Преподаватель университета в ситуации тотальной неопределенности

Полный текст

Введение

Профессия преподавателя университета до недавнего времени относилась к одной из самых уважаемых и престижных. Преподаватели, готовящие правящие элиты, появились на заре цивилизации, но институциональное оформление в профессию затянулось на столетия. Благодаря долгому существованию в культуре содержание, объем и степень влияния на другие профессиональные сообщества существенно менялись. Специфика в том, что преподаватель не только встроен в рынок труда, но создает человеческий капитал и от качества его работы многое зависит. Замедление глобального и национального роста приводит к тому, что теории человеческого капитала, влияние образования на современное общество ставятся под сомнение [Кузьминов, Сорокин Фрумин 2019, с. 20, 23]. Не избежал этого и сектор высшего образования, где профессия преподавателя проходит все испытания, сопутствующие трансформации университета (3.0/4.0), революции 4.0 с ее тотальной сменой способа организации производства, институтов, групп, легитимностей. Особым профессиональным вызовом становится состояние постоянной неопределенности, которое сопровождается незнанием целей (ранее было незнание средств), незавершенностью, неполнотой [Бауман 2008]. Это приводит к отказу от долговременных структур, в том числе в профессии, а идея карьеры в этих обстоятельствах «кажется туманной и совершенно неуместной» [Бауман 2007, с. 128]. Ю. Хаманн, анализируя 145 процедур назначения на позицию профессора в университетах Германии (1950–1985 гг.), убедительно показал, насколько процесс легитимации
и признания преподавателя-исследователя труден, а в известном смысле больше, чем просто получение «статусной позиции в организации» [Hamann 2019]. Академический мир разделился на тех, кто пытается справиться с неопределенностью во что бы ни стало, и тех, кто понимает, что бастионы стабильности и просвещения рухнули. Возникла дискуссия о смыслах неопределенности. Позитивные эффекты неопределенности в научной коммуникации (недостаточная, техническая, научная, согласованная) выделяют А. Густафсон и Р. Райс. Научные исследования и передача научных знаний содержат в своем существе значительную неопределенность, которую можно рассматривать и как приемлемую (высокая конкурентность, дискуссионность), и как недопустимую [Gustafson, Rice 2020]. Для рационализации состояния неопределенности исследователи Ш. Текди и Т. Авен предлагают ввести в университетские программы «науку о рисках», которая имеет как фундаментальное, так и прикладное направление [Thekdi, Aven 2021]. Идею ученых можно поддержать, но не все так однозначно, как может показаться.

 

Проблемное поле и предмет исследования

В ХХ веке в науке господствовал взгляд о значительном влиянии человеческого капитала на социальный прогресс и личное благополучие. Но замедление глобального роста приводит к тому, что рентабельность вложений в высшее образование все чаще оспаривается. Вместе с тем человек стал новым активом. Когда спрос на «продукты природы» снизился, то начал стремительно набирать силу слоган «люди – это новая нефть». Британский экономист Гай Стэндинг подсчитал, что рост стоимости обучения за 40 лет составил от 13 до 24 раз, тогда как доходы семей увеличились только в 6,5 раза, при этом качество образования заметно снизилось [Стэндинг 2014, с. 129]. В начале ХХI века проблема приобретает чувствительный оттенок: стоит ли столько вкладывать в высшее образование, если оно потенциально неэффективно? Какие компетенции должны формировать преподаватели, чтобы выпускники были адекватны стремительно изменяющемуся рынку труда? Насколько нынешний преподаватель, профессор соразмерен миру неопределенности? Вопрос не праздный для университетской корпорации. Инвестиционная логика капитала трансформирует университет и профессию преподавателя, выводя ее из-под влияния «логики культуры» (М. Бахтин, В. Библер) [Библер 1991]. Менеджерами образования создаются сценарии ответов на вызовы времени, стратегии реформирования университета по модели «предпринимательского». Рассмотрение университета в категориях «экономического блага» часто оборачивается игнорированием со стороны государства, бизнеса его социальных и культурных измерений. Репутация и престиж университета становятся разменной монетой, которая «привлекает (и удерживает) администраторов, членов профессорско-преподавательского состава, студентов и ресурсы» [Кларк 2011 а, с. 300–301].Показательно сжимание сектора высшего образования в России. Динамика охвата высшим образованием в России за последние 25 лет составила сначала резкий рост, а затем сокращение студенческого контингента более чем на 50 %. Соразмерна и убыль профессорско-преподавательского корпуса – более 40 % за 10 лет. График (рис. 1) выстроен на базе материалов статистических сборников «Индикаторы образования» ВШЭ на основе данных Росстата [Индикаторы…].

Исследователи ВШЭ отмечают, что Россия входит в пятерку стран мира по охвату образованием, только 42-е место по «использованию эффективных трудовых практик» и 89-е – по «доступности квалифицированных кадров». Расширение охвата высшим образованием (и в России, и в мире) не ведет к росту совокупной производительности труда. Это рождает вопросы, среди них: какие компоненты человеческого капитала должен формировать университет, чтобы создавать благополучие на индивидуальном, корпоративном и национальном уровне [Кузьминов, Сорокин Фрумин 2019, с. 22]?

Рецепция неопределенности представлена на площадках научных конференций и увенчалась изданием междисциплинарной коллективной монографии «Неопределенность как вызов. Медиа. Антропология. Эстетика» [Неопределенность… 2013], сборниками «Человек в условиях неопределенности» [Человек… 2018]. Методология синергетического анализа представлена в книге «Мир человека: неопределенность как вызов» [Мир человека… 2019]. В указанных изданиях крупные зарубежные и российские исследователи рассматривают методологические, социальные и антропологические аспекты проблемы неопределенности, делая акцент на продуктивности междисциплинарного подхода.

В центре внимания статьи – критическое осмысление института высшего образования и профессиональной траектории преподавателя в новых условиях гибкой занятости. Указанные аспекты проблематизации приводят к более точной экспликации предмета исследования – содержанию и функциям профессии преподавателя университета в ситуации неопределенности и быстро меняющегося мира, когда мир профессий, стабильность университетов претерпевают глубокую и стремительную трансформацию.

 

Методология

Работа выполнена на основе анализа текстов философии и социологии, управленческой литературы, критической теории современности. Привлекаемая литература представляет знания социальных и гуманитарных наук, ориентированных на растущую транс- и междисциплинарность знания, рефлексивную политизацию процессов познания. Для формирования методологической позиции автором использованы фундаментальные труды о новом капитализме (Л. Болтански, З. Баумана, Б. Кларк, Э. Кьяпелло, Г. Стендинга, Н. Срничек и др.). Специфической особенностью критической установки выступает ее известная «ангажированность», поскольку субъект, отвечающий на вопрос «как нечто возможно», одновременно формирует «теорию действия». Методологическая позиция предполагает отказ от концепта «чистого знания» в сторону ангажированного знания, ориентированного на изменение мира.

Анализ эмпирических данных произведен на основании обращения к статическим отчетам (открытые данные «Регионы России. Социально-экономические показатели» с 2010 по 2019 г., Статистические сборники ВШЭ на основе данных Росстата «Индикаторы образования», Информационно-аналитические материалы по результатам проведения мониторинга эффективности деятельности образовательных организаций высшего образования и пр.) [Индикаторы…; Информационно-аналитические материалы…].

Комплекс представленных теоретических установок и статистических данных позволяет выделить те возможности и основания, которые дают возможност соединить в исследовании экспликацию фактов и анализ устройства общества, выделение ценностей и описание возможных сценариев, программ развития профессии преподавателя в контексте «предпринимательского университета».

 

Неопределенность, вызовы инноваций и академическая культура управления

Поле неопределенности в высоко профессиональной среде университета формируется как под влиянием внешних факторов, так и внутренних. Важнейшим вызовом выступает mismatch («несоответствие»): структура рынка труда не коррелирует с системой профессионального образования; наличие разрыва между требованиями работодателя и уровнем квалификации работника; заметная несоразмерность навыков работников занимаемой им позиции (и вертикальный, и горизонтальный срез). Россия и мир находятся в одинаковых условиях, решая проблемы несоответствия. Большая часть ответственности за этот комплекс возложена на университеты и преподавателей. Изменение спроса на навыки (с акцентом на soft skills) привело к пересмотру пакетов программ, предлагаемых на рынке образовательных продуктов. Если европейский рецепт – наращивание бакалавриата по гуманитарным и социальным наукам, то Россия, напротив, финансирует «дорогое» образование (преимущественно инженерно-технического профиля). Данные ежегодного мониторинга эффективности деятельности вузов России показывают, что в последние 4 года процент студентов ВО, обучающихся по программам инженерного дела, математики и естественных наук, медицине, составляет интервал от 47,6 до 49,5 % [13]. При этом стремительно сокращается государственное финансирование программ по гуманитарным и социальным наук (хотя «экономика и управление» до сих пор составляют порядка 19,6 %) [Образование в цифрах… 2020, с. 64].

Другим вызовом для высшего образования выступает проблема формирования предпринимательских навыков у преподавателей и студентов. Л. Болтански, Э. Кьяпелло называли переход к сетевой форме функционирования предприятия «реинжинирингом» (reengineering). Создается сеть независимых друг от друга поставщиков, клиентов, консультантов, экспертов, где «границы предприятия практически стираются, и сама организация сводится к набору более или менее длительных контрактных отношений» [Болтански, Кьяпелло 2011, с. 148, 149­150]. Найджел Трайфт, напротив, описывает процессы трансформации мягкого капитализма в метафорах танца, серфинга, культуры, коалиции. Подобно бизнес-компаниям эпохи «когнитивного капитализма» университет избирает гибкость, или такую форму, «которая могла быть соединена, демонтирована и перестроена без предупреждения» [Thrift 1997]. Текучесть, парадоксальность и даже хаотичность определяют лицо современного университета и место профессора в нем. Премьер-министр С. Берлускони прямо заявил: студенты должны знать три «i»: inglese, internet, impresa (английский язык, Интернет, предпринимательство), учиться быть «идеальными потребителями и получить рабочие места» [Стэндинг 2014, с. 126–127].

Вопрос о сквозном обучении «предпринимательским навыкам» сопровождается активной цифровизацией. Предпринимательство и технологический прогресс идут рука об руку, о чем свидетельствуют Стэндфордский университет и Кремниевая долина. Университет подобно венчурной компании формирует среду, ориентированную на изменения. Б. Кларк провел двухгодичное полевое исследование пяти европейских университетов и выделил общие черты «предпринимательского» университета: усиление направляющего ядра (a strengthened steering core); расширение периферии развития (an enhanced development periphery); диверсифицирование базы финансирования (a discretionary funding base); стимулирование академического оплота (Stimulated academic heartland); рост интегрированной предпринимательской культуры (an integrated entrepreneurial culture) [Кларк 2011 а, с. 21–22].

Новым фактором в развитии технологического рывка университетов стал капитализм платформ и экономика знания. Они радикально изменили рынок труда, структуру и содержание занятости: «Занятость становится все более гибкой, оплата труда снижается, а давление со стороны менеджмента растет» [Срничек 2019, с. 20, 32]. Бурное развитие «платформ» создает «экономику совместного потребления», освобождает человека от давления старых институтов. Искусственный интеллект приобретает все большее экономическое и социальное значение, усиливая состояние неопределенности и конкурентности в сфере преподавательского труда. Б. Латур пишет: «Мы собираемся признать полноценными акторами сущности, которые были явно исключены из коллективного существования в течение более ста лет социального объяснения» [Латур 2014, с. 98]. Акторно-сетевая теория в социальных исследованиях обосновывает мысль о том, что не только человек, но и вещь, среда приобретают субъектность, становятся социальной силой. Теперь преподаватель конкурирует не только с коллегой, но и с «искусственными» акторами.

Переход на платформы и гибкие формы занятости приводит к сокращению профессуры. Образовательный процесс консервативен по сути и связан с освоением сложной социокультурной среды. Для этого необходима стабильность институтов, а контекст ровно обратный. Университет входит в противоречие с миром неопределенности. Подход к образованию как услуге и товарному производству разрушает «логику культуры», подрывает смысл профессии преподавателя и препятствует передаче неформальных знаний, подрывает существующую культуру экспертности. Вертикальные формы экспертизы внутри профессиональных сообществ преподавателей-исследователей разрушаются, больший статус придается горизонтальным формам оценивания результатов работы ученых. Д. Нестешё пишет о том, что в исторической науке растущий разрыв между поколениями в позиции «как эпистемических, так и оценочных практик» приводит к снижению влияния старших (в качестве «рыночных посредников») на постдокторском уровне росту «горизонтально структурированной» социализации ценности результатов исследований [Nästesjö 2021, р. 255]. Так молодые ученые нивелируют тот уровень неопределенности, в котором они начинают создавать свою академическую карьеру, снижая ценность вертикальных форм управления, увеличивая значимость горизонтальных форм признания.

Современный российский университет несколько десятилетий находится в состоянии реформирования. В управлении университетом до сих пор недооценена проблема «социализации инноваций», их «социального принятия» действующим профессиональным сообществом. В реальной практике управления проблема порождает конфликты в стиле: «атаковать администрацию необходимо и невозможно» (Мишель Крозье) [Croizer 1979, р. 81]. Люсиль Куртуа пишет о том, что релевантный подход в управлении университетом должен создавать условия для перехода профессионалов от «квалифицированного статуса агентов к статусу соавторов коллективных действий» [Courtois 2020]. Профессиональную вовлеченность преподавателей и сотрудников университета Л. Куртуа представила в форме «триадной модели», состоящей из трех измерений (обозначаемых S / R / C или Значение / Ориентир / Чувство контроля). Инновации, выполняя подрывную функцию, неизбежно изменяют контекст, в котором они производятся, внедряются и присваиваются, следовательно, трансформируется и наполняется новым содержанием, охватывающим S / R / C или Значение / Ориентир / Чувство контроля [Courtois 2020]. Продуктивное внедрение инноваций возможно только тогда, когда произойдет их принятие изменений на всех уровнях корпорации. Это принятие подобно магме меняет ландшафт институтов, конфигурируют новых агентов и идентичности, создает значимые смыслы.

 

Метаморфозы профессии и функции преподавателя университета

Университетский профессор совмещал две функции – преподавание и исследование, которые требуют создания коллективов, больших интеллектуальных, социальных и трудовых затрат. Если университет не будет создавать стабильность, то профессор как этнос, его социальная функция и культурная роль могут исчезнуть. Как известно, стандартизация и ставка на эффективность приводит к сокращению издержек, любой избыточности. Технологизация контроля, дегуманизация труда и деквалификация работников ярко выражена в феномене макдональдизации (Дж. Ритцер), или внедрении менеджмента системы fast food в образование, здравоохранение, транспорт, продажи, досуг и пр. Пример – Университет Гамбургера (Hamburger University), где профессура обязана работать «согласно протоколам, разработанным факультетом по развитию персонала» [Ритцер 2011, с. 277–278]. Переход на стандартизированные протоколы – попытка превратить неопределенность в объект управления со стороны академического сообщества.

Но как стандарты и контроль помогут управлять неопределенностью? М. Фохлер, Л. Синг (Maximilian Fochler, Lisa Sigl) пишут о том, что в работе со знаниями исследователи сталкиваются с несколькими типами неопределенности: онтологической и эпистемологической, социальной (связанной с карьерой и привлечением финансирования), культурной (работа над предвосхищением неопределенности). К указанным типам неопределенности авторы предлагают добавить «предвосхищающую неопределенность», которую они определяют как «состояние неуверенности в том, будут ли исследовательские процессы продуктивными в определенный период времени и как конкретный институциональный контекст определяет результативность и качество исследовательской работы» [Fochler, Sigl 2018]. Очевидно, что стандартов и контроля недостаточно.

Профессор формируется десятилетиями. Неустойчивость идет в разрез с установкой на долгий путь в академической карьере. Профессура внутри университета постоянно конкурирует за финансирование исследовательских групп, важные публикации, должности. Подобная трансформация профессии преподавателя университета началась в ХХ веке М. Вебер писал о необходимости превращения науки в государственно-капиталистическое предприятие по американскому образцу при сохранении главной добродетели преподавателя – интеллектуальной честности и критического мышления. Ныне ситуация кратно поменялась. В 2020 году в Тюмени вышла коллективная монография, посвященная этике профессора, где предстают реалии, опыт преподавателей провинциального университета. Неопределенность в деятельности профессора обнаруживает себя в ряде конфликтов: неоднозначном выборе между академической честностью и коммерческим успехом (критерии «эффективности»); потерей суверенности в условиях прекаризации труда преподавателей; дилемме чистая репутация / эффективность работника [Этика профессора… 2020, с. 167].

Эти конфликты вышли за стены университета и обнаружились в росте «серого рынка» интеллектуальной продукции, где труд преподавателя оплачивается через репетиторство [Макеев 2019], изготовление подложных квалификационных работ Брумштейн, Снежинская 2018], производство журнала как института «фальшивой научной продукции» (особенно индексируемых). Академическая среда расслоилась, одни осуществляют прекарный труд, другие его финансируют и присваивают. Прекаритизации когнитивного труда сопротивляются преподаватели университетов по всему миру, в частности, преподаватели Польши призывают запускать новые профессиональные движения, создавать свои сценарии трансформации университета, затормозить процесс «деуниверситета» университетов в неолиберальном обществе [Leja, Kola 2017].

Тенденция снижения роли профессора в университетской корпорации нарастает последние десятилетия. Вестниками стали такие феномены, как проект Open Courseware Consortium (Массачусетский технологический институт, 2005), или доступные в iTunes лекции преподавателей топовых университетов мира. Ситуация доходит до абсурда: народный университет (University of the People) дает возможность получить «диплом бакалавра без помощи преподавателей, посредством так называемого взаимного обучения: студенты учатся не у преподавателей, а у таких же студентов, обмениваясь вопросами и ответами в режиме онлайн» [Стэндинг 2014, с. 125–126]. Есть ли будущее у профессии преподавателя высшей школы и какое место она занимает в экономике будущего? Трансформация будет связана с ростом цифры. Оксфорд опубликовал исследование о влиянии компьютеризации на рабочие места, проанализировал 702 профессии с использованием классификатора процессов Гаусса и пришел к выводу, что риску подвержено около 47 % общей занятости в США [Frey, Osborne 2013]. Ф. Фоссен и А. Зоргнер более позитивны: структура занятости меняется постепенно, соединяет в себе деструктивные и трансформирующие эффекты [Фоссен, Зоргнер 2019]. Чем выше уровень автоматизации деятельности, тем выше риск «замещения». Профессия преподавателя университета имеет сильный трансформирующий эффект.

Меняется содержание понятия и института «профессия». Квалификационные требования заменяются гибким набором компетенций специалиста. Композиция компетенций постоянно пересматривается под запросы рынка труда, трудовая деятельность специалистов организуется по принципу гибких карьерных траекторий. Возможные сценарии кадровых политик в условиях цифровизации университета:

1) Сокращение штата, найм других преподавателей;

2) Систематическая переподготовка существующих работников;

3) «Пересборка» портфеля компетенций с акцентом на «мягкие»;

4) Внедрение новой бизнес-модели коворкинга (coworking space) [Краузе 2019] как модели гибкой занятости в «открытом пространстве» университета.

Внедрение гибких форм занятости, прекаризация преподавательского труда, разработка сценариев кадровой политики приводят к сопротивлению части академического сообщества и призывам бросить вызов процессу либерализации через новые профессиональные движения, альтернативные проекты трансформации университета.

 

Заключение

Современный мир погрузился в производство и управление неопределенностью, поскольку последствием инновационной проективной деятельности выступает «восприятие в общественном сознании неопределенности как вызова». И.А. Герасимова пишет о том, что широкое исследование неопределенности в философии, науке и управлении приводит к повышению внимания и значимости в сфере «когнитивных проблем коллективного мышления» и «личностных начал творчества» [Герасимова 2020]. В настоящее время ведущим средством нивелирования, сглаживания неопределенности в системе высшего образования, здравоохранения, науки, государства выступает опора на стандартизацию, количественную методологию и информационные технологии. Фокусирование и опора на «цифру» (числовые показатели и digital) в сфере образования была точно определена как «экономический позитивизм» [Алексеев, Алексеева 2015] или «псевдоэкономический позитивизм»: «Особый тип мировоззрения, ориентированный на описание и оценку всех (или почти всех) важнейших сфер жизни общества на основе точно определяемых, проверяемых и/или имеющих числовое выражение показателей, соотносимых прямо или косвенно с объемами материальных или финансовых средств» [Алексеева 2016, с. 91].

Как профессиональные сообщества могут отвечать на неолиберализм и цифровизацию, которые проблематизируют традиционную миссию и функции преподавателя в обществе? В настоящее время под сомнение поставлена реализация важнейших функций преподавателя: трансляция научного знания в образовательном процессе; производство нового научного знания; моральное лидерство; способность жить в широком поле культуры, преодолевать узкие рамки профессионализма. Полагаем, что рефлексия профессиональной идентичности, рост солидарности в условиях трансформации рынка труда, ориентация на интересы разных профессиональных групп позволит ввести новую функцию в профессиональный «габитус» преподавателя университета – функция институционального предпринимательства. Это трансформирует все рутинные практики в образовании, исследовании, социальном продвижении университета, просвещении. В настоящее время все академические сообщества находятся в одинаковом положении – в поисках наиболее адекватных форм преодоления профессиональной, организационной, этической неопределенности. Патрик Асперс предлагает и обосновывает такие формы снижения неопределенности, как решение, оценка, конкурс / состязание (decision, valuation, and contest) [Aspers 2018]. Если нет консенсуса в области фундаментальных принципов и оснований, то необходимо возрастает роль личной ответственности и таланта, тем более профессия преподавателя университета всегда относилась в одной из самых престижных и уважаемых в мире.

Об авторах

С. В. Соловьева

Самарский государственный университет путей сообщения; Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева

Автор, ответственный за переписку.
Email: metaphisica2@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-1642-2000

заведующая кафедрой философии и истории науки; профессор кафедры управления человеческими ресурсами

Россия, 443066, Российская Федерация, г. Самара, ул. Свободы, 2В;; 443086, Российская Федерация, г. Самара, Московское шоссе, 34

Список литературы

Дополнительные файлы