Domestic and foreign Marxist tradition of the Northern Ireland conflict origins definition (1969–1998)

Full Text

Введение

Ольстерский конфликт 1969–1998 годов, известный в англоязычной историографии как The Troubles, или «Смута», быстро привлек к себе внимание не только международной прессы, политических сил, но и широких научных кругов. В частности, на его осмысление направили усилия многие специалисты в области гуманитарных дисциплин: социологи, психологи, историки. Уже в период первого десятилетия конфликта начали публиковаться работы, посвященные анализу опыта межобщинной этноконфессиональной конфронтации. Свое видение истоков противостояния между католиками и протестантами Северной Ирландии и его природы предложили и сторонники марксистского подхода к исследованию социальной реальности.

Эта условно выделяемая группа исследователей была представлена как западными, так и советскими учеными. Их работы в настоящее время сравнительно редко попадают в поле зрение историков, оттененные исследованиями представителей иных научных направлений, поэтому до сих пор не существует достаточного количества посвященных им комплексных аналитических трудов, в особенности компаративного характера. К примеру, статьи Дж. Мартина [Martin 1982] и О.А. Иванова [Иванов 2003], посвященные анализу характерных черт марксистского видения особенностей Ольстерского конфликта, пусть и отличаются глубоким аналитическим потенциалом, но, безусловно, не охватывают всего спектра вопросов, связанных с указанной проблемой. Кроме того, они не предлагают социокультурного и общеисторического анализа предпосылок построения группами ученых-марксистов конкретных теоретических систем, объясняющих, с их точки зрения, причины начала и усугубления этноконфессионального противостояния в Северной Ирландии.  Подобные пробелы в изучении марксистского наследия в контексте исследования Ольстерского конфликта нарушают целостность историографических изысканий, а также приводят к ряду других проблем. В частности, учеными не используется потенциал указанных работ как историографических источников, раскрывающих особенности направления исторической мысли в конце XX века, позволяющих выявить сходства и различия между процессами, протекавшими в сфере гуманитарных и социальных наук в Советском Союзе и зарубежных странах.

Объектом данной работы является комплекс русскоязычных советских и англоязычных зарубежных исследовательских работ, посвященных осмыслению Ольстерского конфликта (1968–1998 гг.) через призму марксистской методологии. Предметом выступает видение авторами указанных работ причин начала и эскалации межобщинного противостояния в Северной Ирландии.

Методологическую основу данного исследования, выполненного в рамках структурно-системного подхода, составили сущностно-содержательный анализ, компаративный и историко-типологический методы.

Целью работы стали выявление и объяснение природы общих и частных черт, свойственных советской русскоязычной и зарубежной англоязычной марксистской историографии Ольстерского конфликта с определением основных внутренних течений в рамках указанных исследовательских традиций.

Советская историография Ольстерского конфликта

Советская историография Североирландского конфликта явно разделяется на два течения, каждое из которых привязано к определенным временным периодам.

Первое течение, которое можно назвать «ортодоксальным», относится к концу 1960-х – первой половине 1980-х годов. Работы, включенные в эту традицию, отличаются обилием встроенных в академический текст оценочных суждений, штампов, экономическим детерминизмом при оценке сущности и истоков конфликта. Сами лексические средства, используемые авторами, выражают однозначное, предвзятое отношение их к отдельным явлениям, персоналиям. В текстах монографий и статей присутствуют яркие признаки явления, названного Джоном Янгом «тоталитарным языком» [Young 1992]. К примеру, исследователями используются такие выражения, как «черносотенный антикоммунизм» [Грибин 1983, с. 65], «беспардонные “томми”» [Грибин 1983, с. 94], «британская военщина» [Полякова 1982, с. 154], в отношении тех сил, чьи интересы не соответствуют идеологическим установкам советского научного сообщества. В то же время при упоминании персоналий и организаций, которые должны вызвать симпатию, текст наполняется такими конструкциями, как, например, «томящиеся в застенках североирландских тюрем борцы за свободу Ирландии и гражданские права» [Полякова 1982, с. 154], «угнетенные жители католических гетто» [Колпаков 1980, с. 357–388].

Кроме того, в текстах советских авторов, работавших в русле «ортодоксального» направления, можно обнаружить множество примеров использования догматической дедукции, то есть выведения отдельных положений из идеологических предпосылок, без подкрепления суждений эмпирическим материалом. Они зачастую настаивают на решающей роли коммунистических партий Ирландии и Великобритании в разрешении конфликта, без указания конкретных мер, предпринимаемых указанными левыми организациями вне номинально выдвигаемых ими программных тезисов и лозунгов [Полякова 1982, с. 156–167; Орлова 1983, с. 150–151; Истратов, Колпаков 1982, с. 122].

Среди причин конфликта исследователи «ортодоксального» направления выделяют в первую очередь стремление империалистов с минимальными затратами для себя эксплуатировать население Северной Ирландии. Об этом говорится, к примеру, в коллективной монографии «История Ирландии» под редакцией Л.И. Гольмана. Автор главы, А.Д. Колпаков, утверждает, что Северная Ирландия исторически определялась британскими капиталистами как регион, подходящий для осуществления повышенного экономического и внеэкономического давления владельцами капитала на коренное население в целях получения повышенной прибыли [Колпаков 1980, с. 353]. Предоставление центральным правительством политических и экономических привилегий местным буржуазным юнионистским кругам, по мнению исследователей, позволило закрепить в регионе ситуацию «политической монополии» протестантских, лояльных Лондону сил. Последние путем обмана якобы настраивали протестантский пролетариат против представителей католической общины и поддерживали полицейский террор, препятствуя распространению оппозиционных идей [Полякова 1982, с. 147–149; Грибин 1983, с. 94–96]. Более того, некоторые исследователи отмечают, что юнионисты в своей политике руководствовались особым «дискриминационным кодексом», обеспечивающим невозможность для трудящихся из числа католиков завладеть средствами производства, социальными благами или полноценным политическим представительством [Колпаков 1980, с. 354]. Большинством представителей «ортодоксального» направления констатируется, что упадок традиционных экономических отраслей в Северной Ирландии, который стал следствием вторжения в регион иностранного капитала, промышленных монополий, привел к сокращению ресурсов, доступных для населения шести графств Ольстера в целом. Произошел рост безработицы, уровень жизни граждан снизился, и в этой ситуации буржуазные юнионистские круги направили недовольство рабочих-протестантов на католическую общину, актуализировав страхи, основанные на стереотипах и предрассудках, являющихся, по утверждениям М.Е. Орловой, наследием английских колонизаторов [Орлова 1983, с. 160–162]. Это, согласно декларируемой в рассматриваемых работах причинно-следственной связи, привело к возмущению дискриминируемого католического населения и активизации националистических организаций. В результате межобщинный конфликт перешел в фазу вооруженного противостояния между «обманутыми империалистическими подачками» протестантами, попавшими под влияние сконструированной буржуазными силами шовинистической идеологии, и угнетенными представителями католического сообщества [Колпаков 1980, с. 354].

Отдельные авторы, например М.Е. Орлова и Е.Ю. Полякова, в целом не отходя от этого общего нарратива, выделяют среди причин конфликта также неспособность и нежелание национальных организаций решать проблемы коренного населения шести графств Ольстера, склонность их к поддержке сектантских настроений, препятствующих формированию у масс классового сознания. Кроме того, некоторые исследователи отмечают, что переходу конфронтации в острую фазу способствовало бездействие лейбористских сил и тред-юнионов Великобритании, чье невнимание к ирландскому вопросу привело к растворению классового противостояния в религиозном фанатизме и национальном шовинизме [Истратов 1984].

При анализе предпосылок и причин эскалации межобщинной борьбы представители «ортодоксального» течения в историографии Североирландского конфликта избегают упоминания культурных аспектов конфронтации. В основном они указывают на искусственный характер антикатолических настроений. Лишь отдельные авторы упоминают о существовании исторически обусловленных этноконфессиональных предрассудков, однако эти замечания являются достаточно краткими, и соответствующие мысли в текстах исследований, относящихся к рассматриваемой традиции, не получают должного развития.

В контексте рассмотрения аспектов Североирландского конфликта второе течение, оформившееся под влиянием проникновения в академическую среду новых веяний и в результате ослабления идеологического давления на советскую историческую науку во второй половине 1980-х годов, можно назвать «реформистским». Для работ, относящихся к данной традиции, характерен частичный отход от принятых формул при сохранении отдельных элементов, характерных для трудов предыдущего историографического периода. Сохраняется повышенное внимание ученых к экономическим аспектам конфликта, однако среди его причин выделяются также факторы, которые ранее обширно не освещались советскими историками. К примеру, И.Д. Бирюков указывает на неспособность правительства Великобритании проводить коренные преобразования в социальной сфере в Северной Ирландии ввиду его зависимости от местных буржуазных элит [Бирюков 1985, с. 113]. Отходя от принципа исключительной виктимизации католиков, Х. Загладина в свою очередь говорит об особой роли националистических сил в эскалации межобщинного противостояния в шести графствах Ольстера. Она утверждает, что сторонники объединения Ирландии воспользовались экономическим кризисом и подтолкнули католическое население к вооруженному противоборству с представителями протестантской общины в надежде на присоединение региона к Республике Ирландии [Загладина 1987]. Наконец, С.В. Толстов заявляет, что основной причиной масштабного конфликта стало взаимное ущемление интересов этноконфессиональных групп, которое в итоге привело к обоюдной религиозной и культурной нетерпимости [Толстов 1988].

Таким образом, в советской марксистской историографии Ольстерского конфликта (1969–1998 гг.) можно выделить два течения – «ортодоксальное» и «реформистское». Они имеют достаточно тесную связь с определенными временными промежутками. Несмотря на ряд сходств, в частности использование эмоционально окрашенных конструкций, повышенное внимание исследователей к экономическим факторам и их склонность к критике политики, проводимой правительством Великобритании, комплексы работ, относящихся к данным направлениям, весьма различны между собой в контексте определения причин конфликта. Не отходя от принципов марксистского понимания исторических и социальных процессов, авторы трудов по-разному расставляют акценты при оценке роли тех или иных факторов в обострении межобщинной борьбы и формируют различные научные дискурсы. Происходила постепенная смена одного подхода другим, во многом обусловленная переменами в политическом контексте проведения исследований.

Зарубежная марксистская традиция изучения Североирландской проблемы

Парадоксально, но часть зарубежной англоязычной историографии Ольстерского конфликта, представленной работами, выполненными в русле марксистской парадигмы, также можно разделить на два комплекса исследований – «отродоксальный» и «реформистский». В отличие от направлений, существовавших в рамках советской традиции, эти течения не дифференцируются по хронологическому принципу и существуют одновременно.

Зарубежные сторонники «ортодоксального» направления ориентируются на труды классиков марксизма. Опираясь на положения о первичности экономических явлений и классовой борьбы среди факторов, обуславливающих социальные процессы, они заявляли о прямой ответственности империалистической системы за обострение межобщинной конфронтации в Северной Ирландии [De Paor 1970, p. 20; McCann 1974, p. 124]. Примечательно, что, по мнению Л. де Паора, именно заинтересованность «мирового империализма» в поддержании дискриминации католического пролетариата Северной Ирландии «сковывала» Великобританию и препятствовала воплощению миротворческих инициатив Ирландии [De Paor 1970, p. 20]. Исследователи говорят о том, что буржуазные круги форсируют распространение идеи национализма и религиозной нетерпимости среди протестантского пролетариата для облегчения контроля над разобщенными массами трудящихся. Несмотря на то что авторы признают историческую обусловленность существования определенных предрассудков в североирландском обществе, именно оранжизм определяется как проводник их актуализации в конце XX века. Утверждается, что сторонники этой антикатолической идеологии создали базу для дискриминации части населения шести графств Ольстера и спровоцировали рост безработицы в условиях вторжения монополий. В частности, М. Фаррелл заявляет, что именно управляемое снижение уровня жизни населения Северной Ирландии привело не только к усугублению ситуации «постоянной и безнадежной ущербности» католиков Ольстера, но и к «ожесточению» протестантских рабочих, «живущих в трущобах», «деморализации» мелких фермеров, что, в свою очередь, стало причиной возвышения Ордена Оранжистов и популяризации антикатолических настроений [Farrell 1976, p. 15, 81].

Представители «реформистского» направления в англоязычной историографии Ольстерского конфликта, вероятно, испытали влияние со стороны методологии новой культурной истории и попытались обратить внимание на связь экономических факторов эскалации межобщинного противостояния в Северной Ирландии с историческими и культурными аспектами. При перечислении основных причин конфликта они выделяют особую роль «теократии» в Республике Ирландии в актуализации страхов в протестантской общине [Boserup 1972, p. 157; Whyte 1980]. Протестанты Ольстера, по мнению авторов, оказывались в маргинальном положении и вынуждены были строить свою идентичность на основе «оборонительного» концепта. С одной стороны, их отвергал Вестминстер, с другой – давила деятельность националистических и прокатолических организаций. Ощущение незащищенности усугублялось экономическим кризисом, отсутствием грамотной социальной политики в регионе, компенсирующей убытки, которые терпели представители обеих этноконфессиональных общин, и в совокупности эти факторы приводили к мобилизации лоялистских, оранжистских настроений. Т. Нэрн дополнительно отмечает, что положение протестантов усугублялось не только нестабильностью их фактического положения, но и шаткостью идентичности, которая, имея не «национальный», а «колониальный» сконструированный характер, вынуждала их ассоциировать собственные устремления с целями мирового империализма, отвергая при этом действительные потребности общины [Nairn 1981, p. 231–233].

На основе приведенных данных можно заключить, что в западной англоязычной марксистской историографии Ольстерского конфликта происходили процессы, схожие с теми, которые были характерны для советской традиции разработки проблемы. Примечательно, что даже идеологические «штампы», используемые зарубежными исследователями, во многом совпадали с конструкциями, характерными для языка работ отечественных авторов. Это могло свидетельствовать как о попытках местных левых кругов перенять опыт научного сообщества СССР, так и о верности марксистской исторической традиции как таковой принципу отказа от нейтрального изложения материала в пользу открытой декларации идеологической повестки.

О вероятной валидности первого предположения свидетельствует, в частности, членство ряда авторов работ, проанализированных в данном исследовании, в организациях социалистического толка, которые могли иметь возможность осуществления опосредованной или прямой коммуникации с представителями научных кругов из стран социалистического лагеря (LookLeft 2015) [Hanley, Millar 2009, p. 315, 425, 515, 632–633;  Mulqueen 2019, p. 48, 90, 91]. Так, например, известно о членстве И. МакКанна и М. Фаррелла в Североирландской Ассоциации борьбы за гражданские права, тесных контактах Т. Нэрна с британскими кругами «новых левых».

Кроме того, следует отметить, что определенные паттерны могли быть заимствованы зарубежными исследователями из трудов В.И. Ленина. Язык последних, по мнению исследователей, отличался бескомпромиссностью высказываний, тенденцией к «навешиванию ярлыков», постоянством «полемических срывов» и «эмоциональных взрывов», что характерно и для текстов рассматриваемых в данном исследовании работ [Кегеян, Ворожбитова 2015, с. 54, 56; Яров 2007]. О том, что многие авторы были знакомы с ними, свидетельствует наличие прямых ссылок в их публикациях на соответствующие работы. Так, А. Бозеруп, описывая направления антиколониального дискурса в Ирландии, ссылается на статью В.И. Ленина «О праве наций на самоопределение» [Boserup 1972, p. 192], а Т. Нэрн обращается к сборнику его избранных трудов, отмечая, что также смог получить доступ к неопубликованным материалам [Nairn 1981, 84–87].

Основное отличие англоязычных западных от русскоязычных советских работ заключалось в одновременном существовании «ортодоксального» и «реформистского» течений, осуществлении диалога между ними в «настоящем времени». Также можно отметить более низкий уровень виктимизации католиков в нарративах, характерных для работ зарубежных исследователей.

Заключение

Можно заключить, что во второй половине XX в. и в западной, и в советской марксистской историографии протекали схожие процессы. В контексте рассмотрения Ольстерского конфликта происходило формирование «ортодоксального» и «реформистского» направлений. Если в странах условного Запада они существовали одновременно, то в СССР имели фазовый характер и постепенно сменяли друг друга. Это объяснялось политическим контекстом проведения исследований. Достаточно позднее выделение отечественного «реформистского» течения было связано с осуществлением государственного давления на научные круги, определенной догматизацией методологических основ исторических трудов. Отечественные и зарубежные исследователи-марксисты формировали при анализе причин конфликта крайне сходные по ряду признаков и положений нарративы, несмотря на очевидные различия в комплектации доступных им для изучения источников. Представителями условно «ортодоксальных» направлений выстраивались практически идентичные логические схемы, предполагающие решающую роль деятельности глобальных империалистических сил и крупной буржуазии в эскалации конфликта, мобилизации «обманутых» масс трудящихся для торможения процесса развития у них классового сознания. Тезисы в работах отечественных и зарубежных сторонников «реформистского» подхода к осмыслению Североирландского конфликта характеризовались большей дифференциацией, однако и для этих трудов было свойственно обращение к общепризнанным в рамках левых академических кругов определенным мнимым или действительным закономерностям. Так, и советские, и западные исследователи активно продвигали концепцию частичного снятия вины за совершение насильственных действий с членов протестантской общины шести графств Ольстера ввиду давления, оказываемого на них Вестминстером и юнионистскими кругами, указывали на особую значимость предрассудков, сложившихся на основе исторической памяти и взаимных страхов в поляризованном обществе, для перехода конфронтации между этноконфессиональными общинами в активную фазу. Помимо этого, происходило игнорирование и зарубежными, и отечественными учеными определенных групп культурных, психологических факторов развития конфликта при повышенном внимании к политическим процессам и детерминировании значения экономических аспектов жизни североирландского общества. Указанные обстоятельства могут свидетельствовать о стремлении авторов вписать выявляемые ими факты в предварительно сконструированную в рамках представлений о классовой борьбе как об основной социальной движущей силе схему, что вполне соответствует марксистскому положению о необходимости идеологизации научных текстов при отказе от «буржуазного» стремления к максимальной, принципиально недостижимой объективности при изложении материала. Этим может также объясняться использование обеими большими группами исследователей схожих, не характерных для академического письма языковых средств, вплоть до совпадения экспрессивных словосочетаний, эпитетов, применяемых в отношении отдельных упоминаемых групп. Этот факт множественных риторических и лексических совпадений, кроме того, указывает на вероятность существования неочевидных, скрытых связей между отечественными и зарубежными исследователями, как прямых, так и опосредованных, в частности через ознакомление с единым перечнем научных и публицистических работ, трудов идеологов марксизма.

About the authors

D. A. Afanas’eva

Author for correspondence.
Email: afanasyevm98@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-5970-1168

postgraduate student at the Department of Russian History

References

Supplementary files