Ритмико-синтаксическая организация средств создания образа вещного мира в оригинале и переводе романа В. Набокова «Машенька»

Полный текст

Введение

Настоящая статья посвящена анализу ритмикосинтаксической организации фрагментов романа «Машенька», участвующих в создании образа пансиона. Под ритмом принято понимать закономерное и последовательное повторение похожих друг на друга и сопоставимых, пропорциональных речевых единиц, воплощающих структурирующую, текстообразующую и эстетическую функции [Патолятов 2020, с. 3–4]. Синтаксис считается каркасом или инструментом «конструирования» речевых единиц. Взаимодействие ритма и синтаксиса позволяет понять интенцию автора того или иного художественного произведения [Патолятов 2020, с. 3–4]. Кроме того, ритм может основываться на сбое указанного чередования различных элементов текста, появлении на фоне монотонных ритмически заряженных отрывков, на чередовании мелодичных и напряженных в контексте интонационного конура фрагментов. Ритм может проявляться в смене сюжета и в гармонии построения текста, на композиционном, лексическом и фонетическом уровнях, через систему пауз, обеспечивать целостность и связность художественного произведения.  [Канищева 2018, с. 155; Канищева 2016, с. 16–17; Габова, Хван 2013, с. 1]. Благодаря приемам и средствам синтаксиса создается установка на равномерное, плавное прочтение, сдерживание или ускорение темпа художественного действия, энергичный стиль и стремительное развитие событий, специфический характер интонирования [Федорова 2013, с. 97].

Следует также упомянуть, в чем заключается ключевое отличие ритма стиха от ритма прозы. В стихе ритмический рисунок является перманентным и единообразным, в то время как в прозе ритмический фон может широко варьироваться в зависимости от конкретного фрагмента текста. Прозаическая речь подразделяется на абзацы, периоды, предложения или колоны, а стихотворная речь «разбивается» на сопоставимые части [Целовальникова 2005, с. 5]. 

Исследование литературных работ с точки зрения данного аспекта позволяет понять не только как «построено» то или иное художественное произведение, но и определить степень эмоционально-эстетического воздействия на адресата. При этом известно, что переводчики нередко видят главной целью полноценную передачу содержания подлинника и интенции автора, пытаясь подобрать наиболее удачные эквиваленты тропам и стилистическим фигурам оригинала, однако при этом они зачастую пренебрегают вопросами перекодирования синтаксических конструкций и ритмической организация художественного произведения [Микоян 1985,  с. 170;  Микоян, Тер-Минасова 1981, с. 155].

Наш сравнительно-сопоставительный анализ базируется на теории четырех уровней синтаксического членения речи (уровня членов предложения, актуального членения, уровня парентетических внесений и уровня фразировки), разработанный О.В. Александровой и Т.Н. Шишкиной [Долгова (Александрова) 1978, с. 143; Александрова 1981, с. 80, Александрова 1984, с. 96; Александрова, Шишкина 1982, с. 25]. Результатом корреляции первых трех уровней является четвертый уровень – уровень фразировки [Александрова, Шишкина 1982, с. 22; Александрова, Куницына 1982, с. 47]. Под фразировкой подразумевается способ членения речи, определяемая говорящим расстановка пауз посредством учета средств просодии для синтактико-смысловой интерпретации определенного произведения речи [Александрова 1984, с. 54; Александрова, Комова 1998, с. 67–68]. Ключевой единицей фразировки выступает синтагма – смысловая группа, выделяемая паузой. Фразировка играет главную роль в установлении ритма художественной прозы [Шишкина 1985, с. 145–153]. Под ритмом предполагается периодическое повторение каких-либо элементов текста через определенные промежутки [Николаева 1986, с. 6; Александрова, Шишкина 1988, с. 102-–103].

При осуществлении фразировки отрывков текста, выбранных для исследования мы опирались прежде всего на пунктуацию. Все анализируемые тексты в достаточной мере выделены знаками препинания; отсюда следует, что их членение не представляло особой сложности. Если в исследуемых фрагментах романа знаки препинания отсутствовали, мы ориентировались на лексико-стилистическую организацию текста.

Применяемые в художественной литературе ритмико-синтаксические средства можно подразделить на пять категорий: 1) перифрастические фигуры; 2) фигуры, связанные с изменением порядка следования членов предложения (инверсия, и др.); 3) фигуры, связанные с нестандартным композиционно-синтаксическим контуром высказывания (восходящая и нисходящая градация и др.); 4) фигуры, связанные с синтаксическим повтором (синтаксический параллелизм, антитеза, анафора, эпифора, анадиплосис); 5) диалогические фигуры (эллипсис, умолчание, риторический вопрос и др.) Более того, стилистическую функцию могут реализовывать ритмико-стилистические средства, основанные на различных способах соединения частей фразы или предложения (асиндетон, полисиндетон и др.) [Полторацкий 1974, с. 14–15].

Анализ ритмико-синтаксической организации текста неразрывно связан с таким понятием, как «актуальное членение предложения», то есть разграничение информационной составляющей предложения на данное и новое, известное и сообщаемое – тему и рему [Натитник 2006, с. 162].

Общеизвестным фактом является то, что в английском языке принят строго фиксированный порядок слов: подлежащее + сказуемое + второстепенные члены предложения. Чаще всего подлежащее представляет собой тему, а члены предложения, следующие за ним, выступают в качестве ремы; так они подводят читателя к новому сообщению. Необходимо подчеркнуть, что ритмико-синтаксические средства принимают непосредственное участие в оказании эмоционально-эстетического воздействия того или иного художественного произведения на адресата и помогают раскрыть авторскую интенцию [Борисова 2018, с. 172].

 

Ход исследования

Начнем наш анализ с рассмотрения следующего отрывка романа «Машенька»:

// Но вот кровати пришлось прикупить, / и это госпожа Дорн сделала скрепя сердце, / не потому что была скупа, / а потому что находила какой-то сладкий   азарт, / какую-то   хозяйственную гордость в том, / как распределяется вся ее прежняя обстановка, / и в данном случае ей досадно было, / что нельзя распилить на нужное количество частей двухспальную кровать, / на которой ей, / вдове, / слишком просторно было спать. // Комнаты она убирала сама, / да притом кое-как, / стряпать же вовсе не умела / и держала кухарку, / грозу базара, / огромную рыжую бабищу…// (Набоков 2002, с. 27).

Указанный выше текст обладает четкой упорядоченной ритмической организацией. Он состоит из одного сложного «разветвленного» предложения с сочинительной и подчинительной связью, в котором приводится описание части интерьера пансиона. Текст легко членится, что продиктовано четким пунктуационным оформлением данного фрагмента.

В. Набоков показывает через неряшливость госпожи Дорн явное отсутствие порядка и уюта в помещении, которое стало темницей для героев-эмигрантов. Нетрудно заметить использование автором, во-первых, придаточного причины, придаточного изъяснительного и определительного, которые приводят к нарастанию эмоционального напряжения, а во-вторых, нанизывание однородных дополнений (сладкий   азарт, хозяйственную гордость), создающих эффект градации. Включение в художественную ткань произведения парентезы (вдове) способствует ритмической кульминации всего отрывка и выделению ключевой предикативной конструкции. Совершенно очевидно, что в первом предложении наблюдается чередование длинных и коротких синтагм, исходя из чего мы можем заключить, что ритм данного предложения тяготеет к переменному. «Плавающая» ритмическая структура первого предложения транслирует хаотичность и бессистемность, присутствующие в жизни хозяйки эмигрантского пансиона, госпожи Дорн, недостаток у данной героини самоорганизации и самодисциплины и, как следствие, неумение создать и поддерживать атмосферу уюта в доме.

Несобранность и безалаберность упомянутого персонажа продемонстрирована и во втором предложении, которое отличается от первого меньшей разветвленностью и несколько меньшим разнообразием ритмического рисунка. Отметим, что второе предложение является простым, однако в нем обращает на себя внимание перечисление однородных сказуемых, создающих синонимическую конденсацию и придающих динамизм авторскому повествованию. Наряду с однородными предикатами фигурируют парентетические внесения (да притом кое-как; грозу базара, огромную рыжую бабищу), которые подчеркивают безнадежность госпожи Дорн относительно умелого ведения хозяйства и грамотного, взвешенного решения бытовых вопросов. Кроме того, парентетические внесения «сжимают» описание пансиона, нарушая тем самым размеренность ритма.

Выразительность как первого, так и второго предложений усиливает аллитерация (повтор согласных «р», «с», «в», «д»). Данный фоностилистический прием также способствует семантическому единству и звуковой фиксации строк, гарантирует правильное расставление смысловых акцентов в тексте романа и, следовательно, помогает лучше раскрыть замысел писателя – создать в воображении читателя картину безрадостного и неуютного жилища.

Рассмотрим теперь перевод приведенного выше отрывка на английский язык и сравним его с текстом подлинника в плане ритмико-синтаксической организации:

// She had been forced, / however, / to buy additional beds. // This caused Frau Dorn considered pain, / not because she was stingy, / but because she had derived a kind of delicious thrill, / a sense of pride in her own thrift, / from the way she had distributed all her previous furniture. // Now that she was a widow / and her double bed too spacious for her to sleep in, / she resented being unable to saw it up into the required number of parts. // In a haphazard way she cleaned the rooms herself, / but she had never been able to cope with food, / so she kept a cook –  / the terror of the local market, / a vast red-haired virago… // (Nabokov 1989, p. 7).

Анализ вторичного текста показал, что синтаксическая структура и его актуальное членение, как правило, не были учтены переводчиком: перестановка «известного» и «сообщаемого» в тексте перевода привела к искажению синтаксической структуры и ритмического рисунка, а также к нарушению тема-рематических отношений оригинала. Можно заметить и членение первого предложения на более мелкие отрезки, появление новой синтагмы за счет введения в текст перевода оговорки в форме парентезы (however), что, в свою очередь, повлекло изменение ритмической организации первичного текста.

Приведем другой описательный отрывок, который эксплицирует  атмосферу упадка и запущенности, воцарившиеся в пансионе не только по вине его хозяйки, госпожи Дорн, но и по причине неаккуратности и неопрятности  самих обитателей:

// В комнате был бледноватый, / загробный свет, / оттого что затейливые танцоры обернули лампу лиловый лоскуток шелка. // Посередине, / на столе фиолетовым лоском отливали бутылки, / блестело масло в открытых сардинных коробочках, / был разложен шоколад в серебряных бумажках, / мозаика колбасных долек, / гладкие пирожки с мясом. // (Набоков 2002, с. 93).

 В первом предложении мы можем проследить использование атрибутивов бледноватый и загробный, передающих обескураживающую и гнетущую обстановку пристанища эмигрантов. Данные лексемы обеспечивают накопление признака объекта (света лампы) и ритмическую симметрию всего предложения.  Оно характеризуется нарастающим (или постепенным) ритмом и относится к разряду сложноподчиненных с придаточным причинно-следственной связи, которое придает всему предложению ритмическую законченность и сбалансированность.

Второе предложение можно классифицировать как сложное с бессоюзной связью.  Ему также присущ нарастающий или постепенный ритм, но в отличие от первого предложения оно является более длинным и распространенным. Однородные дополнения обеспечивают ритмическую равномерность и законченность. Благодаря парентезе (посередине) автору удается достичь «рельефности» описания быта в пансионе. Повествование разворачивается гладко и последовательно, оно лишено «волнообразных скачков», при которых текст то «сжимается», то «распрямляется», как пружина. Особое внимание заслуживает аллитерация (повтор согласных «л», «т», «б») как в первом, так и во втором предложениях. Данное средство помогает выделить наиболее значимые слова, а также подчеркивает сумбур и диссонанс между желанием жильцов создать атмосферу праздника и фактическим результатом их безуспешных попыток.

Перевод данного фрагмента романа производит благоприятное впечатление относительно сохранения ритмико-синтаксической структуры подлинника. Актуальное членение текста на английском языке почти везде идентично членению первичного текста. Переводчику преимущественно удалось передать тема-рематическую структуру оригинала:

// The room was lit by a somewhat pale unearthly light, / because the ingenious dancers had shrouded the lamp in a scrap of mauve silk. //  On the table, / in the middle of the room, / bottles gave off a violet-colored gleam, / oil glistened in open sardine tins, / there were chocolates in silver wrappings, / a mosaic of sausages slices, / glazed meat patties. // (Nabokov 1989, p. 96).

Переходя к анализу заключительного фрагмента романа «Машенька», сразу оговорим, что в нем нами было выявлено большее разнообразие в плане длины синтагм:

// Старушка тщательно заперла дверь / и, / кутаясь в черную вязаную шаль, / пошла наверх. // Свет на лестнице горел желтовато и холодно. // Тихо побренькивая ключами, / она дошла до площадки. // Свет на лестнице потух. // (Набоков 2002, с. 100).

Поочередное использование длинных и коротких синтагм в пределах всего отрывка повлекло за собой формирование переменного, прерывистого ритма. В частности, обращает на себя внимание первое и третье предложения, которые являются простыми и имеют в своем составе деепричастные обороты, помогающие нивелировать впечатление размеренности и однообразия повествования.

Второе и четвертое предложения (аналогично первому и третьему) принадлежат к категории простых, при этом они лишены каких-либо обособлений и оборотов. Вместе с тем нельзя не заметить употребление лексического повтора во втором и четвертом предложениях (свет на лестнице), что способствует симметрической организации  всего текстового фрагмента. Эмоциональность и экспрессия данного отрывка также нарастают благодаря использованию антитезы. Данная фигура речи делает повествование прерывистым, вызывая ассоциацию с внезапной кончиной, уходом из жизни, навевая у читателя мысли о неизбежной и скорой метафизической гибели пансиона вместе со всеми его постояльцами.

Сопоставим оригинал анализируемого фрагмента романа с параллельным текстом в аспекте передачи ритмико-синтаксических нюансов первичного текста:

// The old woman carefully locked the door, / wrapped herself tighter in her black knitted shawl / and went upstairs. // The steps were lit by a cold yellow light. // Her keys tinkling gently, / she reached the landing. The light on the staircase went out. // ((Nabokov 1989, p. 106).

Как видно, текст перевода тяготеет к более монотонному и плавному ритму в отличие от текста оригинала за счет того, что автор русскоязычной версии романа трансформировал деепричастие в глагол-сказуемое. К явным недостаткам следует также отнести пренебрежение переводчиком такими стилистическими приемами, как лексический повтор и антитеза, из-за чего параллельный текст стал менее выразительной версией оригинала. Исключением является третье предложение, которое в целом удачно передано на английский язык: переводчик смог не нарушить ритм, компенсировав элиминацию деепричастного оборота (тихо побренькивая ключами) введением в параллельный текст абсолютной причастной конструкции (her keys tinkling gently). 

 

Заключение

Проанализировав ритмико-синтаксическую организацию фрагментов романа В. Набокова «Машенька», мы можем констатировать, что она отличается наличием разнообразных синтаксических конструкций и ритмических контуров. В ходе исследования были выявлены как простые распространенные и нераспространенные, так и сложные предложения с сочинительной, подчинительной и бессоюзной связью, парентезы, однородные члены предложения, а также деепричастные обороты. Среди стилистических фигур, усиливающих эмфатичность изучаемого художественного произведения, можно выделить аллитерацию, лексический повтор и антитезу. Ритм выбранных для исследования отрывков романа зафиксирован нами как монотонный, постепенный и переменный. 

С точки зрения интерпретации исследованного перевода на английский язык будет справедливым отметить, что параллельный текст, безусловно, имеет свои достоинства, хотя в то же время нельзя отрицать того, что переводчик далеко не всегда принимал во внимание ритмико-синтаксические особенности подлинника, в частности, нарушая его актуальное членение. Данный факт обусловлен, во-первых, расхождениями в синтаксическом строе русского и английского языков, во-вторых, разницей в длине слов (как известно, английские слова короче русских в среднем на 1,7 слога).

Перспектива дальнейших изысканий в данном направлении видится в анализе ритмико-синтаксической организации фрагментов романа «Машенька», создающих ностальгический образ усадьбы, сопоставляя оригинал и перевод.

Об авторах

Б. Е. Борисова

Самарский государственный социально-педагогический университете

Автор, ответственный за переписку.
Email: borissovaelena@rambler.ru
ORCID iD: 0000-0002-5974-7032

доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры английской филологии и межкультурной коммуникации

Россия, 443090, Российская Федерация, г. Самара, улица Блюхера, 25

М. В. Дайнеко

Тольяттинский государственный университет

Email: dainekomarina22111991@gmail.com
ORCID iD: 0000-0003-2379-1928

старший преподаватель кафедры теории и практики перевода

Россия, 445020, Российская Федерация, г. Тольятти, ул. Белорусская, 14

Список литературы

Дополнительные файлы