System relations in Russian vocabulary as a reflection of the mechanism of knowledge categorization

Full Text

Введение

Категоризация знания и отражение ее результатов в сознании и языковой картине мира, в системе языка – один из наиболее важных комплексов вопросов в когнитивной и лингвокогнитивной науке. Эти вопросы рассматриваются на разном языковом и текстовом материале [Кубрякова 2004; Болдырев 2011; Илюхина 2023; Юрина 2012; Абросимова 2015].

Под категоризацией понимается «когнитивное расчленение реальности, сущность которого заключается в делении всего онтологического пространства на различные категориальные области» [Маслова 2018, с. 31]; «не только акт причисления единицы к своему множеству», но и «более сложный процесс формирования и выделения самих категорий по обнаруженным в анализируемых явлениях сходных им аналогичных сущностных признаков или свойств» [Кубрякова 2004, с. 307],

Эта сложная, многоактная когнитивная операция и ее результаты как итог процесса познания получают наиболее полное выражение в языковой системе и в речевой деятельности. Осмысление с этой точки зрения любого участка языковой системы и функционирования любых языковых единиц в речи открывает этапы, формы, принципы, единицы категоризации знания.

Категория как одна из познавательных форм мышления человека, позволяющая обобщать его опыт и осуществлять его классификацию (Краткий словарь когнитивных терминов 1996, с. 45), находит свое выражение во многих собственно языковых, а также лингвокогнитивных и лингвокультурных категориях: в ментальной категории концепта, в морфологических, синтаксических, лексических и других категориях. В языковой,
в том числе лексико-семантической, системе выражается естественная (как обыденная, так и научная) категоризация мира.

Обращение к языковой системе, и даже только к лексико-семантической ее подсистеме, позволяет увидеть факт множественной категоризации знания как принцип осмысления опыта восприятия любого фрагмента действительности. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить семантическую структуру слова и семантическую структуру лексической парадигмы, отражающих результат категоризации знания об одной денотативной сфере [Илюхина 2023].

Категоризация знания о реалии в процессе ее познания означает, в свою очередь, осмысление этого знания сквозь призму многих категорий и включение этой реалии в соответствующие категории. Эти категории запечатлеваются в структуре лексического значения в свернутом виде – в качестве сем. Например, лексема отец включает следующие семы-категории: ‘лицо’, ‘мужской пол’, ‘родственные отношения’ (‘семья’), ‘поколение’
и другие; лексема лететь – семы-категории ‘перемещение’, ‘воздух как среда перемещения’, ‘крылья (птицы) как орудие, обеспечивающее перемещение’, ‘направление’ и др. Тем самым в ходе этого процесса происходит не только формирование новой категории, но и включение данной реалии в целую серию других категорий (категорий лица, пола, перемещения и мн. др.), которые в виде сем отражены в лексическом значении данного и многих других слов.

Следовательно, такие семы (элементы лексического значения, входящие в семантическую структуру разных слов) следует рассматривать как интегральные семантические компоненты, как некие узлы в сложной сети межсловных связей, объединяющие слова в разные типы парадигм – лексические множества, базирующиеся на семантической общности входящих в них единиц.

Назовем в их числе лексико-семантическую и тематическую группы (ЛСГ и ТГ), лексико-семантическое, деривационно-семантическое и ассоциативно-семантическое поля (соответственно ЛСП, ДСП и АСП), которые различаются между собой характером интегрального семантического компонента, его статусом в лексическом значении слов, входящих в состав парадигмы, характером отражаемой реалии (денотативной сферы) и некоторыми другими.

Сопоставление разных лексических парадигм, в том числе парадигм, включающих осмысление одной и той же реалии в разных ракурсах, в свою очередь, расширяет представление о принципах категоризации знания.

Обращение к анализу системных связей лексических единиц в рамках одной парадигмы или даже разных парадигм одного типа открывает локальную картину этих связей. Между тем принципом системной организации лексики является пересекающийся характер парадигм, когда одни и те же единицы входят в состав парадигм разного типа. Этот факт сам по себе представляет интерес – дает возможность сопоставить принципы и формы категоризации знания на одном и том же или соотносительном лексическом материале, наблюдать проявления множественной категоризации знания в свете типологии семантических парадигм.

Цель статьи – интерпретация системных отношений между лексическими единицами, отраженными в разных типах семантических парадигм, с точки зрения принципов категоризации знания в русской языковой картине мира.

Основная часть

Отражение результата категоризации знания о реалии можно наблюдать на примере семантической структуры отдельно взятого слова – на семном уровне (в наборе сем и их иерархическом соотношении) и на семемном уровне (в составе лексико-семантических вариантов и их иерархическом соотношении в структуре многозначного слова). Однако словоцентрический ракурс оценки оказывается весьма ограниченным и не дает представления о комплексе принципов категоризации знания.

Расширяет представление о них парадигмоцентрический взгляд. При этом разные типы парадигм обнажают логику нескольких принципов категоризации – собственно лексического (ЛСГ, ТГ и ЛСП), словообразовательного (ДСП), концептуального (АСП) и т. д. 

Если в структуре лексического значения в составе сем (влететь – ‘перемещение в пространстве’, ‘с помощью крыльев’, ‘в воздушной среде’, ‘внутрь пространственного ориентира’) запечатлены наиболее важные параметры категоризации знания об отдельно взятой реалии, кажущиеся «индивидуальными» для этой лексемы, то в структуре лексико-семантической группы глаголов движения (двигаться, идти, бежать, ехать, плыть, ползти, ползать, возвращаться, кружиться, порхать, рысить и мн. др.) те же семы (и ряд других), организующие через состав семантических оппозиций структуру данной ЛСГ, демонстрируют логику категоризации всей денотативной сферы перемещения в пространстве – набор параметров, используемых в целом для ее осмысления.

Обратимся к относительно компактной ЛСГ параметрических прилагательных, отражающих на языковом уровне логику категоризации размера как неотъемлемого свойства предметных реалий.

На основе родового семантического компонента «размер», отражающего расстояние между крайними точками, формируются дифференциальные семы с общим значением «тип размера», которые и фиксируют результаты категоризации знаний об этой сфере. Среди них: ‘общий размер’ без дифференциации по аспектам (слова большой, маленький); ‘продольный размер’ (высокий, низкий, длинный, короткий), ‘поперечный размер’ (широкий, узкий, толстый, тонкий), ‘объемный размер’ (крупный, мелкий, глубокий, мелкий).

Логику категоризации определяют также высокорегулярные семы, входящие в семантику каждого слова: ‘больше нормы’ и ‘меньше нормы’, которые предопределяют важный тип семантической структуры самой ЛСГ и включают каждое слово в антонимическую оппозицию (большой – маленький, широкий – узкий, длинный – короткий, глубокий – мелкий и др.). Показательно, что признак ‘больше / меньше нормы’ является относительным и опирается на представления носителей языка о некоей норме (эталоне) длины, ширины и т. д. по отношению к каждому типу материального предмета, ср. узкая улица, но широкая ладонь.

Одним из аспектов оценки размера является отражение представлений о типичной пространственной ориентации предмета, имеющего продольный размер: ‘преимущественно вертикальная ориентация’ (высокий, низкий) и ‘преимущественно горизонтальная ориентация’ (длинный, короткий). Не менее существенна на этом фоне недифференцированность в выражении этого признака в семантике слов толстый, тонкий. В процессе категоризации возникает противопоставление предметов с точки зрения направления отсчета размерной характеристики, ср.: ‘вверх от условной линии поверхности’ (высокий, низкий) и ‘вниз от условной линии поверхности’ (глубокий, мелкий).

Заметим, что к центральным единицам ЛСГ, универсальным по своему значению и предметной отнесенности, примыкают слова, указывающие на тип предмета и включающие соответствующую сему, ср.: долговязый (‘лицо’), рослый, низкорослый (‘живой натурфакт’ – о растении, животном и человеке); жирный, полный, худой, тощий (о человеке и животном).

Процесс и результаты осмысления признака «размер» отражаются и в словообразовательной категоризации, тесно связанной с собственно лексической. Так, использование префикса не- (небольшой, неширокий, некрупный, невысокий, недлинный, неглубокий и др.) создает лексемы, которые понижают степень антонимичности признаков, заполняют лакуну указанием на ослабленную противопоставленность. Наряду с префиксом не- используются суффиксы с увеличительной и уменьшительной семантикой: -еньк- (узенький), -ущ- (большущий), -енн- (широченный) и другие, которые сочетают размерную семантику (указание на еще более существенное превышение минимального / максимального размера) с субъективной оценкой этого признака.

Таким образом, семантическая структура конкретной парадигмы демонстрирует картину категоризации определенной денотативной сферы: структура ЛСГ параметрических прилагательных – картину категоризации сферы размера материальных предметов, структура ЛСГ глаголов движения – сферы перемещения в пространстве, структура ЛСГ терминов родства – картину категоризации сферы родственных отношений и т. д.

Другие типы лексико-семантических парадигм на фоне ЛСГ либо несколько расширяют наблюдаемую картину (это касается прежде всего ЛСП), либо, существенно меняя ракурс общей картины, открывают иную логику категоризации знания. В этом смысле обращение к разным типам парадигм и сопоставление их семантических структур позволяет выявить все новые срезы логики категоризации знания в процессе познания. Так, лексема лететь входит не только в состав ЛСГ и ЛСП движения, но и в состав АСП «Птица», в состав ДСП с лексемой «Лететь» и т. д. Разные парадигмы отражают не только роль реалии в отношениях с другими реалиями, но и принципы категоризации этих отношений.

Новые стороны процесса категоризации высвечивают поличастеречные парадигмы – поля в узком значении этого термина. Прежде всего они открывают семантические связи между словами разных частей речи, являющимися так или иначе семантически соотносительными, при этом каждый тип поля – особые связи. Остановимся подробнее на трех типах полей: лексико-семантическом, ассоциативно-семантическом и деривационно-семантическом.

Лексико-семантическое поле объединяет лексические единицы разных частей речи с общей архисемой, то есть наиболее семантически близкие слова, которые, по сути дела, называют одну и ту же реалию, например: синеть, синий, синева, зеленеть, желтеть, краснота, желтизна – слова с архисемой ‘цвет’; холодный, жарко, захолодало, жара – слова с архисемой ‘температурное состояние’, грустный, радостный, печальный, сердитый, восторг, грусть, радость, радоваться, грустить, печалиться, злиться, сердиться, грустно, печально – слова с архисемой ‘эмоциональное состояние’.

Общность архисемы при различии частеречной категориальной семантики слов одного ЛСП открывает другой срез системных отношений между словами и одновременно своеобразие денотативной отнесенности этих слов, а также факт множественной логической категоризации (поликатегоризации) такой денотативной сферы. Множественная логическая категоризация одной сферы выражается в том, что слова разных частей речи (глагол, существительное, прилагательной, наречие, предикативное наречие) именуют одну и ту же реалию – такую, которая допускает осмысление в разных логических категориях. Так, температурное состояние допускает измерение в категориях предмета (холод, жара, зной, прохлада, тепло), признака (холодный, теплый, прохладный, жаркий, зной), процесса (теплеть, похолодать, захолодать), состояния (тепло, холодно, жарко, прохладно, знойно).

Ассоциативно-семантическое поле как тип парадигмы представляет межсловные связи, которые выявляются в свете концептоцентрического ракурса осмысления знания о мире. Можно сказать, что в данном типе парадигмы категоризация знания о реалии совмещается с его концептуализащией – «процессом познавательной деятельности человека, ориентированным на осмысление поступающей к нему информации и приводящим к образованию концептов, концептуальных структур и всей концептуальной системы в мозгу (психике) человека» (Жеребило 2010). Связь этих двух процессов неоднократно отмечается при рассмотрении конкретных фрагментов языковой системы (см., например: «Процесс категоризации тесно связан с процессом концептуализации, так как оба они демонстрируют классификационную деятельность» [Юрина, Балдова 2017, с. 99].

АСП как лексическое множество представляет собой прямую проекцию ментальной единицы – концепта на лексико-семантическую систему. Приведем фрагменты нескольких полей:

«Огонь»: огонь, пожар, искра, гореть, тлеть, гасить, дым, угли, спичка, поджигатель, пожарный, огнетушитель;

«Конь»: конь, скакун, всадник, узда, хомут, воз, тройка, вороной, ржать, запрячь, взнуздать, галопировать, скакать, рысить;

«Дорога»: дорога, идти, шаг, путник, пассажир, путеводная звезда, шоссе, автобус, путешествовать, поворот.

Словарный состав любого АСП, как следует из иллюстраций, отражает реалию в ее включенности в различные типовые ситуации. Следовательно, АСП выявляет иные типы межсловных связей и иной принцип категоризации знания.

Показателем того, что АСП отражает результат концептуализации знания о реалии (огне, коне, дороге, доме и т. д.), следует считать тот факт, что в составе парадигмы представлены обозначения компонентов не одной, а многих типовых (узнаваемых) ситуаций, указывающие на включенность реалии в многочисленные пропозиции и в различные типовые сценарии. Иными словами, лексический состав АСП эксплицирует средства развертывания знания о реалии в логике фрейма, пропозиции, сценария как разновидностей концептов, представляющих разные принципы организации знания.

Это своеобразие категоризации знания о реалии отражается и в характере межсловных семантических отношений. Объединение лексических единиц в составе АСП (как и других, рассмотренных выше парадигм) основывается на общности интегрального семантического компонента, однако в составе данного поля в значении разных слов он представлен в разном статусе: в одних лексемах он выступает как целая семная структура (огонь, гореть; конь, лошадь; дорога, путь), в других – в свернутом виде, как сема (обжечь, спичка, угли; взнуздать, вожжи, грива; путник, идти, светофор). Еще более ярким показателем отражения разных ситуаций и сценариев средствами АСП является разный функциональный статус интегральной семы в значении разных слов, очевиднее всего – глаголов, ср. разный статус семы ‘конь’: ржать, рысить (‘субъект’), запрячь, понукать (‘объект’), гарцевать, ехать (‘инструмент, средство’). См. об этом подробнее в [Илюхина 2016, с. 49–54].

Аналогичный принцип объединения лексических и фразеологических единиц как средств репрезентации одного концепта находим в [Концептосфера русского языка 2017]. Так, среди репрезентантов концепта «Волк» указываются лексемы волк, бирюк, свора; плотоядный; выть, рычать, клацать; рыскать; растерзать; волчатник; гон, облава; зафлажить и мн. др. [с. 124–125].

Деривационно-семантическое поле, в лингвистической традиции именуемое словообразовательным гнездом, объединяет родственные слова, различающиеся разной грамматической, лексико-грамматической и категориально-лексической семантикой, представляет интерес с двух точек зрения: основания семантических связей входящих в его состав лексических единиц и связанного с этим принципа категоризации знания.

Специфический состав и структура данного типа поля предопределяется характером межсловных семантических связей, основанных на общности мотивировочного макрокомпонента, который материально выражен корневой морфемой. Что касается принципа категоризации знания о мире, отражаемого межсловными семантическими отношениями в рамках ДСП, то он совпадает с принципами, наблюдаемыми в других парадигмах. Этот принцип во многом повторяет принципы, отраженные в других типах парадигм: ярче всего в ЛСП (грустный, грусть, грустить, грустно), а также в АСП (писать (‘действие’), писарь ‘субъект’, письмо (‘объект’), самописец ‘инструмент’).

Как и в других типах парадигм, в ДСП открываются, с одной стороны, действительность в многообразии ее реалий и отношений между ними, а с другой стороны (что важно в данном случае) – закономерности ментальной деятельности, в том числе принципы категоризации. По словам Е.С. Кубряковой, «словообразовательные модели разного типа можно рассматривать как формулы регулярной свертки пропозициональной структуры», актуализируемой производными словами [Кубрякова 2004, с. 412]. Отличие, как показывает наш анализ, состоит лишь в средствах указания на принадлежность к категории, которыми в данном случае служат ресурсы словообразования. Между тем ученые выделяют словообразование как разновидность категоризации – см., в частности, (Абросимова 2015), но при этом обычно отмечается специфика не принципа, а средств выражения создаваемых имен, определяющих их категориальную семантику.

Ощущение ментальной общности компонентов одного концепта (пропозиции, фрейма, сценария и др.), подкрепляемое общностью корня названий этих компонентов (покупать – покупатель – покупка; варить – повар – варево, варенье – поварешка) усиливает семантическую связь слов одного ДСП. Это находит отражение, в частности, в том, что системные связи между родственными словами усваиваются детьми первыми, в раннем возрасте, и играют большую роль в освоении новых слов в этот период. На этом основана детская логика в оценке новых для ребенка названий: Разве рубанком рубят? Им же строгают, поэтому и называться он должен строганок. См. аналогичные факты детской речи: гребло вместо весло – под влиянием слова грести; катобус вместо автобус – под влиянием слова кататься; грязиновые сапоги вместо резиновые – под влиянием слова грязь).

Интерпретация и описание межлексемных семантических отношений в концепциях разных ученых в настоящее время предстают в фокусе словоцентрического, классоцентрического (полецентрического), концептоцентрического и иных подходов. Каждый фокус высвечивает разные стороны сложнейшего устройства лексико-семантической системы в сознании носителей языка. Вместе с этим собственно лингвистический объект – устройство лексико-семантической системы – оказывается весьма информативным для выводов о принципах категоризации знания о мире, в том числе убедительно подтверждает факт его множественной категоризации, отраженной, в частности, в существовании разных типов семантических парадигм, в их пересекаемости как одном из принципов устройства языковой системы. Заметим, что вопрос о пересекаемости парадигм чаще рассматривается учеными на материале слов одной части речи – см., например, [Русская глагольная лексика 1997]. Однако даже при таком ограниченном ракурсе исследования эти пересечения оказываются впечатляющими.

Заключение

Предпринятое осмысление системных связей слов с обращением к нескольким типам межчастеречных парадигм демонстрирует иные проявления множественных пересечений. Наиболее показательны среди них, на наш взгляд, те многовекторные связи, которые эксплицируются в деривационно-семантических и ассоциативно-семантических полях, связывающих между собой слова разной категориальной семантики.

Расширение сопоставляемых типов семантических парадигм за счет собственно лексических, а также грамматических, лексико-грамматических, лексико-стилистических, функционально-семантических, дискурсивных и других типов полнее открывает механизм систематизирующей деятельности сознания – категоризации и концептуализации знаний в картине мира языкового сообщества.

About the authors

N. A. Ilyukhina

Author for correspondence.
Email: ilnadezhda@ssau.ru
ORCID iD: 0000-0003-3368-2725

Doctor of Philological Sciences, professor, Department of Russian Language and Mass Communication

References

Supplementary files