Full Text
Введение и историография темы
За последние десятилетия как на уровне федерального центра, так и регионов с регулярностью осуществляются попытки реформирования системы и структуры органов исполнительной власти. Поиск более эффективного устройства государственной власти определяет актуальность обращения к относительно недавней, советской истории. Представляется бесспорным, что учет советского опыта функционирования государственного управления, его сильных и слабых сторон может быть полезным для успешного развития современной системы власти. В этом плане интересным представляется анализ трансформации руководящего состава органов государственного управления, происходившей на региональном уровне.
Объектом исследования данной статьи выбран Совет Министров Мордовской АССР – высший исполнительный и распорядительный орган (Правительство) автономной республики. Занимая центральное положение в регионе, Совет Министров касался развития практически всех сфер жизни общества, начиная от промышленности и сельского хозяйства и заканчивая вопросами обеспечения общественной безопасности. В силу статуса Совета Министров все изменения в его составе наглядно отражали процессы, происходившие в кадровой политике и внутри системы управления в целом. Хронологические рамки статьи определены второй половиной 1980-х – 1991 гг. и охватывают период инициированных генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым реформ, за которыми последовал распад СССР.
Научных работ, посвященных функционированию советов министров и иных органов государственного управления автономных республик РСФСР в позднесоветские годы, было издано относительно немного. Отдельные труды (преимущественно юридического характера) на эту тему подготовлены еще советскими учеными [Кебеков 1981; Тарнапольский 1983], однако в исторической науке проблема получила свое отражение лишь в постперестроечной России.
Так, высшим исполнительным и распорядительным органам власти АССР был посвящен ряд опубликованных за последние годы работ, в которых анализируются вопросы функционирования, деятельности, кадрового состава советов министров, их правового статуса, а также историография проблемы. В частности, можно выделить научные статьи, посвященные совету министров Мордовской [Учватов 2016; Учватов 2020] и Чувашской АССР [Гвоздев 2020; Гвоздев 2021]. Cведения об исполнительной власти Татарской АССР, включая Совет Министров и подчиненные ему ведомства, кратко систематизированы в справочнике «Центральные органы государственной власти и управления Татарстана (1920–2020 гг.)» (Центральные органы государственной власти и управления Татарстана…, с. 103–188). Некоторые подробности из деятельности исторических личностей, входивших в состав Совета Министров МАССР «позднего социализма», содержатся в научных и научно-публицистических работах, посвященных биографиям советских и хозяйственных руководителей (Утешев 2017) [Житаев 2020].
Для избранной темы имеет значение также ряд трудов, посвященный общественно-политическому развитию Мордовии, положению властных структур и советско-партийных элит, их исторической роли в эпоху реформ. Первые попытки осмысления данной проблемы стали предприниматься еще в начале 1990-х гг. [Доленко, Юрченков 1991]. Однако в наиболее систематизированном виде общественную систему региона в последние годы советской власти, положение старой номенклатуры, процессы, происходившие в том числе в руководстве Совета Министров МАССР, охарактеризовали Ж.Д. Кониченко и В.А. Юрченков в монографии «На пороге реформ: общественно-политическая жизнь Мордовии в первой половине 1990-х годов» [Кониченко, Юрченков 2006, с. 18–65]. Впоследствии данная тематика также получила развитие в исследовании Г.В. Огриной [Огрина 2013 б] (Огрина 2013 а).
Отдельно следует отметить также научные труды, посвященные состоянию и развитию региональной советско-партийной номенклатуры, частью которой являлись входившие в состав Совета Министров руководители. Так, весомый вклад в изучение данного вопроса внес пермский историк и политолог В.П. Мохов [Мохов 2003; Мохов 2013], который уделяет большое внимание таким проблемам, как становление и развитие номенклатуры, значение социального происхождения региональных лидеров, рекрутирование новых членов верхнего слоя региональной бюрократии и т. д. Для исследования социального портрета руководителей региональных органов власти представляет интерес коллективная монография «Элиты Самарской (Куйбышевской) области в 1960-е –1990-е гг.» [Элиты Самарской (Куйбышевской) области… 2014]. Авторы книги обращаются к классификации региональной правящей элиты последних трех десятилетий советской истории, различным факторам ее существования, проблемам ротации номенклатурных кадров. Эта же проблематика нашла отклик в статьях самарских историков П.С. Кабытова и А.А. Мякотина [Кабытов, Мякотин 2013 а; Кабытов, Мякотин 2013 б; Мякотин 2014]. Ряд выявленных в данных работах тенденций в развитии правящей региональной элиты характерен не только для Самарской области, но и для многих других областей РСФСР.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что, несмотря на непосредственную близость исследуемого периода к нашему времени, в изучении советов министров автономных республик РСФСР и, в частности, трансформации их кадрового состава сегодня все еще остается немало пробелов, требующих более детального рассмотрения. Перед современным исследователем стоят задачи объективного осмысления функционирования органов государственного управления позднесоветского периода, анализа основных тенденций и изменений, существовавших в руководящем управленческом составе на региональном уровне.
Особенности состава Совета Министров МАССР в 1985–1990 гг.
К 1985 г. Правительство Мордовской АССР обладало прочно сформировавшимся, достаточно стабильным составом, ядро которого составляли опытные советско-партийные и хозяйственные функционеры, длительное время находившиеся в системе власти. Всего в высшем исполнительном и распорядительном государственном органе МАССР, образованном 15 марта 1985 г. на первой сессии Верховного Совета 11 созыва, было 34 человека (Первая сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 117–119) (см. таблицу 1).
Довольно значительную часть (в 1985 г. – 17,6 % от общего состава) в Правительстве составляло руководство – председатель Совета Министров и его заместители. С 1978 г. должность председателя занимал В.С. Учайкин (Мордовия: энцикл. Т. 2, с. 443), деятельность которого до назначения на этот пост в основном была связана с аграрной отраслью. Длительное время работавший на руководящих должностях, В.С. Учайкин был человеком системы и имел репутацию «крепкого хозяйственника» (Гуслянников 2019, с. 87). Его немалым достоинством как главы Правительства было умение отстаивать интересы своего региона в высоких московских кабинетах, добиваться выделения средств для решения экономических проблем республики; например, бывший советский работник А.А. Утешев приводит сведения, что в этих вопросах ему благоволил заместитель председателя Совета Министров СССР, председатель Госплана СССР Н.К. Байбаков (Утешев 2017, с. 31). По воспоминаниям партийного и советского руководителя Н.И. Бойнова, В.С. Учайкин хорошо усвоил свою роль и обязанности, с подчиненными был лояльным и внимательным: «Как правило, ему хватало такта выслушать своего собеседника, а затем уже делать те или иные оценки. Хотя я не всегда разделял его позиции, не соглашался с ним по отдельным вопросам, а в некоторых случаях открыто высказывал в его адрес критические оценки, от которых он иногда был не в восторге» (Бойнов 2012, с. 686). Как опытного, прекрасно знающего свою работу руководителя вспоминает председателя Совета Министров и П.Е. Сенькин, в 1980-х гг. – заместитель прокурора МАССР: «Вопросы заседания Совета Министров готовились очень тщательно, чувствовалось, что Учайкин сам до мелочей прорабатывал их и был в курсе каждой обсуждаемой проблемы, не прощал никому поверхностного подхода и демагогии в выступлениях» (Сенькин 2018, с. 106). В.С. Учайкин был близок к первому секретарю Мордовского обкома КПСС А.И. Березину (занимал эту должность в 1971–1990 гг.) и полностью устраивал его на посту руководителя Правительства.
В 1985 г. у председателя Совета Министров было 2 первых заместителя (Н.А. Байков, А.П. Брагин) и 3 обычных (В.И. Антохин, А.Г. Морозова, А.И. Попов). Некоторые из них, курируя определенное направление, одновременно возглавляли один из ключевых органов государственного управления: высокий статус первого заместителя председателя Правительства имел руководитель Госагропрома автономной республики А.П. Брагин, должности заместителя председателя Совета Министров и председателя Госплана также совмещал А.И. Попов. С одной стороны, это приводило к увеличению числа заместителей главы Правительства, но с другой – такая властная конструкция повышала возможности руководителя в отстаивании интересов своей отрасли.
В состав Правительства также входили министры, председатели государственных комитетов, начальник Аптечного управления и управляющий делами Совета Министров. Должность последнего, на первый взгляд незаметная, имела довольно большое значение: этот чиновник отвечал не только за слаженную работу аппарата Правительства, но и за прием высокопоставленных гостей из Москвы и регионов, организацию торжественных приемов, банкетов, подарков и т. д. Этот пост на протяжении почти 13 лет (1979–1992) занимал опытный советско-партийный работник Ю.В. Попков (Мордовия: энцикл. Т. 2, с. 188).
Общая численность членов Совета Министров постепенно возрастала со второй половины 1960-х гг.: если в 1967 г. Совет Министров включал 26 членов (Первая сессия ВС МАССР 7 созыва, с. 141–143), то в 1975 г. – 31 (Первая сессия ВС МАССР 9 созыва, с. 49–50), в 1980 г. – 33 (Первая сессия ВС МАССР 10 созыва, с. 107–108). Эта тенденция продолжалась и в первые годы «перестройки». Так, за 1986–1987 гг. в состав Правительства были включены председатель Госкомитета по физической культуре и спорту А.С. Грачев (Четвертая сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 103), председатель Госкомитета по профессионально-техническому образованию В.А. Вальков (Шестая сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 92, 110), начальник Управления хлебопекарной и макаронной промышленности В.Г. Киушкин (Третья сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 99). Однако наиболее значительная реорганизация органов государственного управления была осуществлена в 1988 г. Тогда были образованы Госкомитет по охране природы (председателем стал Н.И. Шанжаев) и Министерство народного образования (министром был назначен В.А. Вальков), а также упразднены многие старые ведомства: Министерство мелиорации и водного хозяйства, Министерство бытового обслуживания населения, Министерство топливной промышленности, Министерство лесного хозяйства, Министерство жилищно-коммунального хозяйства, Министерство местной промышленности, Госкомитет по кинофикации, Аптечное управление (ЦГА РМ. Ф. Р-234. Оп. 10. Д. 1022. Л. 20–21).
В результате численность членов Правительства значительно сократилась, и Совет Министров, образованный 10 апреля 1990 г., включал 26 человек – на 8 меньше по сравнению с 1985 г. (Первая сессия ВС МАССР 12 созыва, с. 184–186) (см. таблицу 2). Пост председателя сохранил за собой В.С. Учайкин. Возросло значение его первого заместителя, который остался единственным в структуре Правительства – этот пост занял А.Ф. Чижиков, переведенный в Совет Министров из Мордовского обкома КПСС. На должности заместителей председателя Совета Министров были назначены В.А. Кечкин, Н.А. Байков, М.Ф. Ковшов и А.Г. Морозова. Всего из предыдущего Совета Министров 1985 г. в новом Правительстве сохранили места лишь 8 человек (В.С. Учайкин, Н.А. Байков, А.Г. Морозова, Н.Я. Наумкин, В.Г. Киушкин, А.А. Долгачев, И.Г. Сыркин, И.Ф. Виканов), при этом у некоторых из них изменились должности.
В то же время, как уже отмечалось выше, до проведенных реорганизаций органов власти конца 1980-х гг. управленческий корпус автономной республики отличался стабильностью. Если рассматривать Совет Министров 1985 г., то из его состава лишь 4 руководителя (11,7 %) занимали свои должности на протяжении от 2 до 5 лет, в то время как 15 (44,1 %) – от 5 до 10 лет, а 9 (26,4 %) – от 10 до 15 лет. 6 руководителей (17,6 %) работали на одной из той же должности 15 и более лет (Н.И. Ховряков, В.В. Кирдяшкин, министр финансов Н.И. Лаврентьев, министр юстиции М.Д. Фомичев, председатель Госкомитета по труду И.Ф. Виканов, председатель Госкомитета по ценам О.И. Шебалдина) (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 123, 143, 145, 155, 179, 180, 205, 289, 317, 382, 397, 400, 432, 464, 478, 485, 533; Т. 2, с. 60, 67, 83, 96, 188, 218, 270, 385, 443, 471, 482, 486, 487, 512, 523). Некоторые высокопоставленные советские служащие могли перемещаться с одного поста на другой, являясь членами Совета Министров еще с 1960-х гг. (например, В.П. Бочкарев работал министром культуры в 1962–1973 гг., затем, в 1973–1986 гг., возглавлял Госкомитет по телевидению и радиовещанию (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 179–180); в общей сложности он входил в состав Совета Министров на протяжении почти 24 лет).
Особенностью Правительства 1985 г. является возраст входивших в него руководителей – к этому времени давал о себе знать постепенный процесс «старения» высших управленческих кадров. Так, лишь 2 руководителя (5,9 %) имели возраст от 30 до 40 лет, 7 (20,5 %) относились к категории от 40 до 50 лет, 17 (50 %) – от 50 до 60 лет. В Совет Министров также входили 8 опытных управленцев (23,5 %) 60 и более лет (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 123, 143, 145, 155, 179, 180, 205, 289, 317, 382, 397, 400, 432, 464, 478, 485, 533; Т. 2, с. 60, 67, 83, 96, 188, 218, 270, 385, 443, 471, 482, 486, 487, 512, 523).
Но, несмотря на значительное число руководителей пенсионного и предпенсионного возраста, следует согласиться с утверждением, что в отличие от высшей советской и партийной элиты страны в случае с региональными управленцами нельзя говорить о формировании «геронтократии» [Элиты Самарской (Куйбышевской) области… 2014, с. 87]. Так, средний возраст членов Совета Министров МАССР в 1985 г. составлял 53 года. Все входившие в Правительство МАССР управленцы, вне зависимости от заслуг, формального и неформального положения в номенклатурной системе, профессиональных качеств и т. д., отправлялись на пенсию по достижении определенного возраста, и во второй половине 1980-х гг. в высшем исполнительном и распорядительном органе автономной республики не было ни одного руководителя старше 65 лет.
Уход на пенсию руководителей, долгие годы находившихся на своих постах, стал дополнительным фактором обновления состава Совета Министров в конце 1980-х гг. Им часто предоставляли возможность поработать еще несколько лет после достижения 60-летнего возраста; некоторые также получали новые, менее ответственные должности. Именно в это время были освобождены от занимаемых постов в связи с достижением пенсионного возраста министр просвещения В.В. Кирдяшкин (на момент ухода ему исполнилось 65 лет) (Третья сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 83), председатель Комитета народного контроля М.Т. Храмов (62 года) (Вторая сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 84–85), министр здравоохранения А.И. Кулагин (62 года) (Вторая сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 84–85), председатель Госкомитета по телевидению и радиовещанию В.П. Бочкарев (62 года) (Пятая сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 94–95), министр местной промышленности Н.И. Ховряков (63 года) (Пятая сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 94–95), председатель КГБ В.Н. Ашутов (62 года) (Шестая сессия ВС МАССР 11 созыва, с. 91–92).
Совет Министров, сформированный в 1990 г., включал лишь одного человека старше 60 лет (Ю.В. Попков), хотя достаточно много руководителей относились к категории от 50 до 60 лет (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 145, 150, 191, 201, 205, 243, 262, 289, 392, 395, 400, 407, 422; Т. 2, с. 60, 83, 84, 188, 385, 389, 443, 509, 520; Текущий архив отдела истории НИИГН; ЦГА РМ. Ф. 269-П. Оп. 31. Д. 16. Л. 2; Оп. 49. Д. 36. Л. 141–142; Оп. 60. Д. 142. Л. 1–8). Средний возраст членов Правительства составил 51 год, то есть почти не отличался от аналогичной характеристики Совета Министров 1985 г. Но более половины членов Совета Министров 1990 г. назначались впервые либо имели стаж работы в своих должностях не более 1,5 лет (Первая сессия ВС МАССР 12 созыва, с. 56).
Если обратиться к национальности членов Совета Министров, то будет видно, что большинство в правительствах 1985 и 1990 гг. составляли русские. В 1985 г. их было 21 человек (61,7 %); мордвы было 13 (38,2 %), в том числе 3 мокшан и 9 эрзян (неизвестно, к какому субэтносу принадлежал 1 человек) (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 123, 143, 145, 155, 179, 180, 205, 289, 317, 382, 397, 400, 432, 464, 478, 485, 533; Т. 2, с. 60, 67, 83, 96, 188, 218, 270, 385, 443, 471, 482, 486, 487, 512, 523). В 1990 г. русских в Совете Министров было 14 (53,8 %), мордвы – 11 (42,3 %), в том числе 3 мокшан и 8 эрзян, а также в состав Правительства входил 1 украинец (3,8 %) (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 145, 150, 191, 201, 205, 243, 262, 289, 392, 395, 400, 407, 422; Т. 2, с. 60, 83, 84, 188, 385, 389, 443, 509, 520; Текущий архив отдела истории НИИГН; ЦГА РМ. Ф. 269-П. Оп. 31. Д. 16. Л. 2; Оп. 49. Д. 36. Л. 141–142; Оп. 60. Д. 142. Л. 1–8). При этом в автономной республике продолжал сохраняться негласный принцип о назначении представителей коренной национальности на определенные должности, связанные с политикой или идеологией. Так, мордвой по национальности были председатель Совета Министров, ряд его заместителей, министры культуры и просвещения (народного образования), председатель Госкомитета по телевидению и радиовещанию и др.
По социальному происхождению основную часть высшего органа государственного управления представляли выходцы из семей крестьян, в чем проявлялось традиционное преобладание в республике аграрного сектора. В 1985 г. членов Совета Министров, происходивших из крестьян, было 21 (61,7 %), из служащих – 11 (32,3 %), совсем немного было выходцев из рабочего класса – 2 (5,9 %). Особо нужно выделить, что из состава Совета Министров, включавшего 34 человек, лишь 5 родились в городах, остальные же являлись уроженцами сельской местности (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 123, 143, 145, 155, 179, 180, 205, 289, 317, 382, 397, 400, 432, 464, 478, 485, 533; Т. 2, с. 60, 67, 83, 96, 188, 218, 270, 385, 443, 471, 482, 486, 487, 512, 523). К 1990 г. ситуация изменилась мало: выходцев из крестьян в Правительстве было 14 (53,8 %), из служащих – 10 (38,5 %), из рабочих – 1 (3,8 %); происхождение 1 руководителя (3,8 %) неизвестно. Уроженцами городов при этом были только 2 члена Совета Министров (неизвестно, в каком населенном пункте родился 1 человек) (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 145, 150, 191, 201, 205, 243, 262, 289, 392, 395, 400, 407, 422; Т. 2, с. 60, 83, 84, 188, 385, 389, 443, 509, 520; Текущий архив отдела истории НИИГН; ЦГА РМ. Ф. 269-П. Оп. 31. Д. 16. Л. 2; Оп. 49. Д. 36. Л. 141–142; Оп. 60. Д. 142. Л. 1–8).
Обязательным условием для занятия должности уровня руководителя министерства или иного республиканского ведомства являлось наличие у кандидата высшего образования, и все члены Совета Министров обладали дипломами об окончании вузов. В 1985 г. 19 из них (55,9 %) имели только общее высшее образование, 5 (14,7 %) – только партийное, 10 (29,4 %) – и общее, и партийное. 2 человека, входившие в Правительство (В.В. Кирдяшкин, И.Ф. Виканов), являлись кандидатами наук (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 123, 143, 145, 155, 179, 180, 205, 289, 317, 382, 397, 400, 432, 464, 478, 485, 533; Т. 2, с. 60, 67, 83, 96, 188, 218, 270, 385, 443, 471, 482, 486, 487, 512, 523). В Совете Министров 1990 г. 16 руководителей (61,5 %) обладали только общим высшим образованием, 1 (3,8 %) – только партийным, 9 (34,6 %) – и общим, и партийным (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 145, 150, 191, 201, 205, 243, 262, 289, 392, 395, 400, 407, 422; Т. 2, c. 60, 83, 84, 188, 385, 389, 443, 509, 520; Текущий архив отдела истории НИИГН; ЦГА РМ. Ф. 269-П. Оп. 31. Д. 16. Л. 2; Оп. 49. Д. 36. Л. 141–142; Оп. 60. Д. 142. Л. 1–8).
Особое внимание следует уделить вопросу о рекрутировании новых кадров на руководящие управленческие посты. Советская, хозяйственная и партийная элиты были настолько тесно переплетены между собой, что иногда достаточно трудно провести четкую классификацию руководителей по их принадлежности к той или иной группе номенклатуры, но условно можно разделить членов Совета Министров на несколько категорий в зависимости от их предыдущей основной линии работы.
Из состава 1985 г. 17 человек, ранее занимавших должности в системе КПСС, так или иначе можно отнести к партийной бюрократии и/или политическому руководству республики. Но лишь 3 из них являлись партийными деятелями, в биографиях которых преобладала работа в райкомах и обкоме КПСС. Остальных можно назвать советско-партийной или хозяйственно-партийной элитой – эти управленцы часто переходили из «партийной обоймы» на советскую и производственную работу или наоборот. В Совете Министров 1990 г. руководителей из этой группы было 12, в том числе 2 человека, ранее находившихся почти на одной партийной работе.
Следующей категорией были чистые хозяйственники, администраторы и специалисты, которые, как правило, на протяжении всей своей трудовой биографии работали в одной отрасли народного хозяйства, не занимая партийных должностей. Чаще всего пост министра или председателя госкомитета оказывался для них закономерной вершиной карьеры в рамках автономной республики. Таких управленцев в Совете Министров 1985 г. насчитывалось 14, а в Совете Министров 1990 г. – 12.
Обособленное положение занимали руководители правоохранительной системы – представители органов внутренних дел, прокуратуры (юстиции), государственной безопасности. В Совете Министров 1985 г. из было 3 человека, в Правительстве 1990 г. – 2.
Перевод руководителя с партийной работы на советскую или хозяйственную не обязательно означал понижение в должности. Например, прогресс в карьере получали секретари райкомов и горкомов КПСС, назначаемые в Совет Министров и различные республиканские ведомства (А.Г. Морозова до назначения на пост заместителя председателя Совета Министров работала первым секретарем Дубенского райкома КПСС (Мордовия: энцикл. Т. 2, с. 60), председатель Госплана А.И. Попов – первым секретарем Ардатовского райкома (Мордовия: энцикл. Т. 2, с. 188), министр пищевой промышленности В.Г. Киушкин – вторым секретарем Ковылкинского горкома (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 400)). Несколько сложнее с точки зрения успеха в продвижении по должностной лестнице бывает дать оценку в случае перевода чиновника в Совет Министров из системы обкома КПСС. Как правило, для заведующего отделом обкома партии перевод на позицию руководителя государственного ведомства, соответствующего его профилю, оказывался понижением. Однако пост заместителя председателя Правительства считался более высокой должностью, чем заведующего отделом обкома КПСС.
Такое положение изменилось лишь на рубеже 1980-х – 1990-х гг., когда некоторые представители партийной номенклатуры, чувствуя назревающие перемены, стремились попасть на советские должности. Например, как уже отмечалось, из системы обкома КПСС в Совет Министров перешел А.Ф. Чижиков, долгое время работавший на партийных должностях (Мордовия: энцикл. Т. 2, с. 509). В 1990 г. министром юстиции автономной республики стал В.И. Верюлин, возглавлявший государственно-правовой отдел обкома КПСС (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 201). Более массовым это явление стало со второй половины 1990 г.
Назначения в Совет Министров, производи-вшиеся с советских и хозяйственных должностей, в большинстве случаев являлись повышениями. Так, однозначным успехом для советского управленца был перевод в одно из региональных ведомств с поста председателя исполкома районного Совета депутатов трудящихся (с этой позиции в Совет Министров пришли, например, министр социального обеспечения Т.Г. Пятанова (Мордовия: энцикл. Т. 2, с. 218), министр просвещения В.В. Кирдяшкин (Мордовия: энцикл. Т. 1, с. 397)). В то же время относительно редко осуществлялись логичные на первый взгляд повышения с поста заместителя министра, что говорит об относительно невысокой ценности этого поста с точки зрения продвижения по системе советской должностной иерархии.
Наконец, характеризуя состав Правительства, нужно учитывать еще одно важное обстоятельство, связанное со спецификой Мордовской АССР. Значительный вес в системе региональной власти в целом, равно как и в Совете Министров в рассматриваемый период, имели советские и партийные деятели, вместе с которыми работал А.И. Березин в период своего руководства Атяшевским и Дубенским райкомами КПСС в 1961 – 1967 гг. В Совете Министров к ним относились В.С. Учайкин, первый заместитель председателя Правительства А.П. Брагин, министр сельского хозяйства, а затем первый заместитель председателя Госагропрома И.П. Железнов, министр здравоохранения А.И. Кулагин, министр культуры Н.Я. Наумкин. Президент Мордовской ССР В.Д. Гуслянников (1991–1993 гг.) так пишет о партийном лидере республики в своих мемуарах: «Его окружал ближний круг людей, который сформировался вокруг него во время работы секретарем райкома в Атяшевском районе. Этот район Анатолий Иванович считал “своим”. Самым заметным человеком в этой группировке был Василий Семенович Учайкин» (Гуслянников 2019, с. 86–87). В эпоху «позднего социализма» представители этой группы номенклатуры получали высокие должности как в обкоме партии, так и в Совете Министров автономной республики.
Изменения в составе Совета Министров в последние годы существования советской системы (1990–1991).
Несмотря на то что инициированные союзным центром перемены длительное время не находили широкого отклика в общественно-политической жизни Мордовии и в целом незначительно отражались на руководящем кадровом составе, на исходе советского исторического периода ситуация кардинальным образом изменилась. В республике начали разворачиваться демократические процессы, резко возросла политизация населения [Огрина 2013 б, с. 90]. Обком партии, десятилетиями являвшийся «стержнем» властной системы в регионе, стремительно терял свой авторитет и влияние. В 1990 г. многолетний партийный лидер республики А.И. Березин покинул пост первого секретаря Мордовского обкома КПСС, а затем и председателя Верховного Совета МАССР (Третья (внеочередная) сессия ВС МАССР 12 созыва, с. 93).
В этих условиях неожиданно возросло значение Совета Министров и в особенности его председателя. На непродолжительное время Правительство фактически превратилось в опору для консервативно настроенных властных групп, представители которых прилагали усилия для перехода на должности в советской системе. Председатель Совета Министров В.С. Учайкин в своем выступлении на сессии Верховного Совета МАССР в марте 1991 г. говорил о сильном давлении, которое оказывалось на него со стороны ряда руководящих товарищей из Верховного Совета и партийных органов власти. Так, на должность управляющего делами Совета Министров ему навязывали сначала секретаря обкома КПСС И.С. Цыганка, затем первого секретаря Саранского горкома партии Н.А. Уткина. Пытались устроиться в систему Совета Министров и другие партийные функционеры; по словам В.С. Учайкина, без просьбы в аппарат Правительства был принят только бывший секретарь Саранского горкома КПСС О.П. Калеткин (Мордовия. 1991. 29 марта).
23 марта 1991 г. Верховный Совет принял постановление об освобождении В.С. Учайкина от должности председателя Совета Министров по его личному заявлению (Мордовия). Еще в конце 1990 г. позиции главы Правительства сильно пошатнулись, и его отставку вряд ли можно было назвать добровольной. Не вдаваясь в подробности этих событий, следует отметить, что ими сумели грамотно воспользоваться председатель Верховного Совета Н.В. Бирюков с его сторонниками и так называемые «обновленцы» – влиятельная группа депутатов Верховного Совета из представителей партийной номенклатуры, выдвинувшихся относительно недавно и стремившихся сместить старых руководителей из окружения А.И. Березина. 13 марта 1991 г. они опубликовали заявление с обвинениями Правительства МССР и персонально его председателя в отсутствии четкой программы действий (Советская Мордовия), которое, судя по всему, сыграло значительную роль в последовавшей затем резонансной отставке председателя Совета Министров.
Но «обновленцам» не удалось продавить назначение на пост главы Правительства своего кандидата. Вопреки их протестному голосованию новым председателем Совета Министров стал малоизвестный на республиканском уровне первый секретарь Ковылкинского горкома Коммунистической партии РСФСР А.А. Паулов, рассматривавшийся как человек, полностью зависимый от быстро набиравшего влияние Н.В. Бирюкова. В одном из своих интервью А.А. Паулов признавался, что никогда не помышлял о столь высокой и ответственной должности и даже не собирался за нее бороться. В наиболее лаконичном виде его позиция выразилась в словах: «Коль уже народные депутаты оказали мне доверие, то буду работать» (Мордовия). Однако, по мнению Ж.Д. Кониченко и В.А. Юрченкова, назначение А.А. Паулова, несмотря на его слабость, было знаковым событием: если отставка В.С. Учайкина сама по себе представлялась лишь уходом одной из фигур прежней команды, то выдвижение А.А. Паулова можно было расценивать как некий этап в развитии региональной власти, означавший формирование нового поколения правящей элиты [Кониченко, Юрченков 2006, с. 40].
А.А. Паулов не обладал ни опытом управления на республиканском уровне, ни достаточным авторитетом в номенклатурной среде, и вопреки требованиям закона ему не удалось сформировать новый состав Совета Министров. Из-за противодействия со стороны многих депутатов Верховного Совета были проведены в жизнь лишь некоторые решения, приведшие к отставке некоторых должностных лиц: в апреле 1991 г. Совет Министров покинули Н.А. Байков, Н.Я. Наумкин, И.Г. Сыркин, В.А. Вальков, а отдельные члены старого Правительства (А.Ф. Чижиков, В.Ф. Солтаганов) остались на своих постах вопреки желанию А.А. Паулова, фактически навязанные Верховным Советом (Мордовия).
Нет смысла приводить качественные характеристики постоянно меняющегося состава Совета Министров за этот краткосрочный период. Из новых руководителей, вошедших в Правительство, были заместители председателя Совета Министров В.Н. Тарасов, П.Д. Грузнов; министры: народного образования – М.И. Учеваткин, культуры – П.В. Криворотов; председатели госкомитетов: по экономике – П.В. Шичкин, по строительству и архитектуре – В.В. Годунов, по делам молодежи, физкультуре и спорту – В.Д. Сироткин. Также у двоих руководителей, которые ранее входили в состав Совета Министров, сменились названия должностей – В.А. Кечкин стал заместителем председателя (без приставки «первый»), И.Ф. Виканов – министром труда и занятости населения (Мордовия. 1991. 19 апреля). В последующие месяцы замены в руководящем составе исполнительных и распорядительных органов республики продолжались, однако новый Совет Министров так и не был сформирован.
Таким образом, прежний состав Правительства продолжал действовать в видоизменном варианте, раздираемый внутренними конфликтами. Центральный орган государственного управления МССР становился местом политической борьбы и интриг, порой принимавших публичную форму, что не могло не сказываться на качестве его работы и состоянии экономики региона. Еще более усугубил ситуацию несчастный случай, произошедший с А.А. Пауловым осенью 1991 г., после которого обязанности председателя Правительства был вынужден исполнять один из его заместителей. Выступая в конце 1991 г. в качестве одного из претендентов на пост президента республики, П.Д. Грузнов коротко и очень жестко охарактеризовал работу Совета Министров, в котором на тот момент занимал высокую должность: «Его на самом деле нет» (Саранские вести). Хотя это и было явным преувеличением, однако в последние месяцы существования СССР власть в республике, включая Совет Министров, все больше погружалась в кризис, выхода из которого пока не было видно.
Заключение
В период реформ 1985–1991 гг. состав высшего органа государственного управления МАССР подвергся трансформации, хотя в данном случае можно говорить скорее о замене отдельных фигур, нежели о радикальной смене руководящих советских кадров. В то же время проведение экономических и политических реформ, инициированных союзным центром, не могло не отразиться на состоянии региональных органов власти. Отчасти перемены связывались и с естественным «старением» элит, уходом многих руководителей по причине достижения пенсионного возраста. Однако на примере Совета Министров Мордовской автономной республики видно, что высшая прослойка региональной бюрократии изменялась постепенно, некоторым образом сопротивляясь обновлению властной системы. И хотя с конца 1980-х гг. и особенно в 1990–1991 гг. старая партийная номенклатура начала утрачивать контроль над происходящими процессами, до определенного времени перемены затрагивали состав Совета Министров относительно слабо. Примечательно, что этому способствовал не только консерватизм многих депутатов Верховного Совета – выходцев из номенклатурной среды, но и борьба, начавшаяся между отдельными элитными группами. В результате вплоть до конца 1991 г. региональным властям не удалось окончательно сформировать новое Правительство, несмотря на смену председателя и отдельных должностных лиц.
