Том 10, № 2 (2024)

Настоящая статья посвящена появлению, совершенствованию и практике применения целостной системы государственных природоохранных законов, определяющих степень ценности, способы защиты природных территорий и памятников природы. Авторами анализируются ключевые положения основополагающих властных предписаний со стороны государства, действовавших на разных этапах российской истории и стремившихся воспроизвести парадигму регулирования взаимоотношений «государство – общество – природа». В работе формулируются выводы о перспективах развития отечественного законодательства в исследуемой сфере.

19 декабря 2023 года Федеральный закон от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» был дополнен нормой, содержащей запрет на использование обучающимися средств мобильной связи во время проведения учебных занятий. Единообразное и точное применение законодательства в сфере образования, соблюдение прав несовершеннолетних в этой области составляет особый предмет прокурорского надзора. Необходимость внимания прокуратуры к исполнению указанного законодательного нововведения обусловлена прежде всего задачей обеспечения соответствия локальных правовых актов образовательных организаций требованиям федерального закона. В статье представлен анализ содержания введенного ограничения, что позволяет определить границы его применения, а также оценить законность толкования данного правила на уровне правовых актов образовательных организаций. Любые разъяснения на локальном уровне учебных заведений должны соответствовать закону и не искажать его смысла. В работе обозначены те случаи, когда предписания, касающиеся использования средств мобильной связи, вступают в противоречие с действующей нормой Закона об образовании и, соответственно, требуют применения мер прокурорского реагирования.

Развитие новых направлений медицины требует системной модернизации правового регулирования медицинской деятельности, в том числе корректировки положений, касающихся статуса пациента. Результат медицинской деятельности формируется в процессе ее осуществления при непосредственном участии как медицинского работника, так и пациента. Учитывая, что факторами ухудшения состояния здоровья может стать среди прочего поведение самого гражданина, при оценке эффективности медицинской помощи приобретает собственную ценность категория «обязанности пациента». В этом контексте в работе проанализированы основные обязанности пациента с точки зрения их правовой природы и контента, проведена классификация, выявлена юридико-фактическая основа, определены правовые последствия их нарушения. Авторами подчеркнуто влияние исследуемого института на динамику складывающихся при осуществлении медицинской деятельности отношений и обозначены сущностные различия ключевых обязанностей пациента с гражданско-правовыми обязательствами. Сделан вывод о необходимости применения комплексного подхода при реформировании правового статуса пациента в условиях развития персонализированной медицины.

В статье сделана попытка рассмотреть последствия теоретического подхода к уголовно-правовым предписаниям как к аксиомам. Выводы сделаны неутешительные. Во-первых, к указанным предписаниям видно двойственное отношение законодателя. С одной стороны, последний принимает их и вводит в действие, видимо, считая доказанными. С другой стороны, он нередко одни предписания не согласовывает с другими. При этом создается странная ситуация, которая характеризуется тем, что имеются несколько предписаний, каждое из которых подлежит применению в том виде, в котором сформулировано, но, по существу, они противоречат друг другу. Причем такая ситуация имеется как внутри уголовного законодательства, так и в соотношении его с предписаниями уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства. Во-вторых, явно не считает уголовно-правовые предписания аксиомами судебная практика. Пленум Верховного Суда РФ зачастую разъясняет их якобы «по смыслу», но фактически изменяет содержание и меняет уголовное законодательство. И то и другое не соответствует принципу законности (ст. 3 УК РФ) и является следствием нарушения правил законодательной и интерпретационной техники.

В статье анализируются некоторые вопросы квалификации контрабанды наркотических средств, совершенной с применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль. Автор заключает, что для целей ст. 229¹ УК РФ насилие охватывает весь объем физического вреда здоровью. Действия лица, умышленно причинившего в процессе контрабанды предметов, предусмотренных статьей 229¹ УК РФ, тяжкий вред здоровью потерпевшего лица, повлекший по неосторожности его смерть, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных пунктом «в» части четвертой статьи 229¹ УК РФ и части четвертой статьи 111 УК РФ. В случаях, когда контрабанда предметов, предусмотренных ст. 229¹ УК РФ, совершается с угрозой применения насилия к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль, требуется дополнительная квалификация по ст. 318 УК РФ. Если произошло убийство лица, осуществляющего таможенный или пограничный контроль, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 4 ст. 229¹ УК РФ и ст. 317 УК РФ.

Вопрос о состязательности современного российского уголовного процесса является одним из наиболее дискуссионных в науке. Автор придерживается позиции, согласно которой в современном российском уголовном процессе, сохраняющем приверженность его континентально-европейской, то есть смешанной модели, инквизиционное (розыскное) досудебное производство сочетается с состязательным судебным производством по уголовным делам. Досудебное производство – это деятельность государства по формированию и обоснованию обвинения для предъявления его в суде при наличии к тому оснований, либо по отказу от дальнейшей уголовно-процессуальной деятельности при отсутствии таких оснований. Состязательность судебного разбирательства позволяет суду с активным участием сторон обвинения и защиты установить обоснованность либо необоснованность переданного на рассмотрение суда государственного обвинения и разрешить уголовное дело. Возможность для стороны защиты на равных состязаться со стороной обвинения в процедурах судебного разбирательства позволяет считать состязательность уголовного судопроизводства универсальным его принципом.

Право государства на защиту своего суверенитета всегда представлялось незыблемым. В настоящее время – эпоху двойных стандартов и нового толкования основных принципов, отдельные государства убеждают сообщество в ошибочности подобного подхода и важности выполнения их руководящих указаний. Принятие Китайской Народной Республикой Закона о международных отношениях защищает Китай с позиции внутреннего права от вмешательства в вопросы его суверенитета, причем оговаривает при этом, что международные обязательства по-прежнему имеют силу и авторитет. Положения закона окончательно подрывают попытки представить чьи-либо односторонние ограничительные меры как правомерные действия и предоставляют право на ответные контрмеры.

Статья посвящена комплексному исследованию одного из средств судебного реагирования на установленные в ходе рассмотрения и разрешения дел нарушений законности со стороны нижестоящих судов, а именно частным определениям. Целью исследования является анализ теоретических и практических проблем, возникающих при вынесении и исполнении частных определений, адресатами которых являются представители судебной власти, на основе норм арбитражного процессуального законодательства и судебной практики. Основное внимание в работе акцентируется на правовой природе частных определений, основаниях их вынесения, а также проблемах реализации и исполнения частных определений, вынесенных в адрес нижестоящего суда. Автором использованы общенаучные и специальные методы исследования, такие как сравнение, анализ, обобщение и синтез, формально-юридический метод. По результатам исследования обосновывается санкционная природа частных определений, выносимых в адрес нижестоящих судов, а также предлагается внести ряд изменений в действующее законодательство: официально закрепить полномочие вышестоящего суда на вынесение частного определения в адрес нижестоящего; исключить дублирование оснований для вынесения частных определений и отмены или изменения решения суда; установить письменную форму частных определений; установить начало срока исполнения обязанности по сообщению мер, принятых по частному определению, с момента вступления частного определения в законную силу; установить судебный штраф в качестве меры ответственности за неисполнение частного определения; а также расширить основания для ответственности за неисполнение частного определения.