Analysis of Chinese double-subject constructions from the viewpoint of cognitive linguistics

Full Text

Введение

Согласно Чарльзу Ли и Сандре Томпсон, типологические признаки и характеристики китайского языка подразумевают наличие в нем так называемой структуры предложения с двойным подлежащим 双主语句.

Данный тип предложений характеризуется наличием двух именных групп (здесь и далее – NP1, NP2), за которыми прочно закрепился термин «подлежащие». Тем не менее четкой дефиниции NP1 и NP2 пока не существует. По мнению ряда исследователей, они представляют собой два самостоятельных подлежащих. Другие ученые полагают, что NP1 и NP2 являются топиками. Наконец, существует точка зрения, согласно которой данные именные группы входят в состав единого топика. Обеим NP могут быть присущи как признаки подлежащего (отсутствие специальных грамматических показателей), так и свойства топика (начальная позиция в предложении). Однако подобное деление относительно условно и не является аксиоматичным, т. к. справедливость данных характеристик зачастую зависит от конкретного контекста. Широкий спектр гипотез затрудняет объяснение структуры предложения с двойным подлежащим и роли его именных групп [Березина 2013; Бюлер 1993; Демьянков 1979]. Таким образом, в связи с невозможностью с полной уверенностью отнести NP1 и NP2 ни к категории подлежащего, ни к категории топика возникает закономерный вопрос: как наиболее рационально объяснить данные структуры? Мы считаем, что ответ можно найти, взяв за основу положения когнитивной лингвистики – направления, «во многом определяющего лицо современной мировой лингвистической науки» [Попова, Стернин 2007, с. 3] – и рассмотрев предложение с двойным подлежащим как референциальную структуру с когнитивной точкой отсчета (reference point).

В данной работе ставится цель проанализировать предложения с двойным подлежащим не с опорой на традиционные категории «европейского» синтаксиса или логики, а как референциальную структуру. В качестве доказательств приводятся положения когнитивной лингвистики [Коцик 2017; 2018] (Коннова 2012). В достижении цели предстоит решение ряда задач:

– доказать, что данная структура является референциальной;

– выделить ее основные составляющие;

– объяснить ее происхождение.

В качестве источника и материалов используются отрывки из сборника Лу Синя «К оружию» (呐喊), исторического труда Чжаньго цэ (战国策) и предложения из повседневного дискурса современного китайского языка.

 

Предложение с двойным подлежащим с точки зрения когнитивной лингвистики

Изучением предложений с двойным подлежащим в различных языковых системах занимался один из основоположников когнитивной лингвистики Рональд Лангакер. По его мнению, существует 2 вида структуры предложения с двойным подлежащим: предложение с двойным подлежащим в узком смысле этого понятия и предложение с двойным подлежащим, в состав которого входит только самостоятельное простое предложение.
В данном простом предложении представлено отдельное подлежащее со сложным описанием. Субъект восприятия (в сознании которого формируется концепт) способен превратить представляемый объект в когнитивную точку отсчета. Следовательно, между целью и другим объектом устанавливается мысленный контакт. Данные объекты проходят через специальный «домен» [Жаботинская 2008, с. 62], или сферу когнитивной точки отсчета. Именно в этом заключается суть базовых отношений в структуре предложения с двойным подлежащим.

Внутреннее и внешнее подлежащие представляют собой именные группы NP 1 и NP 2. Сказуемое имеет как минимум один траектор – наиболее когнитивно выделенную сущность, т. е. внутреннюю когнитивную точку отсчета (reference point). Внутреннее придаточное предложение содержит только подлежащее и сказуемое. Это является примером классических грамматических отношений, в которые вступает подлежащее-существительное.

По его мнению, NP2 и VP образуют «внутреннее» простое предложение (inner clause), в то время как вся структура представляет собой завершенное полноценное предложение (full clause). NP1 он называл внешним подлежащим (outer subject), а NP2 – внутренним подлежащим (inner subject). К примеру, в предложении “我脑子不够用” (Wǒ nǎozi bùgòu yòng. Мне не хватает мозгов.) 我Wǒ и 脑子 nǎozi являются именными группами, то есть образцом двойного подлежащего: 我  представляет собой внешнее подлежащее, а 脑子 – внутреннее подлежащее. Ученый полагает, что внешние подлежащие являются подлежащим всего предложения, а внутреннее подлежащее – подлежащим только для внутреннего простого предложения. Он иллюстрирует анализ следующей схемой (рис. 1) [文旭 2008, с. 8].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Full Clause

Рис. 1

 

Tr = траектор (trajector). Траектором называют «наиболее когнитивно выделенную сущность» [Скребцова 2011, с. 139]; lm = ориентир/landmark [Березина 2013, с. 107]. Это когнитивно выделенная сущность, отличная от траектора; D = домен/ когнитивная сфера (domain). Доменом называют «сферу знаний, представлений и ощущений, к которой отсылает соответствующее слово» [Скребцова 2011, с.135]. Также под данным термином понимается «семантическая структура, которая функционирует в качестве основы (фоновое знание, «поддерживающее» концепт и без которого концепт не может быть понят) для профилирования хотя бы одного концепта, обыкновенно нескольких» [Хренова 2014, с. 159]. R = когнитивная точка отсчета (reference point), т. е. некий ментальный образ. T = целевая сущность (target). Она является выражением пропозиции, т. е. мысленного образа языковой ситуации как сущности, характеризующейся временным параметром. Внутреннее подлежащее совместно с внутренним сказуемым (inner predicate) образуют предложение, в котором внутреннее подлежащее является траектором. После выделения внутреннего предложения оно становится ориентиром, так как внешнее подлежащее, относящееся ко всему предложению и выполняющее функции траектора, становится когнитивной точкой отсчета, а внутреннее простое предложение становится ориентиром. При этом Лангакер считает, что внешнее и внутреннее подлежащее находятся в простых предложениях разного уровня

NP1 – это именное словосочетание. На различных уровнях структуры предложения с двойным подлежащим необходимо наличие самостоятельного простого предложения для создания отдельного интонационного рисунка и отдельного означаемого.

Позиция рассмотрения предложения с двойным подлежащим как конструкции с когнитивной точкой отсчета обладает важным преимуществом: понятие когнитивной точки отсчета включает в себя как топик, так и подлежащее, т. к. оба понятия способны выступать в роли когнитивной точки отсчета. Подлежащее может быть рассмотрено как исходный пункт, с которого говорящий начинает сообщение. По мнению Уоллеса Чейфа, функция грамматического подлежащего заключается в выражении исходного пункта мыслей с последующим добавлением дальнейшей информации. Топик способен брать на себя роль когнитивной точки отсчета и отсылать к касающейся его области знаний. В свою очередь, другие ассоциирующиеся высказывания (целевые сущности) могут полностью войти в нее. В качестве примера рассмотрим предложения (1). Если перед нами топик, то он обратит внимание читающего (слушающего) на соответствующую сферу. В свою очередь, последующие предложения уже будут полностью относиться к ней.

(1) Let’s talk about the wedding. October would be a good month. I do not want too many guests. I think a priest should perform the ceremony. Do you need a lot of flowers?

В данном примере топик wedding является когнитивной точкой отсчета.

Лангакер считает, что человек обладает основной когнитивной способностью – «использовать представления об одной сущности в качестве когнитивной точки отсчета для установления мысленного контакт (mental contact) а с другим объектом, т. е. с целевой сущностью (target, T)». Домен когнитивной точки отсчета – это совокупность всех ее потенциальных целевых сущностей. Иными словами, механизм фокусирования на концептах (концептуализация) использует некий представляемый объект в качестве когнитивной точки отсчета, а также еще одно слово для создания другой сущности и мысленного контакта с целью высказывания. Понятие когнитивной точки отсчета подразумевает некоторую когнитивную / познавательную деятельность, в ходе которой в сознании либо совершается «мысленный путь» от одного объекта к другому, либо устанавливаются отношения между ними.

Структура когнитивной точки отсчета может быть представлена на следующей схеме (рис. 2) [文旭 2008, с. 9].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Рис. 2

Fig. 2

 

С – механизм фокусирования на концептах – это то, что управляет понятиями. Стрелка обозначает ход мыслей, или ментальную траекторию (mental path), которая помогает установить «мысленный контакт с другой сущностью» (Скребцова, 2011, с. 149). В языке когнитивная точка отсчета может проявляться различными способами, например выступать в качестве основы для метонимии. Если применить к данной схеме предложение 他眼睛却看着我 (Tā yǎnjīng què kànzhe wǒ. Он [его глаза] смотрит на меня), то получается следующее: механизм фокусирования на концептах проходит через семантический домен предложения (3) и превращает 他 Tā в когнитивную точку отсчета, которая позволяет субъекту осознать ядро высказывания – 眼睛却看着我 yǎnjīng què kànzhe wǒ через ментальную траекторию / мысленный путь.

В предложении (2) мы видим противоборство двух факторов – это «потребности говорящего выражаться точно и естественное стремление думать и говорить о вещах, обладающих наибольшей когнитивной выделенностью. Обычно соблюдаются следующие приоритеты: человек ˃ нечеловек, целое ˃ часть, конкретное ˃ абстрактное, видимое ˃ невидимое [Скребцова 2008, с. 149]. Иными словами, человек, а также конкретные видимые сущности и целостные объекты более вероятны в качестве когнитивной точки отсчета» (Скребцова 2011, с. 149).

(2) a. Langacker has some pages missing (речь идет о книге, а не об авторе);

1. The kettle is boiling. (the kettle – это «видимое», the water – это то, что увидеть нельзя).

Данная базовая когнитивная способность проявляется как в перцептивном, так и в абстрактном отношении. В (3а) описывается роль когнитивной точки отсчета в зрительном восприятии, ее цель – определить место предмета в пространстве. В (3b) ни о каком зрительном восприятии речи нет. В подобном предложении когнитивная точка отсчета может выступать связующим звеном для порядка слов.

(3) a. Do you see that large boulder about half-way up the mountain? There is a climber just above it.

1. Do you know that guy who mows our lawn? His girlfriend is pregnant.

В обоих предложениях введена когнитивная точка отсчета: boulder, и guy. Однако в 3b она является основой предложения, позволяющей сосредоточить внимание говорящего/слушающего на смысле высказывания.

По аналогии с этим когнитивная точка отсчета может быть использована для анализа предложения с двойным подлежащим в китайском языке. Рассмотрим следующий пример:

(4) 他口渴. (Tā kǒu kě. Он хочет пить.)      

В данном предложении 他 Tā представляет собой когнитивную точку отсчета, за которой следует скрытая цель, например: 口渴 kǒu kě 、肚子饿 Dùzi è 、头痛 tóu tòng 、手软 shǒu ruǎn 、眼睛近视 yǎnjīng jìnshì и т. д. Однако в (4) цель высказывания – 口渴 kǒu kě, следовательно, читатель/слушатель может посредством когнитивной точки отсчета приблизиться к ней. Обратимся к следующей схеме (рис. 3) [文旭 2008, с. 9].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Рис. 3

Fig. 3

 

На схеме (рис. 3) представлено большое количество скрытых целей, однако говорящий использует только одну: 口渴 kǒu kě. Отталкиваясь от когнитивной точки отсчета, читатель приходит к пониманию всего, что к ней относится. Поэтому китайское предложение с двойным подлежащим в общем обладает следующей структурой: [[когнитивная точка отсчета] + [подлежащее + сказуемое]].

Можно предположить, что предложения с двойным подлежащим существовали уже в древнем китайском языке:

(5) 邹忌修八尺有余, 身体迤俪. (Zōujì xiū bā chǐ yǒuyú, shēntǐ yílǐ. Цзоу Цзисиу более восьми футов ростом, красив телом.)

С точки зрения диахронии определить конкретное время возникновения структуры предложения с двойным подлежащим не представляется возможным. Однако это не умаляет важности и значимости ее изучения для китайского языка.

Вэнь Сюй предполагает, что термин «предложение с двойным подлежащим» происходит от структуры 非双主语结构 fēi shuāngzhǔyǔ jiégòu, и объясняет выдвижение данного типа предложений на основании посессивной связи. Отношения между двумя именными группами подобных предложений изначально ограничены 不可让予的领属关系 bùkě ràng yǔ de lǐngshǔ guānxì – inalienable possession, или же «неотчуждаемой посессивностью» [Давлетшина 2008, с. 51]. Под так называемой неотчуждаемой посессивностью понимаются постоянные и обязательные отношения между «обладателем» и «обладаемым». Примером подобных отношений является человек с его тенью, отпечатком стопы и т. д. Таким образом, NP2 является гипонимом NP1. Отношениям неотчуждаемой посессивности противопоставлены отношения отчуждаемой принадлежности (alienable possession). Она продемонстрирована в таких словосочетаниях, как 我的书 (wǒ de shū. Моя книга), между 我 wǒ и 书 shū.

Подобного рода отношения – довольно частое явление для китайского языка. Рассмотрим следующие примеры (6).

1. 他眼睛却看着我. (Tā yǎnjīng què kànzhe wǒ. Он [его глаза] смотрит на меня.)
2. 他身材很高大, 青白脸色, 皱纹间时常夹些伤痕: 一 部乱蓬蓬的花白的胡子. (Тā shēncái hěn gāodà, qīng bái liǎnsè, zhòuwén jiān shícháng jiā xiē shānghén: yī bù luànpéngpéng de huābái de húzi. Он высокий и крупный [тело высокое и крупное], с бледным лицом, между морщинами видны частые шрамы: спутанная серая борода.)
3. 他身材增加了一倍. (Tā shēncái zēngjiāle yī bèi. Он [рост] вырос в два раза.)
4. 他两颊都鼓起来了, 仿佛气恼这答案正和他的议论 «差不多», 近乎随声附和模样. (Tā liǎng jiá dōu gǔ qǐláile, fǎngfú qìnǎo zhè dá’àn zhènghé tā de yìlùn «chàbùduō», jìnhū suíshēngfùhè múyàng. Его [он] щеки надулись, как будто его раздражало, что ответ «почти» повторял его довод, практически слово в слово.)
5. 红鼻子老拱手里擎了一碗黄酒, 说着, 向间壁努一努 嘴. 蓝皮阿五便放下酒碗, 在他脊梁上用死劲的打了一掌. (Hóng bízi lǎo gǒngshǒu lǐ qíngle yī wǎn huángjiǔ, shuōzhe, xiàng jiànbì nǔ yī nǔzuǐ. Lán pí ā wǔ biàn fàngxià jiǔ wǎn, zài tā jǐliang shàng yòng sǐjìn de dǎle yī zhǎng. Красноносый Лао Гун протянул ему держать чашу с рисовым вином и сказал, что обиделся. Синекожий А У поставил чашу с вином и энергично хлопнул его по спине.)
6. 九斤老太虽然高, 耳朵却还不恨, 但也没听到孩子的话, 仍旧自己说《这真是一代不如一代！》 (Jiǔ jīn lǎo tài suīrán gāo , ěrduǒ què hái bù hèn, dàn yě méi tīng dào háizi dehuà, réngjiù zìjǐ shuō «zhè zhēnshi yīdài bùrú yīdài!» Хотя старушка Цзю Цзинь высокая, ее уши все еще служает ей, она не услышала слов ребенка. Она сказала сама себе: «Действительно поколение с поколением не сравнится!»)

(鲁迅 2000, 《呐喊》. «К оружию», Лу Синь)

Вышеуказанные примеры наглядно демонстрируют отношения отчуждаемой и неотчуждаемой посессивности между NP1 и NP2. Однако по данному критерию они не являются полностью тождественными и равнозначными. Предложения (6) 1–6 можно разделить на две группы:

– предложения 1–4, в которых NP1 – это «собственник» NP2;

– предложения 5–6, в которых NP2 – это «собственник» NP1.

Некоторые глаголы могут быть использованы в отношениях как неотчуждаемой, так и отчуждаемой посессивности. Ярким примером такого явления можно назвать глагол to own в английском языке, для которого зачастую характерна отчуждаемая принадлежность. Так, можно сказать: George owns a car, в то время как предложение George owns a big noise недопустимо (если только речь не идет о его собственном носе). Напротив, глагол to have может употребляться в обоих видах отношений. В китайском языке для предложения с двойным подлежащим характерна неотчуждаемая посессивность:

(7) 他的手臂长, 合适打篮球. (Tā de shǒubì zhǎng, héshì dǎ lánqiú. У него [он] длинные руки, как раз для баскетбола.)

Если удалить маркер принадлежности 的 de, то анализ данного предложения приведет к совершенно другому результату:

(8) a. 他（的）手臂长, 合适打篮球.

1. 他（参照点）手臂长，合适打篮球.

Пример отношения между человеком и частями его тела наиболее наглядно демонстрирует типичные отношения неотчуждаемой посессивности. Подобного рода отношения характерны для китайского языка в связи с тем, что касаются всех видов несимметричности в когнитивной выделенности. То есть сам человек с большей вероятностью может быть использован в качестве топика, чем части его тела. Исследователь из КНР, Тайвань, Хуан Сюаньфань (黄宣范) уже выносил на обсуждение концепт «тело»: «В общих чертах философы Тайваня времен ранней Цинь уже разработали свою точку зрения на философию тела человека. Оно состоит из трех основных видов материи: «естественного» (физического) тела – 自然的身体 – Zìrán de shēntǐ, материи духа ци – 精神物质的气 – Jīngshén wùzhí de qì и сердца чистого духа – 纯粹精神的心 – Chúncuì jīngshén de xīn. Слово 心 xīn китайском языке соответствует английским словам mind и heart. В Древнем Китае сердце считалось главным из пяти важнейших внутренних органов. Фраза “Сердце контролирует разум’’ подразумевает, что оно отвечает за мысли и духовную деятельность человека. К примеру: Мэн Юй сказал Гао Цзы: “Предназначение сердца – думать”». Этим объясняется тот факт, что в Древнем Китае оно часто называлось мыслительным органом. Физическое тело 身 shēn управляется сердцем心 xīn. Кто может позаботиться о теле, тот может завоевать сердце. Исходя из манеры поведения, традиционно сложившейся в китайской культуре, лучшим способом подчинить человека считается психологическое нападение, «атака на сердце», а самый простой путь лежит через тело. Сердце же – его основная часть (大 БКРС).

Это философское осмысление находит отражение в следующих примерах:

(8) a. 她很高兴/生气/紧张. (Tā hěn gāoxìng/shēngqì/jǐnzhāng. Она очень рада / злится / взволнована.)

1. 她人很高兴/生气/紧张. (Tā rén hěn gāoxìng/shēngqì/jǐnzhāng. Она человек веселый / злится / взволнована).
2. 她心里很高兴/生气/紧张. (Tā xīnlǐ hěn gāoxìng/shēngqì/jǐnzhāng. В ее сердце радость / гнев / волнение.)

Следует еще раз подчеркнуть: в китайском языке предложения с двойным подлежащим представляют собой предложения, в которых именные группы находятся в отношениях посессивности с опущением маркера принадлежности 的 De.

В английском языке никогда не наблюдалось подобных посессивных структур, однако в нем могут быть использованы другие средства для обозначения отношений между человеком и частями его тела. Например, [曹逢甫2005, с. 6]:

(9) a. The scene touched her.

1. The scene touched her heart.

(10) a. She is a little touched.

1. She is a little touched in her heart.

Несмотря на то что некоторые ученые считают пары предложений в (9) и (10) синонимичными, между ними есть одно незначительное различие: (а) описывает человека, а (b) – его «составную часть», т. е. орган.

Естественно, это касается не только вышеуказанных предложений. К примеру, отношения NP1 и NP2 как целого и частного (11); родовидовые (12) и релятивные отношения (13).

(11) a. 三十六计, 走为上计. (Sānshíliù jì, zǒu wéi shàng jì. Из тридцати шести стратагем лучшая – уйти.)

1. 这些学生, 这个最刻苦. (Zhèxiē xuéshēng, zhège zuì kèkǔ. Среди данных студентов этот самый упорный.)

(12) 车（啊）, 奔驰最漂亮. (Chē (a), bēnchí zuì piàoliang. Из машин красивее всего мерседесы.)

(13) 这件事（啊）, 他的经验最丰富. (Zhè jiàn shì (a), tā de jīngyàn zuì fēngfù. В этом деле у него больше всего опыта.)

Помимо маркера принадлежности 的 de между NP1 и NP2 возможно наличие глагола 有 yǒu, т. к. он подразумевает наличие референциальных отношений:

(14) 车有奔驰. (Chē yǒu bēnchí. Есть автомобили Mercedes-Benz.)

 

Заключение

Типологические характеристики китайского языка накладывают на его изучение определенный отпечаток и могут вызывать некоторые трудности для языковедов. Одна из проблем, которая всегда оставалась актуальной для синологов-лингвистов и многократно поднималась в ряде научных трудов, – это необходимость «многопланового» подхода к изучению вопросов языковой системы китайского языка. Так, например, рассуждая о методах синтаксического анализа предложения, многие китайские ученые пришли к следующему выводу: полностью верный анализ предложения невозможен без учета семантического значения грамматических единиц. Мы придерживаемся схожей позиции и считаем, что рассматривать предложение с двойным подлежащим исключительно с точки зрения синтаксиса или актуального членения нерационально. Подобная точка зрения не дает исчерпывающего объяснения сущности NP1 и NP2 и связей между компонентами предложения.

Таким образом, из вышеприведенного исследования можно сделать следующие выводы:

– предложение с двойным подлежащим – это референциальная структура. Первая именная группа, включающая имя или именное словосочетание, NP1 является когнитивной точкой отсчета всего предложения, а вторая NP2 – подлежащим внутреннего простого предложения;

– предложение с двойным подлежащим изначально происходит от отношений посессивности. Первая именная группа является «обладателем», а вторая, в свою очередь, – «обладаемым». Это наглядно демонстрируется на примере человека и частей его тела. Подобный анализ также применим к топико-ориентированным структурам;

– помимо поссесивности, NP1 и NP2 могут быть объединены связью тождественного означаемого, при которой NP1 и NP2 характеризуют один и тот же объект.

Итак, мы предлагаем предложение с двойным подлежащим с позиций когнитивной лингвистики как референциальную структуру, соответствующую формуле [[когнитивная точка отсчета] + [подлежащее + сказуемое]] и тесно связанную с отношениями неотчуждаемой поссесивности.

About the authors

L. A. Radus

Military University

Author for correspondence.
Email: lara_rad@bk.ru
ORCID iD: 0000-0001-9852-0191

head of the Department of Far Eastern Languages

Russian Federation, 14, Bolshaya Sadovaya Street, Moscow, 123001, Russian Federation

T. S. Bolshakova

Military University

Email: tatyana_bolschakowa@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1157-040X

4th year cadet of the Department of Foreign Languages

Russian Federation, 14, Bolshaya Sadovaya Street, Moscow, 123001, Russian Federation

References

Supplementary files