Language of the SMO in its historical and cultural context

Full Text

Введение

Язык военных, в частности русский военный жаргон, имея длительную историю существования, становится предметом активного научного осмысления на рубеже XX–XXI веков. Незначительная изученность военного жаргона была связана с его труднодоступностью для описания, так как он соприкасался с жаргонами ГРУ, КГБ и других секретных организаций СССР, также существовала трудность сбора подобной информации [Коровушкин 1994]. Отечественный военный жаргон рассмотрен в работах Т.М. Дьячок [Дьячок 1990, 1992], В.П. Коровушкина [Коровушкин 1994, 2000, 2003], С.В. Лазаревич (Лазаревич 2000), О.А. Захарчук (Захарчук 2007) [Захарчук 2011], Р.А. Сайфутдинова (Сайфутдинов 2011), Б.Б. Аюшеева [Аюшеев 2019] и других ученых. Большое количество исследований было посвящено англоязычному военному жаргону, он описан в трудах Г.А. Судзиловского (Судзиловский 1973), И.В. Беловой и Ю.Е. Павловой [Белова, Павлова 2008], Т.М. Беляевой и В.А. Хомякова [Беляева, Хомяков 2010] и др.

Военный жаргон начинает изучаться в синхронном и диахроническом аспектах, рассматриваются вопросы терминологического характера (военный социолект; военное арго; военный жаргон; военные низкие коллоквиализмы; военные вульгаризмы; жаргоны, смежные с военным жаргоном, и др.). В исследованиях русского и англоязычного жаргонов подчеркивается сложность различения понятий «военный жаргон» и «военный сленг»; ученые рассуждают о включении арго и жаргонизмов «как своеобразных нестандартных социально замкнутых и кастово ограниченных микросистем словоупотреблений – социолектов особого функционального назначения в просторечную незамкнутую макросистему» [Беляева, Хомяков 1985, с. 39]. В работах дается объяснение военно-профессиональной и военно-бытовой лексики военного жаргона; описывается своеобразие тематических групп, номинирующих оружие и технику, военные действия, обмундирование, быт и др.; определяется лексико-семантическое своеобразие и особенности словообразовательных процессов в области военного жаргона; доказывается, что для лексики военного языка характерны эмоциональность, оценочность, экспрессивность, стилистическая сниженность и секретность. Была сделана попытка описать национально-культурную специфику русского военного жаргона (Ворожейкина 2005); поднята проблема этнокультурной стереотипизации языка военных США [Романов 2015], проанализирован язык американских военных блогеров с точки зрения языковой личности военных [Голубенко 2024].

В настоящее время русскому военному жаргону уделяется пристальное внимание в связи с тем, что специальная военная операция активизировала словотворчество в этой сфере как со стороны военных, так и журналистов. События СВО и быт военнослужащих широко обсуждаются в публичной коммуникации, прежде всего в медийной сфере. Появились даже словари, фиксирующие новейшие лексические и фразеологические единицы, распространенные в речи военнослужащих и лиц иных профессиональных групп, чья деятельность связана со СВО (Демченко 2023; Толковый донбасско-российский разговорник). Это обстоятельство дает возможность представить более широкую картину бытующих в речи жаргонных и примыкающих к ним просторечных единиц.

Актуальность настоящего исследования состоит в необходимости зафиксировать язык СВО, осмыслить его включенность в русский военный жаргон. Предметом исследования выступили жаргонизмы, активно используемые военными, журналистами, блогерами и др. в период с 2014 г. по настоящее время.

Цель статьи состоит в том, чтобы провести систематизацию и анализ лексических и фразеологических единиц указанного периода, дать описание этих единиц с функционально-семантической точки зрения. Источниками для выборки материала послужили сводки о военных событиях, подготовленные журналистами и телеведущими (А. Коц, Е. Масленников, Р. Осташко, С. Пегов, Ю. Подоляка, А. Руденко, А. Сладков, Д. Стешин, А. Шейнин и др.); интервью с военнослужащими; информационные программы российского телевидения, сообщения военных блогеров и др.

Новизна предпринятого исследования заключается в описании жаргонного лексико-фразеологического пласта языка российских военнослужащих в свете специальной военной операции, расширении тематической классификации военных жаргонизмов, выявлении особенностей языка СВО.

Основная часть

Современная коммуникативная ситуация определяется открытостью и вовлеченностью носителей русского языка в обсуждение результатов СВО; освещение военных действий передается практически в прямом эфире, поэтому язык военных становится достоянием большой аудитории, проникает в официальную, деловую и разговорную сферы употребления языка. Многим стали понятны аббревиатуры военного времени: РСЗО, БПЛА, ПЗРК, БМП, ЦИПсО – ʻцентр информационно-психологических спецопераций – украинское подразделение ВСУ, которое занимается кибератаками᾽, база ЦО – ʻнормативно-правовая база в сфере гражданской обороны Украины᾽, вражеская телега – ʻTelegram-канал, который администрируется из недружественных стран и маскируется под российский᾽ и др.

Актуальны лексемы, которые связаны с наименованием видов оружия: «Из западных СМИ пришло обозначение для вооружения НАТО – «зоопарк» («Леопарды», «Тигры», «Росомахи», «Волкодавы», «Мастиффы»). А в связи с флористическими наименованиями видов российского оружия («Герань», «Тюльпан», «Гиацинт», «Пион») даже появились метафоры «букет», «клумба», «рассада»» (Демченко 2023). Пришли новые слова, включающие в свой состав аббревиатуру СВО и символы V, Z: С.В.ОЙ «Русская Весна», СВО-доброволец, СВО-эмигрант, СВО-тематика; раZVедка, Z-символика, отряды «Шторм-Z», «БорZ», канал VZOR и др.; активно используется словообразовательная модель с приставками за- и де-: заукраинка, заукраинец; «отток из страны некоторых представителей бизнеса и шоу-бизнеса дал нам “дечубайсизацию”, “деургантизацию”, “дечулпанизацию”» (Демченко 2023). Названия иностранной и отечественной военной техники находят отражение в поэтическом творчестве: «горят леопарды и брэдли, гепарды и крабы горят», «Сбиваем HIMARS and Storm Shadow, угробим и “три топора”», «Орланы летят и ланцеты, “герань”, как мопед, тарахтит», «мы ФАБы отправим в подарок», «в глубинах лежат “посейдоны”» (Платонов 2023).

Традиция давать жаргонные названия оружию и реалиям военной жизни достаточно устойчивая. В настоящей работе мы опираемся на определение военных жаргонизмов, предложенное В.П. Коровушкиным: «...слова и устойчивые словосочетания, обозначающие военные профессионально-корпоративные понятия, имеющие сниженную этико-стилистическую коннотацию переходного качества (от шутливо-иронической и фамильярно-насмешливой до пейоративной и вульгарной-табу), обладающие социально-профессиональной маркированностью в военном социуме, основной коммуникативно-номинативной и подчиненной ей эмотивно-эзотерической функцией, детерминированной ареальными, историческими, темпоральными, структурно-организационными, дислокационными и социолингвистическими факторами, и противопоставлены в понятийно-функциональном плане своей профессиональной частью общевоенной терминологии» [Коровушкин 2003, с. 59]. В жаргонизмах отражаются социокультурная ситуация различных периодов военных действий, уровень научно-технического прогресса и социальное расслоение общества.

Анализ языковых особенностей неофициальной коммуникации в сфере специальной военной операции показал, что язык СВО включен в исторически сложившийся русский военный социолект. Так, в речи военных активно используются лексемы современного просторечия, которые восходят к общему жаргону. О тенденции взаимовлияния и даже слияния разных типов жаргона пишет Л.П. Крысин: общий жаргон «не просто занимает промежуточное положение между собственно жаргонами (скажем, тюремно-лагерным, воровским, нищенским и д?.), с одной стороны, и литературным языком – с другой, но и активно используется носителями литературного языка в неофициальной обстановке» [Крысин 2000]. Применительно к языку СВО это выражается в широком распространении следующих лексем и фразеосочетаний типа: бабло ʻгосконтракт, деньги᾽; информационщики ʻжурналисты᾽; инфа ʻинформация᾽; мобик ʻмобилизованный᾽; оппы ʻоппозиционеры᾽; см. подобные единицы в составе высказываний: власти порешали; Залужный подставляет Зеленского; заточены на фронт; Индус (Сунак) зарядил хохлов; отмазка не прокатит; продавливать оборону; слить Киев; у ВСУ полный звиздец и др.

Также функционирует группа жаргонизмов, известная со времен Первой мировой и Великой Отечественной войн: зацепить ʻлегко ранить᾽; мясные штурмы, мясной накат ʻвыполнение военной задачи ценой жизни солдат᾽; мясорубка ʻкровопролитное сражение᾽; ночные охотники ʻночные истребители᾽ и др. Показательной, например, является лексема гауляйтер (см. в тексте: «пророссийские телеграм-каналы проводят параллель между современной Украиной и нацистской Германией. Главы городов и регионов называются гауляйтерами, то есть ставленниками нацистского режима Украины, имеющими в современных реалиях почти неограниченную власть. Перед ними стоит лишь определенная задача от фюрера – не сдавать территории, прикрываясь «живым щитом» из мирных жителей, а все остальное – на их усмотрение» (Кто такой Гауляйтер?).

Активно используются единицы периода Афганской войны: блин ʻблиндаж᾽; буханка ʻУАЗ 452᾽; вертушка ʻвертолет᾽; горка ʻгорный костюм᾽; двухсотый ʻубитый᾽; дежурить на фишке ʻнести караул᾽; зушка ʻдвухствольная спаренная автоматическая зенитная установка ЗУ-23᾽; Ксюха ʻавтомат Калашникова укороченный᾽; ЛБСка ʻлиния боевого соприкосновения᾽; мотолыга, маталыга, мотолаба, эмтээлбэшка ʻлегкий многоцелевой гусеничный транспортер-тягач МГЛБ᾽; на броне ʻехать поверх брони боевой машины᾽; плетка, весло ʻснайперская винтовка Драгунова᾽; трехсотый ʻраненый᾽ и др. Лексема боец в «Словаре армейского жаргона 90-х годов» имеет значение ʻновобранец, солдат первого полугодия службы᾽ (Кнорре, Мирошкин 1999), в настоящее время передает общее значение ʻвоеннослужащий᾽. Вновь зазвучала артиллерийская команда «Триста-тридцать-три!»; песня А. Ванюшкина «Триста-тридцать-три» стала неофициальным гимном СВО.

На этом фоне выделяется большая группа жаргонизмов, отражающая события 2014 г. и СВО: Ахмат ʻспециальный отряд быстрого реагирования᾽; белка ʻсотовая связь в ДНР᾽; громкий район ʻрайон г. Донецка, который регулярно обстреливается᾽; Кальмиус ʻ14-я гвардейская артиллерийская бригада᾽; контрнаступанцы ʻукраинские военные᾽; музыканты, оркестр ʻбойцы ЧВК Вагнер᾽; отряды «Шторм-Z», «БорZ»; Призрак ʻ14-й батальон территориальной обороны ЛНР᾽; промка ʻпромзона Авдеевки᾽; Пятнашка ʻдобровольческое вооруженное формирование под руководством Ахры Авидзбы᾽; украинские ЛОМы-волонтеры ʻагитаторы᾽ и др.

Т.М. Беляева, В.А. Хомяков, С.В. Лазаревич и др. обозначили несколько тематических групп военного жаргона: это тематическая группа, отражающая военную деятельность (военная техника, действия, виды и рода войск, военные звания, должности, профессия, срок службы); тематическая группа, связанная с военно-бытовой жизнью (пища, обмундирование, быт, отношения) [Беляева, Хомяков 2010; Лазаревич 2000]; субъекты армейской службы (солдаты, командиры) [Захарчук 2011]. С учетом большей доступности материала для наблюдений исследователя, а также большего числа задействованного технического арсенала, методов и приемов ведения войны эту классификацию можно расширить и детализировать, включив в нее, в частности, тематические группы, которые характеризуют противоборствующие стороны (соотносящиеся по принципу оппозиции «свой – чужой»).

Рассмотрим тематические группы военного жаргона, отражающие, с одной стороны, многообразие реалий жизни военнослужащих на СВО, а с другой – активное словотворчество, в процессе которого используются богатейшие ресурсы словообразовательной системы современного русского языка.

Представим состав нескольких тематических групп, включающих наряду с уже известными и новейшие военные жаргонизмы.

1. Названия укреплений: зубы дракона или линии Суровикина ʻполосы оборонных заграждений, состоящие из противотанковых рвов, минных полей, колючей проволоки и фортификационных сооружений᾽ (по аналогии с линиями Суровикина появились линии Зеленского); опорник, ОП ʻопорный пункт противовоздушной обороны᾽; укрепы ʻукрепленные сооружения᾽ и др.
2. Названия техники, отражающей технологическую специфику ведения боевых действий в период СВО: Абрашка ʻтанк «Абрамс»᾽; арта ʻартиллерия᾽; Баба-яга ʻоктакоптер᾽; дроны-камикадзе, камики, летающие конструкторы, летучие мыши, воздушные змеи ʻтип беспилотных летательных аппаратов, начиненных взрывчаткой᾽; жирные цели ʻмобильные системы противника᾽; Змей Горыныч ʻсистема разминирования РФ᾽; изделие ʻбеспилотник-камикадзе «Герань»᾽ (см. в речи: «Одновременно в воздухе над Украиной находятся 40 изделий»); козак Мамай ʻморской дрон ВСУ᾽; Косатка ʻамериканская беспилотная подводная лодка᾽; ловкий ʻдрон᾽; окопный РЭБ ʻсредство радиоэлектронной борьбы᾽; птичка ʻбеспилотник, самолет᾽; теплак ʻтепловизор᾽ и др.
3. Названия оружия: 120-ка ʻ120-миллиметровый миномет᾽; 30-ка ʻ30-миллиметровая автоматическая пушка БМП-2᾽; 80-ка ʻ82-миллиметровый миномет᾽; граник ʻгранатомет᾽; железо ʻоружие᾽; калашмат ʻавтомат Калашникова᾽; карандаш, кукуруза ʻосколочные гранаты᾽; лепестки ʻвид противопехотных мин, которые разбрасываются с воздуха᾽; муха ʻручной одноразовый гранатомет᾽; русский чугуний ʻфугасные авиабомбы᾽; шмон ʻминомет᾽ и др.
4. Названия обмундирования: броник, ратник ʻбронежилет᾽; Леший, Кикимора ʻмногослойная накидка, позволяющая скрыться от тепловизора᾽; поилка ʻприспособление в виде рюкзака на спину со шлангом᾽; пончо ʻдождевик᾽; пятиточечник, поджопник ʻсиденье полевое᾽; снаряга ʻснаряжение᾽; шмурдяк ʻрюкзак᾽ и др.
5. Названия участков местности, связанной с ведением боевых действий: открытка ʻоткрытый участок местности᾽; дорожка смерти ʻоткрытая, обстреливаемая местность᾽; зеленка ʻлесополоса᾽; красный край (красная зона) ʻместо на передовой, где боец оказывает сам себе помощь и происходит эвакуация раненого᾽; желтый край (желтая зона) ʻотносительно безопасное место для оказания сторонней медицинской помощи᾽; зеленый край (зеленая зона) ʻместо лечения раненого за пределами военных действий᾽; лесополка ʻлесополоса на открытой местности᾽; (находиться) за ленточкой ʻна передовой; также в Донбассе᾽; передок, дерьмо ʻпередний край фронта᾽; Авдос ʻАвдеевка᾽ и др.
6. Названия военных действий: удавка ʻокружение᾽ (авдеевская удавка); дискотека ʻобстрел᾽; (бахмутовская) мясорубка ʻкровопролитное сражение᾽; ответка, жесткий привет ʻответный удар᾽; валить снабжение; вскрыть (блиндаж) ʻпопасть в цель᾽; вскрыть (системы ПВО); выйти на охоту ʻна задание᾽; держать сектор, тащить сектор ʻконтролировать участок местности᾽; затрофеить ʻзахватить в качестве трофея᾽; наковырять ʻдать отпор᾽; накрыть («Кинжалами») ʻпоразить᾽; насыпать ʻоткрыть огонь, обстрелять᾽; работать ʻвыполнять задание, огневую задачу᾽; отработать (минометами); прилетело ʻо попадании снаряда᾽; утюжить авиацией ʻнаносить удар авиационными ракетами по технике и живой силе противника᾽; заптурúть (танк) ʻуничтожить при помощи ПТУРа – противотанковой управляемой ракеты᾽ и др.
7. Оценочные названия военных действий: дронопад ʻо сбитых дронах᾽; кошмарить ʻнаносить ракетный удар᾽; похолодало ʻоб усилении обстрела со стороны ВСУ᾽; серьезная драка ʻтяжелое сражение᾽ и др.
8. Обозначения смерти: выехать за ноль ʻпогибнуть᾽; кровотечение ʻпотеря личного состава᾽; обнулить ʻрасстрелять᾽; отчалить к Бандере, загинуться к подземной сотне ʻо гибели украинских военных᾽; поехать на подвал ʻпогибнуть, умереть᾽ (ср. выражение: отправить в республику Иртыш ʻубить, расстрелять᾽, известное с периода контрреволюционных выступлений 1920–1921 гг.) и др.
9. Названия российских военнослужащих по роду деятельности: боевик (произошла замена значения ʻучастник незаконного вооруженного формирования᾽ на значение ʻвоеннослужащий, боец᾽); штурмовики, штурмá, штурмы ʻпехотинцы, участвующие в штурме᾽; боевые бомжи ʻштурмовики᾽; дроновод ʻоператор беспилотника᾽; совята ʻоператоры дронов᾽; разведосы, тигры ʻразведчики᾽; генерал Армагеддон (С.В. Суровикин); ср. шутливые номинации «помощников» российских военных – рядовой Дрон(ов) ʻкоптер᾽; генерал Мороз, тактический Куст, секретный агент Мышь и др.
10. Названия военных журналистов РФ, освещающих СВО: бойцы информационного фронта; военкоры Русской Весны.
11. Имена руководителей и командиров Донбасса: Захар, таксист ʻшутливое прозвище А. Захарченко, глава ДНР (2014–2018)᾽; Командос ʻкомандир Гиви, М.С. Толстых, командир батальона «Сомали» (2014–2017)᾽; Мотор, Моторчик ʻкомандир батальона «Спарта» Арсений Павлов «Моторола»᾽; Плотя ʻИ.В. Плотницкий᾽.
12. Оценочные названия лиц, уклонившихся от службы или выступивших против СВО: заукраинцы, нетвойняшки, мызамирцы, всепропальщики ʻлица, выступающие против СВО и за поражение России᾽; релоканты, уехи ʻлица, уехавшие из России в связи со СВО᾽; ылита, элитка ʻдеятели культуры и искусства, которые уехали из России в связи со СВО᾽.
13. Оценочные названия Украины и ее представителей, являющихся противниками в рамках СВО:

А. Названия Украины как противника в рамках СВО: террористическое злокачественное образование УГИЛ; страна 404 и др.

Б. Имена украинских военных и политических руководителей – генерал-котел, генерал-мясник, генерал-200 ʻглавнокомандующий Сырский᾽; За ʻглавнокомандующий Залужный᾽; Зек-президент, Зек-режим, Зек, Зе, Зеля, Зело, Зеленый, Клоун, Клоун-президент, кокаиновый Клоун, Кокаинский ʻпрезидент Украины В. Зеленский᾽; Люся, Люсьен, Люсьен де Арестофф, пан Арестович ʻукраинский политический деятель А. Арестович᾽ и др. Приведенные прозвищные антропонимы «сохраняют понятийную информативность» [Нечаева 2023, с. 116] и передают отрицательную оценочную коннотацию.

В. Имена украинских военнослужащих и политиков: укры, укропы, укронелюди, укровояки, немцы, небратья, чубатые, Тарасы ʻукраинские военнослужащие᾽; нацики ʻбойцы батальонов «Азов» и «Айдар»᾽; ловцы душ ʻвоенкомы᾽; ТЦКашники ʻсотрудники военкоматов Украины᾽.

Г. Оценочные названия мобилизации и мобилизуемых лиц на Украине: могилизация, утилизация, мобилизовать с пола; паковать (мужиков), поднять улов; добровольцы ʻнасильно мобилизованные᾽; мясо, пушечное мясо, мясокомбинат Зеленского; уклонисты ʻлица, покинувшие Украину или отказавшиеся от мобилизации᾽.

Д. Оценочные названия украинских информационных каналов: инфопомойки; вражеские телеги; телевизионный утюг.

Как упоминалось выше, с началом военной операции в русскую речь вошло много новых слов. Мы отметим в данном случае лишь некоторые наиболее продуктивные модели, получившие отражение в новейшем жаргоне, так как в свое время Е.А. Земская описала основные способы образования жаргонизмов и подчеркнула: словообразование «в жаргоне служит… для того, чтобы порождать яркие, образные, несущие заряд выразительности слова, многие из которых являются экспрессивными модификациями нейтрально-литературных, просторечных или разговорных слов» (Земская 1999, с. 18).

Жаргонизмы СВО, возникшие на основе иностранной терминологии, немногочисленны, они соотнесены с названиями техники и оружия. Основной пласт жаргонизмов определен языковым материалом, входящим в русский язык. В языке СВО активно используется модель жаргонного образования, которая связана с различными суффиксами, например повесточник, отъезжант, уезжант и др., сложно-суффиксальным образованием: небратья, нетвойняшка, нетвойнист, нацифист, мнестыдновец, мнестыдник, поуехавшие, унаехи (противники СВО), укровояка, укронелюдь, завоенец, зетоносец и др.

Часть лексем появилась в результате семантической деривации: грачи ʻсамолеты РФ᾽; зачистить ʻвытеснить᾽; наковырять ʻдать отпор᾽; паковать ʻмобилизовать᾽; срисовал ʻполучил координаты᾽; тигры ʻразведчики РФ᾽; удавка ʻокружение᾽; утюжить ʻнаносить удары с неба᾽ и др. Звуковая игра позволяет привнести отрицательную или положительную коннотацию: Зэк, могилизация, наглосаксы, ылита, элитка и др., ср.: калашмат ʻавтомат Калашникова᾽ и др.

Речевое творчество СВО находит выражение также в создании поговорок (тащи сектор и делай шаг вперед) и фразеологизмов, которые характеризуют военную ситуацию: валить снабжение, жирные цели, отработать минометами, пожарная команда ʻкоманда на случай обороны оголившегося участка фронта᾽, порвать оборону, серьезная драка, снарядный голод, топтать войну, треугольник смерти («Работино – Новопокровка – Вербовое: в треугольнике смерти»), утюжить авиацией. Многочисленны фразеологизмы с семантикой смерти, например,: заехать на яму (на подвал); устойчивые сочетания характеризуют дерзкого человека – переобщался с сепарами; также дана оценка мобилизации противника – косят болезни, паковать мужиков, сквозняком через границу, поднять улов и др.; обозначены уехавшие из РФ из-за СВО – философский самокат, философский самолет (по аналогии с философским пароходом периода эмиграции первой трети ХХ в.).

В материале содержатся многочленные синонимические ряды жаргонизмов (см. примеры выше); антонимическое противопоставление носит контекстуальный и единичный характер, например: красная зона ʻсамопомощь в боевой зоне᾽ и зеленая зона ʻлечение вне зоны боевых действий᾽.

Военные жаргонизмы СВО, как и жаргонизмы предшествующих периодов, выполняют ряд следующих функций.

1. Принцип экономии позволяет кратко и лаконично выразить мысль, заменить термин, например: беспилотники ʻбеспилотные летательные аппараты᾽; высокоточка ʻвысокоточные комплексы᾽; опорник ʻопорный пункт᾽; передок ʻпередняя линия обороны᾽ и др.
2. Жаргонизм передает образную, экспрессивную номинацию, выступая синонимом нейтральному официальному названию; делает установку на шутку или дополнительное значение: ловкий ʻдрон᾽; Мужик ʻОрден Мужества᾽; салорейх ʻукраинская власть᾽; тигры ʻразведка᾽; чубаноид, мойва ʻукраинский военный᾽, местами град (о работе реактивной системы залпового огня со стороны российских военных) и др.
3. Жаргонизм служит способом выражения оценки: инфопомойка ʻукраинские СМИ᾽; кокаиновый клоун, наркоша ʻЗеленский᾽; могилизация ʻукраинская мобилизация᾽; мясокомбинат ʻфронт᾽; укронацики, укронелюди, укровермахт и др.
4. Использование жаргонизмов создает эффект сопричастности, включенности в контекст; указывает на «своего»: задвухсотился; мышеловка ʻпротивопехотная мина᾽; накатник ʻзатвор᾽; промка ʻпромзона Авдеевки᾽; сыграть симфонию ʻначать обстрел᾽ и др.

Анализ языка СВО позволил выделить единицы, которые репрезентируют образы воюющих сторон. Российский военнослужащий определяет себя как труженика войны; в ходе боевых действий используется большое количество глаголов действия жаргонного значения: валить, вскрыть, выйти на охоту, держать и тащить сектор, наковырять, накрыть, насыпать, отработать, утюжить, заптурить и др.; наши выносят украинскую военную инфраструктуру; противник сдувается; летчики готовятся к третьему прыжку ʻ(как в спорте) третья попытка вылета᾽; штурмá ведут огонь по-самалийски ʻнеприцельно, выставляя оружие из-за угла᾽; трофеить ʻбрать трофеи᾽ и др. Тяжелое сражение обозначено как серьезная драка; в такой номинации «наблюдается стремление соединить военные названия с мирными, то есть сгладить оппозицию “войны” и “мира”» (Захарчук 2007, с. 10).

Скрадывает военные трудности называние военной техники именами собственными, которые становятся прецедентными – танк Алеша; также шутка, отраженная в названиях оружия и техники: уменьшительно-пренебрежительная оценка танка противника Абрашка; сказочная номинация украинских дронов Баба-яга и козак Мамай и под., с другой стороны, уважительная оценка русского оружия – русский чугуний ʻфугасные авиабомбы᾽. Украинские военнослужащие воспринимаются, как небратья, немцы, укронелюди, укровояки и под. Большой синонимический ряд дает номинация власти и военных Украины с очевидной отрицательной коннотацией: война до последнего украинца, нацики, невменяшки, могилизация, террористическое злокачественное образование УГИЛ и др. Жаргонизмы, характеризующие военных и действия российской стороны, обладают нейтральной (изделия, железо и др.), шутливой, уменьшительной, уважительной, в целом положительной семантикой (калашмат, муха, карандаши, русский чугуний и др.).

Особо следует выделить устойчивые выражения, которые не относятся к жаргонному словотворчеству, но определяют образ российского военного. Из эпохи Первой мировой войны и Великой Отечественной войны пришел лозунг «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами», фраза часто сокращается «Враг будет разбит, победа будет за нами», «Слава русскому оружию. Победа будет за нами». Как правило, этой фразой заканчивается интервью с военнослужащими СВО, также этой фразой завершает каждую свою передачу, посвященную оперативным сводкам с фронта, Вячеслав Никонов в программе «Большая игра». Зафиксированы высказывания, отражающие философию военных СВО: «Мы идем туда, где кончается страх»; «Мы попадем в рай, потому что в аду уже были».

 

Заключение

Своеобразие СВО состоит в том, что военные события получают освещение в разных аспектах: в сводках Министерства обороны РФ, со стороны официальных СМИ, репортажей с передовой, интервью с участниками СВО, различных «Дневников штурмовиков», размещенных в сети Интернет и др. Военные жаргонные слова и словосочетания периода с 2014 г. по настоящее время из-за пристального внимания носителей русского языка к происходящим событиям становятся хорошо освоенными и понятными. Это приводит к выходу жаргонизмов из круга ограниченного употребления, который связан с профессиональной военной средой, поэтому в русском военном жаргоне отмечается функционирование единиц, созданных по разговорным моделям литературного языка. Основными функциями выступают номинативная, характерологическая и эмоционально-экспрессивная, которые обусловлены метафорическим и метонимическим переосмыслением слов литературного языка; активизацией различных словообразовательных моделей и аббревиацией; игровым аспектом словотворчества. Тематические и семантико-функциональные особенности языка СВО отражают национально-культурные черты русского военного жаргона, также создают образ участника СВО, передают его жизненные ценности и гражданскую позицию.

Перспективы работы видятся в необходимости рассмотрения языка СВО в лексикографическом аспекте, анализа и моделирования языковой личности российского военнослужащего СВО.

About the authors

I. A. Izmestyeva

Tolyatti State University

Author for correspondence.
Email: iz-irina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-7142-3834

Doctor of Philological Sciences, associate professor

Russian Federation, 14, Belorusskaya Street, Tolyatti, 445020, Russian Federation

References

Supplementary files