Outer space law

Full Text

1. Введение
   
   

Интерес к космосу начался задолго до того, как человек начал его покорять. Это также верно в отношении интереса юридической науки, который был выражен по крайней мере за полвека до того, как СССР 04.10.1957. г. отправил на орбиту первый искусственный спутник – «Спутник 1». Первой работой, которая занималась космосом с точки зрения права, считается статья бельгийского автора Лауда (Emile Laude), опубликованная в 1910 году в французском журнале, а затем в период между двумя мировыми войнами были опубликованы новые работы, а также было несколько конференций, посвященных этой проблеме (Doyle 2005; Doyle 2011, 1–24; Hobe 2011, 30–42); Жуков, Абашидзе 2014), но это были только принципиальные соображения.

Первые нормы международного космического права появились только после реального проникновения в космос – полета «Спутника 1». До этого считалось, что суверенитет государства простирается над его поверхностью до самого конца вселенной¹. Однако за 92 дня спутник облетел Землю 1440 раз, пройдя через пространства, находящиеся, в соответствии с классическим международным правом, под суверенитетом ряда других государств и все же ни одно из них не протестовало. Позже были запущены второй советский (03.11.1957 г.) и первый американский спутники (31.01.1958 г.).

Опираясь на отсутствие протестов, некоторые теоретики пришли к выводу, что появился новый обычай международного права и что это произошло немедленно, мгновенно, как только был запущен первый спутник². Такое рассуждение неверно, потому что, хотя не существует определенного минимального времени необходимого для создания международного обычая, простая логика предполагает, что некоторое время должно пройти (Van Hoof 1983, 86; Danilenko 1993, 97; Guzman 2005, 157–159; Petersen 2008, 281–283; Scharf 2014, 305–341; Krivokapić 2017, 81–98). В данном случае появление нового обычая может обсуждаться только после принятия Резолюции 1348 (III) от 13.12.1958 и последующих резолюций Генеральной Ассамблеи³, которые государства-члены ООН высказали свое мнение (opinio jus sive necessitatis) о свободе космических полетов, исследованиях и использовании космоса в мирных целях. Они были приняты быстро, но не мгновенно, а через год или более после запуска первого и нескольких последующих спутников⁴.

Первые правовые нормы, регулирующие отношения связи с космосом и в космосе, были созданы обычным путем на рубеже 1950-х и 1960-х годов и были единственными нормами международного космического права⁵. Помимо установления принципов свободы исследования и использования космоса, они также послужили катализатором для принятия ряда международных договоров, которые частично кодифицировали эту сферу⁶. Произошло и обратное: наиболее важные решения по Договору о космосе (1967 г.) и другим соглашениям относительно быстро стали частью общего обычного космического права и, следовательно, обязательны для всех⁷. Таким образом, обычаи стали основой для договоров, а затем круг замкнулся превращением определенных договорных правил и принципов в общие обычаи.

Однако полет договорного права в этой области длился всего около десяти лет, а затем, в некотором смысле, застопорился. Были заключены новые международные соглашения по конкретным вопросам⁸, но существенных сдвигов не было. Причина этого, вероятно, в том, что не было новых драматических прорывов в завоевании космоса. Мы также должны признать, что существующие решения – это скорее принципы, чем точные нормы. И, кажется, как раз это удовлетворяет государства. В ситуации, когда никто не знает, что находится в глубинах космоса и на небесных телах, которые прячутстся внутри них, кажется, что государства не готовы заранее принять на себя обязательства, связывая себя тем самым себе руки. Создается впечатление, что, сознавая, что истинное развитие космической деятельности еще впереди, они предпочитают подождать, чтобы увидеть развитие событий и только после этого оценить, какая кодификация космического права им нужна. Также, не следует забывать об интересах и влиянии крупных компаний, без которых космическая деятельность в наши дни была бы невозможна. По всей вероятности, в этих моментах надо искать некоторые из причин, по которым в течение 40 лет не было нового универсального соглашения в этой сфере, а тем более ее всеобъемлющей кодификации.

С другой стороны, когда объявляется новая волна важных космических исследований и вслед за ней, колонизация вселенной, можно с полным основанием ожидать, что право, регулирующее эти отношения, будет быстро развиваться. Понадобится гораздо точнее, чем сегодня, регулировать статус космического пространства и небесных тел и ряд других вопросов, таких как: военные действия в космосе, безопасность космической навигации, охрана окружающей среды, борьба с космическим мусором, защита прав человека⁹, космические преступления¹⁰, защита культурного наследия в космосе, защита во вселенной прав интеллектуальной собственности¹¹ и т.д. Многие замечают необходимость продвигать международное космическое право после его «зимнего сна» (Dolzer 1985, 527–546; Hertzfeld 2009, 325–335; Blount 2011, 515–532; Hobe 2012, 1–10).

Хотя можно думать, что эти темы давно уже изчерпаны и сегодня, в принципе, никому не нужны, нам кажется, что как раз из-за предстоящей революции в покорении космоса и, следовательно, ожидаемого развития нормативного регулирования с этим связанных общественных отношений, стоит взглянуть на некоторые вопросы, касающиеся названия и содержания права, которое регулирует отношения, связанные с космосом.

 

2. Название

 

Первый вопрос – как лучше всего назвать право, регулирующее отношения связи с исследованием и использованием космоса. В этом смысле ситуация была довольно хаотичной в свое время, потому что с разных сторон использовались различные названия, такие как: внеземное право, право внеземных владений, астронавтическое право, этеронавтическое право, межпланетарное право, межзвездное право, право спутников, внешнепространственное право, космическое право и т. д. (Жуков 1966, 8–10). Мы рассмотрим некоторых из низ, так как вопрос с названием может вновь открыться в какой-то момент в связи с дальнейшим развитием этой отрасли права.

В названии внеземное право прячется идея о разделении всего права на две основные правовые системы, первая из которых регулирует отношения на Земле, а вторая вне ее – в космосе. Такой подход неприемлем, поскольку предполагает одновременное существование двух отдельных, независимых и в некотором роде противоречащих между собой правовых систем. Однако мы можем быть уверены в том, что между Землей и другими планетами в течение долгого времени всегда будет сильная связь или, по крайней мере, она будет длится очень долго. В конце концов, так как каждое право применяется к людям, то есть регулирует их общественные отношения, оно всегда будет основанно на одних и тех же основных принципах.

Термин право внеземных владений, безусловно, неприемлем. Во-первых, он указывает только на одну сторону проблемы – возможность присвоения космического пространства и небесных тел. Но это противоречит важной норме обычного и договорного права, которая прямо запрещает национальное присвоение космоса¹². Даже если в один прекрасный день эти решения будут заменены на противоположные, этот термин может быть использован только для такого права, которое регулирует отношения с владениями в космосе, а не для всего права, которое регулирует отношения, касающиеся космоса.

Всего за несколько месяцев до запуска первого искусственного спутника в 1957 году уругвайский юрист Бауза Араухо соединив греческие слова astron – звезда и nautike – мореходство, создал термин астронавтическое право, назвав так и свою книгу (Bauza Araujo 1957). Хотя звучит красиво и даже романтично, этот термин тоже неприемлем. Прежде всего, космическое путешествие не может быть реализовано между звездами, потому что жизнь на них невозможна. С другой стороны, отношения в связи с космосом и в космосе, а также право, регулируюее их, не могут быть сведены только к космической навигации. В конце концов, колонизация Луны и Марса уже запланирована, что станет началом реального завоевания космоса, которое создаст новые правовые отношения и потребует урегулирования совершенно новых вопросов о которых мы сегодня даже не подозреваем.

Аналогичные возражения могут быть сделаны в отношении термина этеронавтическое право, выведенного из греческого aither – верхний воздушный слой, эфир и nautike – мореходство. Здесь не только правовое регулирование космического полета выдвинуто на первый план, а все остальное забыто, но это название предполагает, что речь идет о путешествии через эфир, который сам по себе недостаточно определен и не может быть приравнен к космосу (Hobe 2012, 15).

Аргентинец Армандо Кока предложил термин межпланетное право (Cocca 1957; Cocca 1958), который, по его словам, помимо движения в космосе также охватывает проблемы, связанные с исследованием космоса. Однако такое название предполагает, что это – право, регулирующее отношения между различными планетами и их обитателями, что пока очень далеко от реальности. С другой стороны, при таком названии из сферы правового регулирования выпадает ряд важных вопросов, таких как спасение космонавтов и космических объектов, которые упали на территорию другой страны, компенсация за ущерб, нанесенный другим космическими объектами при падении на Землю, проблемы, связанные с использованием искусственных спутников Земли, борьба с космическим мусором вокруг Земли и т.д. И сам замечая все это, Кока затем использовал термин космическое и межпланетное право (Cocca 1962). Но тогда возникает вопрос, к чему эти два термина, тем более рядом, если они означают одно и то же, или в чем разница между ними, если они означают что-то другое? А если под межпланетаным правом имеется в виду метаправо, которое когда-нибудь будет разработано с представителями других миров, тогда зачем упоминать об этом уже сейчас? Позже сам Кока совсем перешел на термин космическое право (Cocca 1981, 13-20).

Если нельзя согласиться с названием «межпланетарное право», тогда тем более невозможно принять термин межзвездное право, против которого также можно возразить, так как оно охватывает только часть отношений, возникающих при исследовании и использовании космоса. Кроме того, учитывая тот факт, что жизнь на звездах невозможна, действительно трудно говорить о каких-либо межзвездных отношениях и, следовательно, о правовых нормах, которые их регулируют.

Хотя в течение некоторого времени можно было встретить и термин право спутников, он явно имеет совсем ограниченное применение и ни в коем случае не может быть названием для всей отрасли права, которая регулирует отношения связи с космосов и в космосе. В принципе этот термин можно использовать, но только для обозначения тех норм, которые ограничены вопросами, связанными с запуском и использованием искусственных спутников.

В русскоязычной литературе встречается критика названия внешнепространственное право, которое, как сообщается, принято в ряде стран (Жуков 1966, 10). Тем не менее, очевидно, что речь идет не о новом термине, а о том, что автор, который его выделил, не заметил, что на самом деле это название на английском языке того, что мы называем космосом или вселенной. Дело в том, что космос по-английски называется Outer Space (буквальный перевод на русский: «внешнее пространство») или просто Space (буквально: «внешнее пространство»), отсюда и Outer Space Law или Space Law. Другими словами, это даже не синоним, а просто перевод термина на английский язык. Следовательно, никто никогда не имел в виду никакое внешнепространственное право. Кстати, в английском языке существует также термин Cosmic Law, но им обозначают не нормативный правовой порядок (космическое право, в нашем понимании), а естественные законы, которые правят во вселенной, или, реже, используются в некотором философском или религиозном смысле (для законов кармы и т.п.).

Некоторые авторы предложили термин транснациональное космическое право (Беглый 2007, 15–17). Это название не соответсвует, потому что транснациональное (трансграничное) – это любое право, прежде всего национальное, которое действует за пределами соответствующего государства, в первую очередь на поверхности Земли. Другими словами, оно регулирует отношения, которые имеют место независимо от национальных границ, но это не обязательно отношения между государствами. В подтверждение этого достаточно напомнить, что определенные нормы национального права каждого государства также применяются в открытом море (например, в отношении судна, имеющего его национальную принадлежность); в отношении личной юрисдикции государства над его гражданами за границей; в отношении членов постоянных дипломатических представительств страны за рубежом и т.д. В некотором смысле транснациональное право также регулирует частные правовые отношения с иностранным элементом, такие как брак с иностранным гражданином, наследование с иностранным элементом и т. д.

По тем же причинам не удалась и попытка ввести термин «транснациональное право» в качестве другого названия для всего международного публичного права (Jessup 1956). На самом деле здесь скорее всего речь идет как раз о том, что в термине «транснациональное космическое право», первое слово («транснациональное») надо понимать как некий вид синонима слово «международное».

С этим мы подходим к термину космическое право, который сегодня принят в большинстве языков. Он лучше всего отражает явление, которое обозначает, и в то же время всеохватывающий, потому что охватывает различные отношения, связанные с космосом и в космосе – космическую навигацию, но также все другие виды деятельности, отношения и проблемы. Это также соответствует логике, по которой названы другие отрасли международного права – договорное право, дипломатическое право, речное право, морское право и т.д. Поэтому термин космическое право общепринят или по крайней мере очень широко представлен в литературе и на практике¹³.

Однако возникает новый вопрос – что именно подразумевается под космическим правом?

 

3. Различные определения космического права

 

Многие книги, научные статьи и даже официальные документы, вообще не определяют космическое право. Это не должно вызывать удивления, как известно, не существует общепринятого определения ни космоса, ни космической деятельности. Есть даже мнения, что космос – явление, которое не поддается определению, из чего следует, что не может быть определено и космическое право.

Те, кто осмеливаются предложить теоретические или, по крайней мере, рабочие определения космического права, имеют, как и следовало ожидать, разные подходы. Это приводит к тому, что некоторые определения являются очень короткими и узкими, а другие, в попытке стать всеобъемлющими, слишком широкими, поскольку этих определений столько же, сколько и их авторов, анализ множества различных возможных подходов было бы делом, зараннее обреченным на провал. Поэтому здесь будет дано всего несколько достаточно иллюстративных примеров.

Образец краткого определения космического права можно найти на веб-сайте Управления ООН по вопросам космического пространства. Там только указано, что это «право, регулирующее космическую деятельность». Для лучшего понимания далее поясняется, что оно, как и общее международное право, состоит из различных международных соглашений, договоров, конвенций и резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, а также правил и решений других международных организаций¹⁴. Хорошая сторона этого подхода заключается в том, что он избегает попадания в шаткие воды более точного определения того, что кокретно регулирует это правопорядок, каковы его субъекты и т.д. Недостатком же является то, что здесь реально ничего не сказано, кроме того, что это: 1) право, которое 2) регулирует космическую деятельность. Однако эта «космическая деятельность» не определена¹⁵. Что ясно (в свете перечня источников права), так как имеется в виду только международное космическое право¹⁶.

Гораздо шире определение, которое под космическим правом означает «совокупность международно-правовых норм, устанавливающих режим космического пространства и небесных тел и регулирующих отношения, субъектами которых выступают государства, а также международные организации, в связи с исследованием и использованием космоса» (Игнатенко 2009, 663). Здесь также под космическим правом имеется в виду отрасль международного права.

Похожим является определение, согласно которому космическое право – это «совокупность норм международного права, регулирующих взаимоотношения государств и международных организаций, в связи с осуществлением ими космической деятельности и устанавливающих международно-правовой режим космического пространства и небесных тел». Хотя речь идет о космическом праве без какого-либо более близкого определения, ясно, что все относится к международному космическому праву как части международного права.

Интересным является подход, который уже говорит не о просто космическом, а о международном космическом праве, и уточняет, что оно представляет собой: «совокупность специальных форм современного общего международного права, регулирующих отношения государств между собой, с международными межправительственными организациями, взаимоотношения таких организаций в связи с осуществлением ими космической деятельности, а также устанавливающих международно-правовой режим такой деятельности в пределах космического пространства, Луны и других небесных тел. Таким образом, международное космическое право определяется в зависимости от характера деятельности государств  (космическая деятельность), и места деятельности (космическое пространство, небесные тела)»  (Жуков 2014, 5). Особенно интересно заметить, что цитированное определение полностью повторяется в опубликованной книге двух других авторов спустя 10 лет, что само собой говорит о том, что они с ним совершенно согласны (Малков 2002, 15).

Тем не менее, нам это определение кажется слишком широким и недостаточно полным. Его второе предложение касается только деятельности государств, хотя в первом предложении прямо упоминаются и международные организации. Также, определение ничего не говорит о других субъектах, кроме государств и международных организаций, которые все чаще участвуют в завоевании космоса (транснациональные и другие частные компании). Наконец, международное право регулирует и некоторые отношения на Земле, связанные с космической деятельностью (например, компенсация за ущерб, причиненный в результате падения космического объекта или его части на территорию другой страны), а этого здесь не заметно. Тем не менее, этот последний момент признается самими авторами, которые уже в следующем абзаце уточняют, что космические действия не ограничиваются тем, что происходит в космосе, что они также могут относиться к Земле, при условии, что они связаны с запуском и эксплуатацией космического объекта или его возвращением на Землю.

В отличии от представленных определений, которые приравнивают его к отрасли международного публичного права, некоторые авторы указывают, что космическое право имеет две составляющие – международную и национальную. Таким образом, по словам одного из них, который высказался с точки зрения США: «Термин космическое право относится к праву, которое исходит из различных источников и состоит из двух основных типов права, регулирующих космическую деятельность: международного и внутреннего. Первое касается прав и обязательств, которые Соединенные Штаты приняли в рамках многосторонних и двусторонних договоров и соглашений. Второе касается внутреннего законодательства Конгресса и нормативных актов, принятых исполнительными органами правительства США» (Lyall, Larsen 2009, 43). Другими словами, здесь указывается, что космическое право имеет отношение к соответствующим нормам как международного публичного права, так и внутреннего права государств.

Хотя по количеству слов это одно из самых бедных по досягаемости и одно из самых широких определений, согласно которому космическим правом называется «все право, которое регулирует или применяется к космосу и деятельности в космосе и связи с ним. Космическое право – особое право, созданноее для решения практических проблем использования и исследования космоса. Как видно, здесь принимаются во внимание не только международное космическое право, но и все правовые нормы и принципы, касающиеся космоса и космической деятельности. Далее авторы подтверждают это, заявляя, что космическое право имеет три аспекта: международное публичное право, международное частное право и национальное право государств.

Эти примеры достаточно иллюстрируют, что существует очень разное понимание того, что такое космическое право и какие правовые нормы являются его частью. Это показывает, что постоянно надо следить за используемой терминологией. Однако, как отмечалось выше, многие источники ведут дискуссии о космическом праве, совсем не определяя или не определяя точно, что имеется в виду.

Нам кажется, что, как и в других областях, наиболее правильным является рассматривать соответствующее национальное право государств и международное право отдельно. Когда, например, речь идет о дипломатическом праве, само собой разумеется, что имеется в виду отрасль международного публичного права, хотя некоторые важные вопросы регулируются также национальными правилами государств. В этом смысле нам кажется, что следует проводить различие между национальными правилами государств в отношении исследования и использования космоса (национальное космическое право) и такими международными правилами (международное космическое право), причем только последние могут быть оправданно названы космическим правом в узком смысле. Однако при условии предоставления необходимых объяснений можно также говорить о космическом праве в широком смысле, которое может включать также и другие нормы и принципы.

 

4. Национальное космическое право

 

В отношении космического права можно говорить, среди прочего, о государственном, национальном космическом праве как о части правопорядка страны. Это уже когда существуют нормы, касающиеся исследования и использования космоса, которые разбросаны по различным законам, а тем более тогда, когда речь идет о конкретных законах и других правовых актах, которые более или менее комплексно регулируют эти вопросы. В связи с этим интересно обратить внимание на несколько важных моментов.

Во-первых, хотя часто указывается, что нормы космического права возникли вначале в международном праве и только затем были перенесены в национальные государственные правовые системы, это утверждение не совсем верно¹⁷. На самом деле до и во время запуска и полета первого и последующих нескольких искусственных спутников не было норм международного права о космической деятельности. Но, по логике вещей, должны были быть определенные нормы внутреннего законодательства страны, запускающей спутник (СССР, а затем США), по крайней мере, в отношении образования специализированных органов, их компетенции и полномочий, в вопросах безопасности, в отношении подотчетности и т.д. Даже если, конечно, это не была всесторонная система правовых норм (новая ветвь национального права), все же ясно, что такие сложные, ответственные, чрезвычайно дорогие и потенциально очень опасные действия, как космические полеты, не могут быть выполнены без определенного предварительного правового регулирования.

Во-вторых, даже в тех отраслях международного права, где существует очень давняя традиция и всеобъемлющая кодификация, таких как морское право, дипломатическое право, право международных договоров и т.д., а тем более в некоторых новых отраслях, таких как международное право прав человека, международное уголовное право, международное право окружающей среды и т.д. одна часть отношений регулируется нормами внутреннего права государств. Внутренние нормы соответствующего государства регулируют такие вопросы, как: реестры морские судов; различные (уголовные, административные, гражданские, трудовые и т. д.) отношения на торговом судне в открытом море; церемония передачи верительных грамот посла; компетенция для заключения международных договоров; условия и порядок приобретения или утраты гражданства; и т.д. Отношения связи с космосом не являются исключением.

Так, например в случае каких-либо исключительных событий на космическом корабле или орбитальной станции (убийство, бунт и т. п.) они, особенно если все вовлеченные лица являются гражданами государства, которуму принадлежит корабль или станция, будут санкционированы органами этого государства, с применением правил тродового, административного, а если необходимо и уголовного права того же государства¹⁸. Все потому, что государства сохраняют свою юрисдикцию и контроль над своими гражданами – космическими путешественниками и своими космическими объектами – кораблями, орбитальными станциями и т. д.

Есть и другие примеры. Когда космический объект причиняет ущерб другому государству или его физическим или юридическим лицам, возникает международный спор между государствами – тем, которое запустило объект, и тем, которое потерпело ущерб, или гражданам или юридическим лицам которого был причинен ущерб. Он урегулируется в соответствии с общими правилами мирного урегулирования споров, то есть дипломатическими средствами (переговоры, консультации, посредничество, комиссии по расследованию и т. д.) или в международном суде или арбитраже (Krivokapiс 2017, 72–82, 250–447), в соответствии с существующими договорными и обычными нормами международного космического права¹⁹. Такие случаи уже были²⁰. Однако, если ущерб был причинен домашним физическим или юридическим лицам, вопрос о его компенсации решается в суде соответствующего государства с применением его процессуального и материального права.

В-третьих, мы являемся свидетелями того факта, что все большее число государств имеют свои более или менее сложившиеся правила, касающиеся космоса и его отношений в связи с ним. Еще в 2004 году около 20 стран имело, а примерно столько же стран готовило свое национальное законодательство, касающееся космической деятельности²¹. В этом смысле сегодня можно говорить о национальном космическом праве разных стран  (Kamentskaya 1993, 465–479; Von der Dunk 2005, 32– 80; Von der Dunk 2009, 135–163; Бодин, Волынская 2012, 74–80; Chatterjee, Johnson, Puścińska 2012, 1–7; Carminati 2014, 1–18; Dempsey 2016, 1–440). Растет число таких норм национального законодательства стран, касающихся государственной безопасности, возможных угроз из космоса, торговли космическими технологиями, частного предпринимательства, охраны окружающей среды, безопасности и защиты космонавтов и других космических путешественников, связи между космосом и кибер пространством, частного предпринимательства в космосе и т.д. Поскольку процесс разработки национального космического права является естественным и неостанавливаемым, предпринимаются усилия по унификации национальных нормативов государств в этой сфере.

В-четвертых, часть отношений, уже регулируются внутренним законодательством стран, поскольку жизнь не может ждать, когда они будут нормированы международным правом. Кроме того, и само международное право призывает государства принять соответствующие правила, то есть в некотором смысле даже обязывает их в этом направлении. Такие, например, согласно ст. VIII Договора о космосе (1967 г.) и ст. II В Конвенции о регистрации (1974 г.) государство, запустившее космический объект обязано зарегистрировать его в собственном реестре. Но это предполагает, что оно да этото (до регистрации) своими нормативными актами достаточно полно и точно урегулировало ряд вопросов, таких как: орган, ведущий реестр; способ ведения реестра, данные; данные, вносимые в реестр; и т. д.

И в-пятых, как и во всех других областях, национальные правила могут быть приняты в качестве доказательства того, что существует определенная международно-правовая обычная норма. Более того, практика других отраслей международного права свидетельствует о том, что нередко определенные решения сначала были реализованы в национальных правовых системах государств, а затем, с необходимыми корректировками, стали частью международного права. Этого, по-видимому, можно ожидать и в космическом праве.

 

5. Космическое право в узком смысле

 

В узком смысле когда говорим о космическом праве мы имеем в виду международное космическое право, которое представляет собой отрасль международного права, которая содержит правовые нормы, регулирующие отношения, свзанные с космосом и в космосе, а, в частности, режим этого пространства и содержащихся в нем небесных тел, исследование и использование космоса, режим навигации в космосе, правовое положение космонавтов и космических объектов, международно-правовую ответственность за ущерб, причиненный другому космической деятельностью, и т. д.

Одна из особенностей этой отрасли международного права заключается в том, что ее поле регулирования достаточно сложно определить, поскольку мы не знаем, что нас ожидает в глубинах вселенной. Поэтому мы должны быть готовы к тому, что в будущем будем сталкиваться с совершенно новыми проблемами. В конце концов, уже злободневны такие вопросы, как делимитация космоса, допустимость военных действий в космосе, безопасность космической навигации, защита прав человека в космосе и в связи с космосом, космические преступления, роль и правовое положение частного сектора, ответственность за ущерб причиненный на небесных телах, защита окружающей среды, проблема космического мусора, взаимоотношение космического и кибер пространства, международные специализированные суды и другие международные органы по разрешению космических споров, космический туризм и т. д.

Поскольку космическое право является частью международного публичного права, его субъекты и правовые источники в принципе соответствуют тем, которые присущи международному праву в целом. Однако есть некоторые особенности, которые вытекают из особенностей отношений, возникающих в связи с исследованием и использованием космоса.

Первые шаги в освоении космоса были под строгим контролем государств. Но уже известно, что очень скоро различные компании и другие негосударственные структуры будут все больше вмешиваться, что неизбежно приведет к определению их особых прав и обязанностей, их представительству в соответствующих международных организациях и органах и, в частности, это здесь представляет особый интерес, к их участию в процессе разработски и становления новых норм космического права. Кроме того, космическое право является единственной отраслью права, которая уже рассчитывает на то, что когда-нибудь отношения будут установлены с разумными существами из других миров (с инопланетянами). Любое дальнейшее рассмотрение вопросов, связанных с субъектами космического права, представляло бы собой спекуляцию, но все же следует упомянуть такие, уже сейчас обозримые проблеммы, как возможность установления некого рода гражданства колонизированных небесных тел, появление некоторых космических интеграций по образцу современных международных организаций и т. д.

Когда дело доходит до источников права, хотя речь идет об очень молодой отрасли международного права, первые ее нормы были созданы обычным образом и только спустя десяток лет более точно определены международными соглашениями. Уже сейчас мы можем быть уверены, что даже когда произойдет всеобъемлющая кодификация космического права, обычные правовые нормы сохранят свое место и роль по многим причинам. Достаточно упомянуть, что практика учит нас тому, что ни один договор, которым, совершена кодифицикация, не имеет в своем составе всех государств. Поэтому можно ожидать, что в области космического права общие обычаи не только выживут, но и будут укрепляться и развиваться, поскольку это единственный надежный способ регулирования отношений между государствами, не являющимися участниками договоров, которые кодифицируют сферу космического права, а также отношений между ними. и участниками этих соглашений. Кроме того, какой бы обширной и качественной ни была кодификация, она не сможет дать ответы на все вопросы, которые навязывает практика. Наконец, научно-технический прогресс развивается гораздо быстрее, чем международные договоры, так что может случится, что договоры будут превзойдены (устареют) еще до своего вступления в силу²². В таких случаях помогут обычаи, так как из практики мы знаем, что в этой сфере они часто создаются и развиваются гораздо быстрее, чем договоры и конвенции.

Место и роль международных договоров как источника международного космического права уже обсуждались, поэтому нет необходимости повторения.

По-видимому, одной из особенностей источников космического права будет постепенное, но неизбежное усиление роли решений международных организаций, причем даже быстрее, чем в других сферах. По многим причинам ситуации, которые будут возникать в связи с завоеванием космоса, потребуют конкретных быстрых и точных решений, а это сможет быть достигнуто только в рамках компетентного международного форума. Будет ли это какой-то новый орган реформированной ООН или какая-то универсальная специализированная международная организация, еще предстоит увидеть. Разумеется, будут существовать различные организации и различные органы, которые будут заниматься этими вопросами, и не только требования правовой определенности, но и простая логика указывают, что некоторые из этих учреждений должны будут играть ведущую роль (Krivokapiс 2017, 869–872).

 

6. Космическое право в широком смысле

 

В более широком смысле, в дополнение к космическому праву, как оно определенно здесь (международное космическое право, космическое право в узком смысле), могут быть рассмотрены также и некоторые другие правила. В этом случае, чтобы избежать терминологической и другой неясности, всегда следует подчеркивать и четко объяснять, что именно имеется в виду. Здесь укажем на некоторые из возможных подходов.

Прежде всего, рядом с космическим правом в узком смысле (юридически обязательные нормы международного права) в международное право в этой сфере часто включают нормы, подпадающие под так называемое мягкое право. Типичным примером являются решения международных организаций, прежде всего Генеральной Ассамблеи ООН. Они обладают большой политической и моральной силой, но не снабжены санкциями, из чего следует, что их нарушение не поднимает вопрос юридической ответственности. Тем не менее, практика показывает, что по большей части эти нормы соблюдаются, а это означает, что по существу те же самые эффекты достигаются, как если бы соответствующие вопросы регулировались «жестким» правом (Beard 2017, 335–424).

В более широком смысле, космическое право также включает в себя различные соглашения между государствами и негосударственными субъектами, которые в будущем станут неизбежными. Они будут заниматься самыми разными проблемами, такими как аренда космических аппаратов и оборудования, совместные предприятия, эксплуатация минеральных ресурсов небесных тел, коммерческие полеты в космос, защита и безопасность космических объектов и т.д. Ведь у нас есть пример из воздушного транспорта, где помимо соответствующих международных конвенций важное место занимают соглашения государств с авиакомпаниями. Частный сектор является более гибким и часто имеет больше ресурсов и больше научно-технических знаний, чем подавляющее большинство стран. Поэтому связь между ним и государствами, даже самыми развитыми, неизбежна, а это значит, что эти отношения необходимо будет регулировать²³. Также следует добавить, что не только возрастет число и значение соглашений между государствами, но и между международными организациями, с одной стороны, и частными корпорациями, с другой, и можно ожидать, что для регулирования их отношений могут быть созданы определенные правовые обычаи. Все это не должно удивлять, учитывая, что роль компаний, в первую очередь транснациональных, возрастает во многих областях международного сотрудничества, что также отражается в укреплении элементов их международной правосубъектности.

В некотором смысле можно утверждать, что космическое право, в широком понимании, включает, по крайней мере, некоторые решения национального космического права государств, которые согласуются с рамками, установленными международным правом. Хотя, строго говоря, они не являются и не могут быть частью международного права, а поэтому и международного космического права (поскольку они являются национальными, а не международными правилами) в некоторых случаях они регулирует определенные важные вопросы, в том числе и вопросы международного значения. Это уже обсуждалось.

Наконец, космическое право в широком смысле также включает в себя то, чего на самом деле еще не существует, но о чем давно все думают. Даже придуман специальный термин. Речь идет о так называемом метаправе (Клеандров 2015, с. 81–85; Sterns, Tennen 2016, 59–179). Под этим имеется в виду набор правовых норм, которые будут регулировать отношения человечества с другими цивилизациями. Единственное реальное правило такого рода на данный момент то, согласно которому, в случае столкновений с разумными существами из космоса, космонавты (независимо от их национальности) будут иметь статус представителя человечества. Это правило содержится в ст. V / 1 Договора о космосе (1967) и, можно сказать, что уже превратилось в общий международно-правовой обычай. Но даже и оно скорее правило, условно говоря, нашего внутреннего, Земного международного права. так как по сути дела представляет собой односторонне принятое решение – без согласования с другой (внеземной) стороной. В случае контакта с инопланетянами неизбежно появятся новые правила, обусловленные взаимным влиянием, поиском компромиссных решений, приемлемых для обеих сторон. Впрочем, многие правила, скорее всего, будут логичными и неоспоримыми сами по себе²⁴.

Будет или когда возникнет метаправо не знает никто. Оно вполне может развиться и стать своего рода правом, которое будет существовать достаточно независимо от «земного» права и даже станет выше его, точно так же как международное право, условно сказано, выше национальных прав государств. Это почти наверняка произойдет, если человечество вступит в контакт не только с одной, но с несколькими инопланетными цивилизациями, потому что такое развитие событий обусловит существование не двохстороннего, а многостороннего или даже общего метаправа. Однако на первое время, пока эти правовые нормы не будут в достаточной мере сформированы, это метаправо будет (хотя бы для нас, землян) являться частью международного космического права, понимаемого, конечно, в широком смысле.

 

7. Вывод

 

Согласно вышесказанному, наиболее правильное название для правопорядка, который касается правовых отношений в космосе и в отношении космоса – космическое право. Это при условии, что термин используется узко. Однако, если термину дано более широкое значение на это необходимо четко указать. Мы также должны осознавать, что по мере того, как приближается колонизация вселенной, и мы не знаем, что и кто нас ждут в ее глубинах, могут произойти беспрецедентные изменения во всем подходе к этой проблеме, в охвате и содержании соответствующих решений, и, следовательно, в названии права, регулирующего эту сферу.

About the authors

Boris Krivokapich

University ‘‘Union – Nikola Tesla’’

Author for correspondence.
Email: krivokapicboris@yahoo.com
SPIN-code: 6082-6204

Serbia, 11000, Serbia, Belgrade, Tsara Dusana 62-64.

References

Supplementary files