Full Text
Введение
Несмотря на внимание исследователей к эпохе Великих реформ Александра II [Захарова 1984; Литвак 1991; Христофоров 2011], проблематика, связанная с ее подготовкой и проведением в жизнь, все еще недостаточно изучена. Многоуровневая трансформация российского общества, реализованная в условиях российской модернизации второй половины XIX ‒ начала ХХ в., обуславливает необходимость персонификации исторического процесса, актуализирует задачу выявления специфики политического дискурса, степени воздействия на стратегию и тактику преобразований отдельных реформаторов, их роли в формировании проектов и программы реформ [Захарова 2005, с. 154; Христофоров 2002]. Многогранная личность Н.А. Милютина не обделена вниманием исследователей, как историков, так и юристов. В исследованиях показана его роль в подготовке крестьянской и земской реформы, урегулировании положения Царства Польского.
Вполне обоснованно звучит цель саратовского историка Е.Н. Морозовой, которая заключается в попытке показать становление реформатора, вписать жизнь отдельной личности в канву трансформаций служебной и повседневной российской действительности, что, несомненно, является продуктивным в рамках таких направлений исторического знания, как интеллектуальная, персональная и социокультурная история, и свидетельствует о научной значимости рецензируемого исследования. Подчеркивая во введении многообразие и противоречивость оценок, представленных в российской и зарубежной исторической науке, Е.Н. Морозова акцентирует внимание на дискуссионных и малоизученных проблемах, обращая внимание читателей на то, что личность Н.А. Милютина как реформатора во многом была недооценена исследователями.
Основная часть
Монография основательно фундирована. Е.Н. Морозова выявила и проанализировала комплекс делопроизводственных, статистических, эго-документов, художественных произведений. Часть документов впервые введена автором в научный оборот (с. 13, 54). Ею осуществлен сравнительно-сопоставительный анализ сведений, представленных в мемуарах, дневниках, записках и эпистолярном наследии современников – соратников и друзей Н.А. Милютина, его родственников – жены и брата Д.А. Милютина. Автор выявляет разно-чтения в оценке личности, стратегии и тактики реформатора, характере его взаимоотношений с П.Д. Киселевым, участии в кружке М.В. Буташевича-Петрашевского (с. 22–23; 37–40). Вскрытие противоречий и недостоверных фактов в источниках личного происхождения, анализ специфики исторических фактов, представленных в эго-документах [Долбилов 2004] и эпистолярном наследии Н.А. Милютина, позволили Е.Н. Морозовой не только показать его личностные качества, но и развеять ряд мифов.
Е.Н. Морозова предлагает читателю по-новому взглянуть на картину полифонии общественной жизни Российской империи 1830‒1860-х гг. Ею выявлены особенности межведомственного взаимодействия российских государственных структур, проанализирована деятельность Н.А. Милютина в контексте сетевого взаимодействия с его коллегами и руководителями. Для характеристики интеллектуального дискурса эпохи автор обращается к методологическим стратегиям «интеллектуальной истории» и анализу трудов литературоведов, что позволяет на междисциплинарном уровне создать аналитическую биографию Н.А. Милютина.
В первой главе «Николай Алексеевич Милютин и «молодое поколение» Е.Н. Морозова представила интеллектуальную среду, которая оказала воздействие на становление мировоззрения братьев Милютиных. Особое внимание она уделила реконструкции атмосферы жизни дворянской семьи, что позволило ей показать роль влияния традиционных дворянских ценностей и нравственных идеалов на формирование мировоззрения и акцентуаций характера братьев Милютиных. В исследовательской литературе приводится ряд мифологем, связанных с формированием отношения Н.А. Милютина к крепостному праву. Оценивая их достоверность, Е.Н. Морозова приходит к выводу, что они были созданы искусственно для «формирования образа великого реформатора его друзьями» (с. 22). Последовательно освещая этапы жизненного пути Н.А. Милютина, автор выявляет факторы, способствовавшие становлению его мировоззрения и карьеры, отмечает воздействие атмосферы обучения в Московском благородном пансионе на формирование его нравственного облика. Она акцентирует внимание на его личностных качествах и увлечениях литературным творчеством и театром.
Пристальное внимание Е.Н. Морозова уделяет характеристике особенностей духовной жизни 1830–1840-х гг., безусловно, оказавшей воздействие на миросозерцание Н.А. Милютина. Полемика западников и славянофилов, споры в литературных салонах, кружках и собраниях побуждали просвещенную молодежь к раздумьям о месте и роли России в европейской цивилизации, альтернативах развития страны. К тому же салоны способствовали организации сетевой коммуникации, формированию неформальных дружеских и корпоративных связей. Несомненно, развитию либеральных взглядов, критического мышления Н.А. Милютина способствовали кружок «петербургской партии прогресса» (с. 38–40) и участие в собраниях салона великой княгини Елены Павловны (с. 60–63).
Е.Н. Морозова, солидаризуясь с мнением исследователей, полагающих, что «проблемы самопознания и общественно-культурной самоидентификации интеллигенции находили художественную интерпретацию и помещались в канву литературного повествования» (с. 42), анализирует характер взаимосвязей будущих «просвещенных бюрократов» с представителями литературных кругов. Она отмечает влияние творчества Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина и других писателей на формирование общественной мысли. В монографии говорится о тесных, зачастую дружеских контактах писателей и государственных деятелей (с. 35–45). Несомненно, на формирование реформаторских идей Н.А. Милютина оказало воздействие Императорское Русское Географическое общество, в разносторонней деятельности которого, в том числе и в статистических экспедициях, он принимал активное участие.
Е.Н. Морозова показывает этапы продвижения Н.А. Милютина по карьерной лестнице, акцентируя внимание на механизмах и каналах взаимодействия с окружающей средой и социальными институтами. Автор оценивает влияние формальных и неформальных связей, которые так или иначе оказывали воздействие на темпы его карьерной траектории (с. 49–51). Значительное место в монографии уделено анализу участия Н.А. Милютина в разработке «Положения об общественном управлении Санкт-Петербурга» 1846 г. (с. 52–59). Е.Н. Морозова отмечает, что в основу городской реформы были положены западноевропейский опыт управления, а также исследования состояния городского хозяйства губернских и уездных городов Российской империи. Она показывает неоднозначную реакцию высшей правительственной бюрократии, негативно воспринявшей эту реформу и обвинившей Н.А. Милютина в «конституционализме» (с. 57).
Выявляя факторы, оказавшие воздействие на мировоззрение и поведенческие практики Н.А. Милютина, автор в качестве первостепенных отмечает гуманистические ценности, роль самообразования и участия в различных кружках и салонах, профессиональные навыки. Она приходит к выводу о том, что в первой трети – середине XIX века в среде российского дворянства и чиновничества шел процесс формирования нового психологического типа «просвещенного бюрократа», к которому относит и Н.А. Милютина, обладающего высокими нравственными качествами и стремлением принести пользу Отечеству и обществу (с. 63–64).
Центральной темой в монографии является анализ участия Н.А. Милютина в разработке Великих реформ. Автор подробно рассматривает его проекты в области местного управления – полицейскую реформу и первый вариант земской реформы, разработанный милютинской Комиссией (главы 3–5).
Отвечая на крайне непростой вопрос о характере взаимодействия власти и общества в ходе подготовки реформ, Е.Н. Морозова оценивает роль различных группировок в борьбе за свое видение реформ, анализирует современные исторические оценки [Захарова 2005; Ружицкая 2009; Христофоров 2002] и свидетельства современников. Размышляя о характере дискурса власти, она обращает внимание на противоречивый характер «дирижируемой гласности», обусловленный стремлением императора Александра II и правительства ограничить обсуждение политических вопросов, придать общественному мнению консультативный характер (с. 65‒74).
Автор отмечает влияние кадровых назначений в Министерстве внутренних дел на характер его деятельности, подчеркивает значимость сетевых взаимодействий в профессиональной среде, справедливо отмечая значение проведенных трансформаций и их связь с новыми задачами, вставшими перед МВД (с. 76–82).
Анализ ранее не опубликованных архивных источников («Замечание Н.А. Милютина на статью В.П. Безобразова “Аристократия и интересы дворянства. [Мысли и замечания по поводу крестьянского вопроса]”») позволил автору установить взгляды Н.А. Милютина на характер взаимоотношений государства и общества в ходе реформистского процесса (с. 89–94). Используя нарративный ракурс, Е.Н. Морозова реконструирует духовный мир, способы мировосприятия, ментальные и социальные практики Н.А. Милютина. Автор отмечает его прагматичность и рационализм (с. 100–102). Она подчеркивает двойственный характер образа реформатора, сложившегося в общественном сознании, его полярность от «революционера–якобинца» до «циничного бюрократа (с. 95–98). Полярные оценки мировоззрения Н.А. Милютина существуют и в современной историографии [Рибер 1992, с. 50; Христофоров 2002, с. 137]. Реконструкция авторских текстов мемуаров, содержащих оценки деятельности и убеждений Н.А. Милютина, позволила Е.Н. Морозовой выделить несколько пластов исторического нарратива, выявить особенности исторического дискурса авторов мемуаров и воспоминаний, убедительно доказать, что амбивалентный образ реформатора зависел от политических пристрастий пореформенного дворянства и его отношения к реформам. Более взвешенные характеристики его деятельности и личности появились гораздо позже –в послереформенную эпоху (с. 99–100).
Е.Н. Морозова подробно рассматривает сложный и противоречивый процесс подготовки проекта полицейской реформы, анализирует стратегию и тактику высокопоставленного чиновника в борьбе за осуществление проектов МВД, подчеркивает направленность проектируемых преобразований на повышение эффективности местного управления (с. 116–121). С этой целью автор оценивает первые проекты преобразования уездной полиции, подготовленные М.Е. Салтыковым-Щедриным и Я.А. Соловьевым (с. 104–110; 112–114), анализирует взгляды правительственной элиты на будущие преобразования в области местного управления (с. 111–112; 115–116; 121–122).
Органично вписаны в монографию сюжеты, связанные с деятельностью первой Милютинской комиссии. Автор рассматривает основные направления ее работы, убедительно доказывает направленность замыслов реформаторов на кардинальную трансформацию полиции как в сфере ее организации, так и в сфере компетенции (с. 123–125).
Следующим этапом реформаторской деятельности Н.А. Милютина стала Комиссия об уездных и губернских учреждениях, которая продолжила работу по созданию развернутого проекта полицейской реформы. Автором дана характеристика персонального состава Комиссии (с. 130–134), выявлены принципы ее деятельности и приоритетные задачи (с. 137–138). Стремясь доказать прогрессивный характер задуманной реформы, Е.Н. Морозова полемизирует со сложившейся в историографии негативной оценкой работы Комиссии (с. 135‒136), приводит данные, характеризующие ее работу (с. 140–144; 146‒148), отмечает сложности реализации проекта (с. 149). Однако результатом огромной работы Комиссии стало лишь создание нового института «следственных судей», что было связано с обострением политической борьбы внутри правящей элиты (с. 154–158).
Практический опыт подготовки полицейской реформы был использован Н.А. Милютиным в ходе создания законопроектов реорганизации губернского управления. Автор монографии подчеркивает взаимосвязь и взаимообусловленность крестьянской реформы и трансформации механизма местного управления. Рассматривая замысел реформатора, она приходит к выводу, что милютинская Комиссия создала комплексный проект системной реорганизации уездного и губернского управления, который предусматривал разграничение административно-полицейской и хозяйственно-распорядительной сферы (с. 164–168) и усиление эффективности деятельности губернатора (с. 170–173). Автор пытается установить, кто же был «пионером» в разработке модели земского самоуправления. Она отмечает сложности установления авторства тех или иных идей, так как проект земской реформы, созданный Комиссией Милютина, не сохранился (с. 174). Однако анализ других документов дает основание Е.Н. Морозовой утверждать, что ряд идей Милютина был реализован в дальнейшем при разработке земской реформы в Комиссии о губернских и уездных учреждениях под руководством П.А. Валуева, возглавившего Министерство внутренних дел (с. 177–183). Е.Н. Морозова констатирует, что предложенный им проект отвечал «назревшим потребностям реформирования местного управления», однако реализован не был (с. 203). По мнению автора, отставка реформатора не только была вызвана сменой правительственного курса, но и предопределена негативным отношением к его деятельности как со стороны провинциального дворянства, так и аристократической оппозиции (с. 197).
Заключение
Полагаем, что монография Е.Н. Морозовой открывает новый вектор в изучении истории Великих реформ, воссоздает творческую лабораторию и повседневную жизнь государственного чиновника.
