Functioning of the author's terms of the social sciences in professional discourse

Full Text

Введение

В современной лингвистике важное место отводится изучению языка для специальных целей, основным компонентом которого являются термины – «слова или словосочетания специального (научного, технического и т. п.) языка, создаваемые (принимаемые, заимствуемые и т. п.) для точного выражения специальных понятий и обозначения специальных предметов» (Ахманова). Как отмечает А.Г. Анисимова, термины являются одной из основополагающих характеристик профессионального дискурса [Anisimova, Malakhova, Abdulrahimov 2019, p. 43], что, несомненно, обуславливает интерес к изучению их функционирования в профессиональной документации. Следует отметить, что само понятие профессиональный дискурс включает в себя не только документацию, но и регистр деловых переговоров, совещаний, выступлений, продукции средств массовой информации по соответствующей тематике и даже рекламные тексты [Леденева 2017, с. 36]. В этом плане подходящим представляется определение, предложенное Д.C. Храмченко, согласно которому профессиональный дискурс представляет собой «a variety of verbal interaction between people who don’t necessarily know each other, but have to talk in accordance with the norms of the society. Institutional professional discourse also means that all parameters of communicative situations and roles are already defined and can’t be modified» [Khramchenko 2019, р. 18].

Несмотря на большое количество изученных аспектов, посвященных функционированию терминов в языке профессионального общения, остается открытым вопрос о статусе, особенностях и роли авторских терминов в документах профессионального дискурса. Для того чтобы разобраться в этом, прежде всего необходимо обратиться к понятию авторский термин и установить его границы.

 

Характеристики авторского термина

Изучением авторских терминов занимались, в частности, Н.М. Азарова, А.П. Дьяченко, И.Ю. Кухно, А.В. Растягаев, Ю.В. Сложеникина, Н.А. Слюсарева, В.Д. Табанакова и др. Интерес к авторским терминам является относительно «молодым», поскольку первые исследования относятся к началу 1980-х, когда Н.А. Слюсарева разделила термины лингвистики на универсальные (относящиеся к явлениям, присутствующим во многих языках в разные периоды времени), уникальные (присутствующие в одном или нескольких языках в определенные периоды времени) и авторские (отражающие авторскую концепцию) [Слюсарева 1983, с. 23]. Тем не менее первое полноценное исследование, посвященное именно авторскому термину, относится к 2018 году (исследование И.Ю. Кухно, А.В. Растягаева, Ю.В. Сложеникиной), в нем была предложена дефиниция авторского термина, определяемого как «созданный в рамках креативной научной концепции специальный знак, элемент системы понятий, взаимосвязанный с другими терминами и понятиями оригинальной гипотезы, соотносимый носителями языка для специальных целей с конкретной авторской идеей» [Сложеникина, Растягаев, Кухно 2018, с. 49]. Согласно данному определению, основной чертой авторского термина является не наличие четко установленного автора и не содержание в названии термина имени или фамилии его создателя, а отражение авторской концепции, то есть личного взгляда автора на конкретный референт.

Говоря о функциях авторского термина, обратимся к Е.Г. Беляевской, выделяющей три аспекта лексического значения единицы языка: вещественное содержание, коннотативный аспект и прагматический аспект [Беляевская 1989, с. 44–46]. Авторы данного исследования полагают, что с точки зрения трех вышеперечисленных аспектов можно рассматривать функции авторского термина. Поскольку авторский термин находится на периферии терминологии и еще не закрепился в ней, его функции не ограничиваются основной функцией термина – наименованием специального понятия определенной отрасли знания.

Вместе с тем авторский термин все же остается термином, и основной функцией его прежде всего является номинация или обозначение специального понятия определенной функции знания. Возвращаясь к концепции Е.Г. Беляевской, добавим, что эта функция соотносится с вещественным содержанием термина.

Во-вторых, как уже было сказано выше, авторский термин включает в себя особое авторское видение уже имеющегося концепта, и, таким образом, использование подобного термина другими показывает не только внимание к самому обозначаемому концепту, но и к идеям автора. Соответственно, отсылка к видению автора и полемика с ним являются его второй функцией, соответствующей прагматическому аспекту.

Наконец, в случае авторского термина можно выделить третью функцию. Создание термина, по словам И.Н. Фоминой, является a deliberate and conscious effort, но вместе с тем на этот процесс оказывают влияние различные интра- и экстралингвистические факторы [Fomina 2019, p. 42]. Если предположить, что посредством термина автор может выражать свой взгляд на референт, он, что логично, кроме номинации может вкладывать в термин и другие семы, что соответствует коннотативному аспекту лексического значения. Данную функцию авторского термина – совмещать название концепта с дополнительными семами – можно назвать коннотативной. Так, к примеру, автор может выражать свое отношение к явлению, таким образом наделяя термин эмотивностью. Прежде всего важно прояснить границы данного понятия.

Необходимо пояснить, что проблема эмотивности была изучена недостаточно, и потому эмотивность часто пересекается с понятиями экспрессивность, образность, оценочность. В частности, А.М. Эмирова понимает под экспрессивным компонентом «часть прагматического значения, которая связана с выражением эмоций и оценок говорящего – так называемое эмотивное, эмоционально-оценочное значение» [Эмирова 1988, с. 15], а Ш. Балли отмечает, что «идентифицировать экспрессивный факт – значит приравнять его к единой мысли, определить его путем подстановки простого эмоционального слова, соответствующего представлению или понятию» [Балли 1961, с. 34].

Необходимость провести черту между экспрессивностью и эмотивностью высказал, в частности, В.И. Шаховский в статье «Проблема разграничения экспрессивности и эмотивности как семантической категории лингвостилистики». Автор говорит, что экспрессивность и эмотивность являются «частично сходными, но автономными явлениями», он выделяет характерные признаки каждого из них. Так, например, экспрессивность связана с представлениями, а эмотивность – с чувствами и ощущениями; экспрессивность служит для усиления воздействия высказывания, а эмотивность – для выражения чувств человека, его отношения к референту и оценки [Шаховский 1975, с. 13]. Авторы настоящей статьи поддерживают точку зрения В.И. Шаховского и, соглашаясь с необходимостью рассматривать эмотивность как отдельную категорию, утверждают, что при создании авторского термина автор может вложить в него свое личное оценочное отношение.

Важно подчеркнуть, что особенно ярко это прослеживается в терминологиях социальных наук, которые являются предметом данного исследования. Если в терминосистемах технических и естественных наук авторские термины выполняют главным образом номинативную функцию и лишены эмоциональной оценки, то в терминологиях социального знания на первый план зачастую выходит переосмысление имеющейся информации с учетом фоновых знаний каждого конкретного человека и, как следствие, отражение в новом термине индивидуальной авторской концепции и его отношения к референту.

 

Функции авторских терминов в профессиональном дискурсе

Выделив три основные функции авторских терминов – номинативную, полемическую, коннотативную, мы переходим к рассмотрению их в документации профессионального дискурса. Первым примером станет термин conspicuous consumption – «the practice of purchasing goods or services to publicly display wealth rather than to cover basic needs» (The Economic Times). Данный термин был введен в употребление в 1899 году экономистом и социологом Торстейном Вебленом в книге «Теория праздного класса» (The Theory of the Leisure Classes) для обозначения особенностей поведения нуворишей, которые использовали свое состояние с целью демонстрации власти и социального статуса [Dawson 2000, p. 17]. В XX веке с повышением уровня жизни общества данный термин расширил свое значение и стал характеризировать любого человека или ячейку общества, где приобретение товаров используется не по необходимости, а для демонстрации своего превосходства. Рассмотрим данный термин в контекстах.

1. Conspicuous consumption is misleadingly attractive to individuals and families in the same way that investment in military arms is misleadingly attractive to individual nations (Frank, 2001, p. 194).
2. Based on these results it can be assumed that females rather tend to derive their status from other things than conspicuous consumption (Mazur 2011, p. 13).
3. This is especially true for the emerging new middle class, which has changed from primarily struggling for basic physiological needs to enjoying conspicuous consumption, thanks to more exposure to media and information (Lange, Meier 2009, p. 143).

Как показывают контексты и доказывает дефиниция вышеуказанного авторского термина, первоочередная функция у него такая же, как и у термина обычного, а именно – обозначение специального явления в обществе экономико-социологического характера. В современном английском языке термин не имеет эмотивной окраски, а его использование не подразумевает полемики с автором.

Другой пример термина, функционирование которого ограничивается номинативной функцией, – термин data shadows – «information that a person leaves behind unintentionally while taking part in daily activities such as checking their e-mails, scrolling through social media or even by using their debitor credit card» (Howard 2005, p. 93), то есть данные, которые автоматически собирают о пользователях компьютеры и интернет-технологии. Данный термин был создан профессором Аланом Вестином (Alan Westin) в 2000 году [McFedries, 2004, p. 166]. Рассмотрим данный термин в контекстах.

1. Some people have more crisply defined data shadows, depending on how many political hypermedia they interact with on a regular basis (Howard 2005, p.188).
2. Anyone who has tried to get their name off a mailing list controlled by a list brokerage knows how difficult it is to access and influence data shadows (Grace 2003, p. 44).

Как видно, данный термин также не включает диалога с автором термина и не имеет дополнительных коннотаций. Таким образом, функция термина в этом случае ограничивается номинацией.

Чтобы продемонстрировать пример эмотивно окрашенного термина, рассмотрим такую языковую единицу, как Fordism. В современном английском термин имеет следующие значения: (1) the system of mass production that was pioneered in the early 20th century by the Ford Motor Company or (2) the typical postwar mode of economic growth and its associated political and social order in advanced capitalism (Encyclopaedia Britannica). Термин ввел в употребление итальянский марксист Антонио Грамши в начале 1930-х годов [Kirby 1997, p. 296] для обозначения конвейерного производства, которое позволяет повышать производительность труда. Рассмотрим употребление данного термина в контекстах.

1. The postwar decade saw most of Europe swept rapidly into the powerful current of Fordism generated by the United States, which was now unarguably the capitalist world's dominant power (Gartman 2009, p. 233).
2. Under Fordism, production became a virtuous circle in which the worker played a dual role (Williams 1993, p. 4).

В первом примере Fordism сопровождается такими эмотивно окрашенными словами, как powerful, unarguably, dominant, power; во втором – коллокацией virtuous circle; из этого следует, что слова неспециализированного общелитературного языка подчеркивают уже имеющуюся и закрепленную в дефиниции положительную коннотацию.

Как показывает дефиниция и контексты, данный термин имеет ярко выраженную положительную коннотацию и тесно связан с такими явлениями, как экономическое благосостояние, процветание общества и высокой производительностью труда. Поэтому, помимо номинативной функции, реализованной преимущественно в первом значении термина, во втором значении термин приобретает помимо нее коннотативный, а именно – эмотивный компонент.

Не менее показательным примером термина, обладающего как коннотативной, так и номинативной функцией, является термин womanist. Термин введен писательницей и поэтессой Элис Уолкер, использовавшей его в рассказе Coming Apart в 1979 году, а затем и в 1983 году. Определение womanist звучит следующим образом: «a black feminist or feminist of color. From the black folk expression of mothers to female children, “you acting womanish”, i. e., like a woman. Usually referring to outrageous, audacious, courageous or willful behavior».

Уже в определении термина звучит сема «темный цвет кожи» – Black, что добавляет коннотаций термину Womanist. В понимании автора, сема по умолчанию включена в семантическое поле термина: «An advantage of using ‘womanist’ is that, because it is from my own culture, I needn’t preface it with the word ‘Black’ (an awkward necessity and a problem I have with the word ‘feminist’), since Blackness is implicit in the term; just as for white women there is apparently no need to preface ‘feminist’ with the word ‘white,’ since the word ‘feminist’ is accepted as coming out of white women’s culture” [Walker 2005, p. 100].

Таким образом, можно заключить, что термин Womanist имеет и коннотативную функцию. При употреблении данного термина данная сема сохраняется:

Womanism is a social change perspective rooted in Black women’s and other women of color’s everyday experiences and everyday methods of problem solving in everyday spaces, extended to the problem of ending all forms of oppression for all people, restoring the balance between people and the environment/nature, and reconciling human life with the spiritual dimension (Womanist).

Термином, одной из функций которых является функция отсылки к теории автора, является термин leisure class. Данный термин был введен Торстейном Вебленом в книге Theory of the Leisure Class в 1899 году и сразу вызвал жаркие научные дискуссии. Термин Leisure Class – «визитная карточка» теории Веблена, заключающейся в том, что отдельный класс людей достаточно богат, чтобы участвовать в экономике прежде всего как потребители. Несмотря на то что данный термин является полилексемным, основное видовое значение выражается первой, видовой, лексемой Leisure, которая может использоваться и отдельно от лексемы Class, в составе иных коллокаций, к примеру, leisure behavior: [the wealthy] behavior <…> is focused on their corporate lifestyle rather than their leisure behavior (Rojek 2000).

Так как Leisure Class является термином, стоящим в ядре терминологии, созданной Вебленом, и так как эта терминология не вошла в ядро политической терминологии и осталась авторской, использование термина Leisure Class даже без упоминания автора подразумевает обращение именно к теории Веблена. Так, один исследователь критикует теорию Веблена именно используя его термины:

Rojek appears to assume that all members of the leisure class should, conspicuously consume in everything they do (Spencer 2009, p. 62).

В другой статье рассматривается то, как Leisure Class и принадлежность к нему могут выражаться через одежду:

Moreover, in post-economic crisis culture, certain signifiers of dress still function for the Leisure Class of Western societies. Tweed, for example, is a material that traditionally, and arguably still, functions as an important indication of status (New Leisure Class).

Несмотря на то что в данном отрывке не упомянут автор, знание о нем и основах его теории необходимо для понимания данного отрывка; таким образом, можно сказать, что сема автора играет в данном термине важную роль, а одной из функций данного термина является обращение к теории автора.

Другим примером подобного использования термина может служить Admass – «from the economic point of view advertising is sometimes seen as a form of indirect *taxation, whereby the mass media are subsidized by the consumer: hence the association of the two in the term ‘admass’, coined by J.B. Priestley in 1955, in order to describe the emerging tyranny of the mass media and advertising. However, advertising has a far older history than the mass media, and has produced its own art forms, such as the shop signs and street cries of medieval Europe» [Scruton 2007, p. 10].

Теория Пристли также вызвала достаточно противоречивую реакцию и шквал критики. Критика его концепции выражалась именно с помощью использования авторского термина.

1. This relates to only part of Priestley’s later work, however. And still later remarks on Admass are calmer (Leressen, Syndram p. 266).
2. With this image of Admass and Nomadmass we have reached the limit of this inquiry. For, as Priestley underlined here as elsewhere, it is not only America against which he was now inveighing (Leressen, Syndram p. 266).

Следует отметить, что эмотивная функция у данного термина также проявляется достаточно ярко – Пристли резко негативно относился к Admass и Америке, культуру которой он и «обвинял» в излишне важной роли рекламы. Так, эмотивную составляющую отмечал один из исследователей Пристли:

But ‘Admass’ is not a usable term in social science, and it would be unfair to Mr. Priestley to treat it as such. For example, an economist, even an economist sympathetic to Mr. Priestley’s ideas, might wish to get the term ‘inflation’ out of the definition, in order to make it clear that ‘Admass’ does not cease to exist in those periods when inflation is supplanted by deflation. <…> No doubt all this is too analytical. The word is for general and pejorative use and that is the way in which it is most commonly used. But the implied idea that advertising is in some scientific, unemotional sense the key to the trouble cannot be accepted without further examination (Taplin 2015, p. 105).

 

Выводы

Таким образом, можно заключить, что три основные функции авторских терминов социальных наук в профессиональном дискурсе следующие.

1. Номинативная функция авторского термина как основная функция любого термина заключается в том, что термин обозначает отдельное понятие в рамках определенной области знаний.
2. Коннотативная функция выражается в том, что кроме семы самого понятия в семантическое поле термина входят также и дополнительные семы – амелиоративные или пейоративные коннотации.
3. Функция полемики с автором основана на том, что авторский термин подразумевает наличие некоторого субъективного авторского взгляда, и употребление данного термина может отсылать читателя именно к авторскому видению явления или авторской концепции.

About the authors

A. G. Anisimova

Lomonosov Moscow State University

Author for correspondence.
Email: anissimova@list.ru
ORCID iD: 0000-0003-1761-4191

Doctor of Philological Sciences, professor of the Department of English Linguistics

Russian Federation, 1, Leninskie Gory, Moscow, 119991, Russian Federation.

A. A. Kosarina

Lomonosov Moscow State University

Email: kosarinaalex@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-6031-5931

Department of Foreign Languages, Faculty of Law

Russian Federation, 1, Leninskie Gory, Moscow, 119991, Russian Federation.

A. E. Fedotova

Lomonosov Moscow State University

Email: edot-nastya@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0003-2272-8337

Candidate of Philological Sciences, lecturer of the Department of Foreign Languages

Russian Federation, 1, Leninskie Gory, Moscow, 119991, Russian Federation.

References

Supplementary files