью исследования является анализ основных особенностей и проблем политического, правового и экономического режима Арктики, на которые напрямую влияют национальные интересы Арктических государств, в том числе и Российской Федерации. Авторы рассматривают влияние национальных интересов Арктических государств на правовой режим в Арктике, а также изучают особенности политики указанных стран в Арктической зоне. Особое внимание уделяется политике и стратегическим интересам Российской Федерации в данном регионе, которые обуславливают национальное и международное правовое регулирование. Одним из основных проблемных вопросов является одновременное обеспечение соблюдения национальных интересов Арктических государств и взаимовыгодного международного сотрудничества между ними. Арктика является регионом стратегических интересов, но последние годы она становится регионом конфронтации и соперничества. Имеет место неконструктивная политика ряда Арктических государств в отношении участия и соблюдения интересов Российской Федерации в международных институтах и организациях. Необходимы разумные договоренности и компромиссы, учитывающие интересы нашей страны, зафиксированные в международных соглашениях, которые должны будут обеспечить отсутствие споров и конфликтов при освоении Арктики.

В свете интенсивного развития продвинутых форм экономического сотрудничества и активного участия России в данном процессе вопрос определения места права Европейского Союза в международном праве снова становится актуальным. Параллельно с тем, как набирают обороты мировые интеграционные процессы, происходит очередной кризис идентификации права ЕС в системе международного права. В статье рассматривается соотношение права ЕС с международным публичным правом на основании плюралистического и конституционного подходов. Раскрывается проблема автономности правопорядка ЕС. Критически оценивается модель европейской интеграции в качестве перспективной и приемлемой для современных форм экономического сотрудничества. В статье использованы такие общенаучные методы исследования, как обобщение, анализ и синтез, конкретизация. В результате проведенного анализа автор приходит к выводу, что на современном этапе развития интеграционного процесса государства-члены ЕС утратили контроль над созданными институтами.