Some aspects of extraterrestrial life in science fiction
- Authors: Zalomkina G.V.1
-
Affiliations:
- Samara National Research University
- Issue: Vol 4, No 4 (2024)
- Pages: 42-48
- Section: LITERATURE STUDIES
- URL: https://journals.ssau.ru/semiotic/article/view/27739
- DOI: https://doi.org/10.18287/10.18287/2782-2966-2024-4-4-42-48
- ID: 27739
Cite item
Full Text
Abstract
The purpose of the article is to trace how science fiction deals with the theme of otherness in terms of the interaction between the concepts of aliens and earthlings, resulting in the perception of earthlings as aliens. Until now, this approach has not been used. The research was conducted on a wide range of science fiction authors, including S. de Bergerac, F. Godwin, H. Wells, H. P. Lovecraft, I. Yefremov, R. Heinlein, R. Bradbury, J. Corey, S. Lem, the Strugatsky brothers, N. Stephenson, P. Watts. Comparative motif analysis was used. The article notes that the concept of aliens in science fiction can develop in two directions. They can be seen as creatures similar to earthlings in physical and psychological aspects (a type of neighbor /inhabitant of another village), contact with them is possible and beneficial. Alternatively, they can be portrayed as completely different and terrifying creatures (a type of monster), contact with them is deadly or impossible. In science fiction, earthlings who have undergone some kind of mutation may be considered as “the different others”, even aliens. A characteristic feature of homo alius in science fiction is their language, which is presented as equally mutated through hybridization. The way that homo alius is perceived in relation to normal human beings in science fiction is always ambiguous, leading to a variety of relationships between the concepts within the semantic field of “friend or foe”.
Full Text
Введение
Проблематика иного – основополагающая для научной фантастики, что убедительно сформулировала в своем определении И. В. Саморукова: «Когда мы говорим о фантастическом сюжете, то речь следует вести… о типе события, непременным участником которого становится иное. Это самое иное и разворачивается в тексте в фантастический мир» (Саморукова 2013, с. 10). Понимание того, что есть иное, формируется в сопоставлении с привычным, человек в этом отношении – очевидная точка отсчета. Инопланетяне как тема в научной фантастике – результат обозначенного сопоставления. Определенные трансформации человека, уводящие его от привычного состояния – физиологического, психологического, морфологического – в сторону иного, равным образом могут формировать научно-фантастический сюжет. В последнее время такого рода трансформации укладываются в проблематику трансгуманизма, которая включает, среди прочего, последствия перехода поставленных природой границ, возникающие в связи с нарушением привычной системы свойств, полагаемых человеческими.
Примечательно в этом отношении словосочетание «homo alius» (человек иной) –окказионализм, который сконструировали и употребили издатели произведений А. Беляева, избрав его для обобщающего заголовка, объединяющего в одном томе романы «Человек-амфибия», «Последний человек из Атлантиды», «Человек, потерявший лицо» (Беляев 2021). Специальных пояснений по поводу выбора выражения издатели не дают, поскольку, вероятно, подразумевается его интуитивная понятность: речь идет о тех или иных радикальных отличиях героев от человека обычного. Это словосочетание представляется пригодным, уместным и полезным для обозначения предмета нашего исследования: специфики научно-фантастического взгляда на человека – изначально существа земного – как на инопланетянина.
Цель данной статьи – отследить специфику разработки научной фантастикой проблематики иного в аспекте взаимодействия представлений об инопланетянах и землянах, приводящего к восприятию землян как инопланетян. Чтобы это осуществить, мы проследим взаимодействие двух ключевых тем: 1) восприятие человеком инопланетян и 2) видоизменение человека-землянина на протяжении значительных периодов времени под влиянием тех или иных обстоятельств. Исследование будет проведено на материале художественных текстов, представляющих широкий диапазон научно-фантастической литературы – с точки зрения как хронологии, так и субжанрового многообразия. Используемая методология сопоставительного мотивного анализа направлена на обоснованные и убедительные обобщения.
Необходимо отметить, что подобный подход до настоящего времени не применялся. Есть некоторое количество работ, в которых исследуется генезис и специфика представления инопланетян в научной фантастике, в большей степени с культурологической или философской точек зрения. К. Иванов видит причину расцвета тематики инопланетной жизни в культуре XX в. в «комплексном мироощущении, которое на рубеже XIX–XX веков сделало востребованным появление таких инструментально детерминированных познавательных индустрий, как практика расовой детерминации, физическая антропология, этногеография и т. д.» (Иванов 2018, с. 186): вымышленные инопланетяне как индивидуумы и как сообщества – интересные объекты познания, сконструированные, чтобы и удивлять землянина, и отражать его. Исследователь рассматривает контакт с инопланетянами в преимущественно психоаналитическом ключе: «Можно найти непрерывность в этом реверсивном движении, нацеленном на поиск “Другого”, но в итоге приводящем к собственному Self. Сначала это Восток для европейцев, затем инопланетянин для человека, затем неантропоморфное разумное против антропоморфного и, наконец, неантропоморфность, поселившаяся внутри нас самих» (Иванов 2018, с. 216–217). Л. Романчук и В. Дябина разбирают психологические, религиозные, социальные, политические корни мифа о пришельцах, давая классификацию ролей «которые литература и кинематограф отводят космическим гостям: ликвидаторы, охотники, спасатели, “темные лошадки”, поработители, контролеры, экспериментаторы, порабощенные, “беспомощные овечки”, разведчики, партнеры, жертвы, “садовники”…» (Романчук, Дябина 2024, с. 12).
Однако нам не удалось найти ни одной работы, в которой затрагивалась бы интересующая нас проблематика трансформации со-планетника в ино-планетника.
Ход исследования
- Можно выделить два типа представления инопланетян, корни которого лежат в ксенофобии архаического мифа. Внушающее страх чужое различается по интенсивности инаковости: чуждость жителей другой деревни отличается от чуждости чудовищ, обитающих в лесу или в морской пучине.
Чуждость жителей другой деревни пропорциональна отдаленности этой деревни. Соседи почти такие же, как мы, а обитатели далеких островов и континентов за морями радикально отличаются: у Геродота в Тунисе обитают «люди-песьеглавцы и совсем безголовые» (Геродот 1972, с. 235). На заре научной фантастики инопланетяне парадоксально изображались как не очень отдаленные соседи, как вариант иноземца, такого же человека, но жителя другой страны, отличающегося от аборигена, но не радикально. У Лукиана в «Правдивой истории» присутствует причудливая лунная живность типа конекоршунов или капустокрылов, однако управляющие ими люди ничем не примечательны фенотипически, и даже ветробежцы, способные перемещаться по воздуху, делают это не благодаря своей физиологии, а хитроумному использованию одежд-парусов (Лукиан Самосатский, с. 103, 104). Сирано де Бержерак говорит о селенитах: «туловище и лицо у них, как у нас», однако «они все до одного ходили на четвереньках», поскольку «считали, что поскольку природа наделила человека наравне с животными двумя ногами и двумя руками, то человек должен пользоваться ими так же, как и они» (Бержерак 2002, с. 65).У Фрэнсиса Годвина различия – и внешние и физиологические – усиливаются: «Хозяин дома сам имел 30 футов росту, и вес его в 25–30 раз был больше веса самого сильного человека нашего мира. <…> срок жизни лунных жителей… доходит до 30 тысяч лун, то есть до 1 000 лет и больше» (Годвин 1975, с. 32).
Отличия марсиан в большинстве научно-фантастических версий так же вполне укладываются в приемлемый диапазон. А. Толстой описывает «голубоватые лица» Аэлиты и других марсиан (Толстой 1982). В «Марсианских хрониках» Р. Брэдбери у обитатели красной планеты «чистая, смуглая кожа настоящих марсиан, глаза желтые, как золотые монеты» (Брэдбери 2019 с. 20), они обладают телепатическими способностями, что упрощает контакт с землянами: «Но скажите же, добрая женщина, как объяснить, что вы так великолепно говорите по-английски? – Я не говорю, – ответила она, – я думаю. Телепатия» (Брэдбери 2019 с. 37).
Г. Уэллс в «Войне миров» дал начало другому типу представления об инопланетянах – как об абсолютно чуждых – и физически и психологически – существах, отсылающему к хтоническим чудовищам, но с определенным научным обоснованием. «Треугольный рот, с выступающей верхней губой, полнейшее отсутствие лба, никаких признаков подбородка под клинообразной нижней губой, непрерывное подергивание рта, щупальца, как у Горгоны, шумное дыхание в непривычной атмосфере, неповоротливость и затрудненность в движениях – результат большой силы притяжения Земли, – в особенности же огромные пристальные глаза – все это было омерзительно до тошноты. Маслянистая темная кожа напоминала скользкую поверхность гриба, неуклюжие, медленные движения внушали невыразимый ужас» (Уэллс 1983 с. 455). Попытки землян наладить контакт, ошибочно полагая, «что марсиане, несмотря на свою безобразную внешность, очевидно, разумные существа, и надо сигнализировать им, что и мы тоже существа разумные» (Уэллс 1983 с. 457), – заканчиваются смертью от теплового луча.
Г. Ф. Лавкрафт расширил диапазон чуждости, развертывая сюжеты проникновения на Землю целого ряда крайне необычных рас. Приведем только один пример: «Вообразите гигантского краба с туловищем из густого студенистого вещества, которое составлено, как пирамида, из множества плотных колец или узлов, покрытых множеством щупальцев в том месте, где у человека находится голова. А зеленое студенистое вещество является их кровью или живительным соком. <…> данный тип существ создан из уникальной разновидности материи, не встречающейся на нашем участке космического пространства – и ее электроны имеют совершенно иной коэффициент вибрации. Вот почему эти существа не отображаются на обычной фотопленке или фотопластинке, хотя мы можем их видеть невооруженным глазом» (Лавкрафт 2016, с. 336, 342).
Проблематика чудовищно чуждых представителей иных миров развивается в целом ряде научно-фантастических произведений. У С. Лема в романе «Эдем» и П. Уоттса в романе «Ложная слепота» контакт невозможен в силу абсолютно разных способов мировосприятия, вплоть до отсутствия самосознания в человеческом смысле «Они даже не враждебны, для них такого понятия в принципе не существует. Они просто до такой степени чужды нам, что воспринимают человеческую речь только как форму агрессии. <…> эволюция жизни во Вселенной не приводит ни к чему, кроме безграничного размножения самородной сложности, она – бесконечная машина Тьюринга, набитая саморазмножающимися автоматами, не осознающими собственного бытия. А мы... уроды, целаканты» (Уоттс 2016, с. 377). Лю Цысинь в трилогии «Воспоминания о прошлом Земли» разворачивает «теорию темного леса», согласно которой любой контакт двух планет может привести только к уничтожению обитателей одной из них – то есть инопланетяне могут быть только однозначно опасны (Цысинь 2021).
- В свете подобного опыта научной фантастики изображать другую жизнь, не только физиология, но и сама разумность которой значительно отличаются от человеческой, примечательна тематика восприятия собственно представителей человеческого вида как чужих, отличающихся от современных жителей Земли – в обозначенном диапазоне чуждости. Главным основанием для такой чуждости в научно-фантастическом тексте оказываются мутации разного рода: подвергшиеся мутациям земляне и становятся фигурой иного плоть до статуса инопланетян в координатах созданной в произведении реальности.
Начало данной тематике было положено также Г. Уэллсом, описавшим в «Машине времени» радикальное видовое расхождение человечества в будущем на элоев и морлоков – в результате постепенного превращения классового разделения в физиологическое и ментальное. «Чрезмерная обеспеченность жителей Верхнего Мира привела их к постепенной дегенерации, к общему вырождению, уменьшению роста, сил и умственных способностей. <…> “морлоки”, как их называли обитатели Верхнего Мира, ушли еще дальше от нынешнего человеческого типа, чем “элои” – прекрасная наземная раса, с которой я уже познакомился» (Уэллс 2021, с. 334). Морлоки, обитающие под землей и питающиеся элоями, подаются у Уэллса как разновидность хтонических чудовищ: «Вы едва ли можете себе представить, какими омерзительно нечеловеческими они были, эти бледные лица без подбородков, с большими, лишенными век красновато-серыми глазами!» (Уэллс 2021, с. 338).
Здесь можно увидеть связь между идеей об абсолютной чуждости инопланетян, непригодности их к контакту и чудовищности «отпавших» землян. Заложенные Уэллсом векторы наиболее наглядно развиты в романе Н. Стивенсона «Семиевие». Катастрофа космического масштаба – необъяснимый спонтанный распад Луны и последовавший длительный период выпадения ее обломков на Землю – губит большую часть человечества, выживают только небольшие группы: спрятавшиеся в подземных убежищах или под водой и укрывшиеся на орбитальной станции. Через тысячи лет разросшееся потомство этих групп радикально различается в расово-видовом отношении, причем для «космических» людей такое разделение оказывается результатом продуманного процесса генетического конструирования. Возникает проблема контакта, поскольку потомки землян, «зарывшихся в землю», воспринимают вернувшихся из космоса как чужаков и потомков предателей, необоснованно заявляющих права на планету, и готовы погибнуть в сражении с пришельцами. Раса, выжившая под водой, ушла дальше всех от базовой модели человеческого организма и скорее напоминает морской народ из набора зловещих рас Лавкрафта: «Когда предводитель вышел на мелководье, форма его тела стала понятнее: округлая и вытянутая, как артиллерийский снаряд. <…> По манере двигаться было видно, что под гладкой «курткой» из жира скрывается мощная мускулатура. <…> Между ног у пингеров ничего не было, только концентрические складки кожи, под которыми наверняка скрывался вполне обыкновенный набор гениталий. Обнажали их, видимо, только в подходящей ситуации. <…> Складки на лице главного пингера раскрылись, его серые глаза стали как будто больше, а из щелей по бокам вылезли почти человеческие уши, только поменьше и не такие оттопыренные. <…> Женщина-пингер что-то заверещала, привлекая внимание спутников. <…> Пальцы у нее были толстые и соединены тонкими перепонками» (Стивенсон 2017, с. 736).
В романе А. и Б. Стругацких «Волны гасят ветер» видовое расхождение человечества прогнозируется в двух показательных вариантах. Во-первых, после всеобщего введения процедуры, усиливающей иммунитет и приспособляемость организма, встает проблема ситуации, в которой «человечество под воздействием фукамизации раскалывается на два генотипа» (Стругацкий А., Стругацкий Б. 2001, с. 566–567). Во-вторых, исследователями возможности контакта со сверхцивилизацией выдвигается гипотеза, согласно которой «человечество будет разделено на две неравные части по не известному нам параметру, меньшая часть его форсированно и навсегда обгонит большую, и свершится это волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой» (Стругацкий А., Стругацкий Б. 2001, с. 543).
Таким образом, инаковость той или иной группы представителей человеческого вида в осмыслении научной фантастики обусловливается либо целенаправленной генноинженерной стратегией, либо мутациями под воздействием окружающей среды. Воздействие окружающей среды может принимать формы как изменяющихся условий жизни на Земле, так и выходом человека в космос. В романе С. Лема «Возвращение со звезд» срабатывают все варианты, причем в положении инопланетянина парадоксально оказывается сохранивший изначальные человеческие качества астронавт. После своего длительного отсутствия он обнаруживает на родной планете землян, изнеженных достижениями технологического прогресса и бесконфликтностью общественного устройства, каковая обеспечивается целенаправленным «исправлением» человеческой натуры, подразумевающим удаление склонности к агрессии и риску. Напоминающие элоев новые земляне воспринимают «древнего» астронавта как омерзительную угрозу: «Пусть это до меня не дотрагивается!», его преследует «чувство невероятной отчужденности» (Лем 1991, с. 9).
Переселение на другие планеты или в космос делают землян инопланетянами и номинально, и физиологически. Потомки эмигрантов на Луну в романе Р. Хайнлайна «Луна – суровая госпожа» не могут жить на Земле, поскольку их организм уже не приспособлен к тяготению в 1g. В цикле «Пространство» Дж. Кори астеры – обитатели пояса астероидов, чьи предки так же переселились с Земли, – из-за постоянного пребывания в невесомости или при незначительном тяготении показательно отличаются от землян внешне: они гораздо выше, более худые и с головами заметно большего размера.
В романе А. и Б. Стругацких «Полдень, XXII век» ученые рефлексируют по этому поводу: «Перси Диксон работал в области космопсихологии и космофизиологии человека. Он был стар, очень много знал и провел над собой и над другими массу сумасшедших экспериментов. Он пришел к заключению, что человек, пробывший в Пространстве в общей сложности больше двадцати лет, отвыкает от Земли и перестает считать Землю домом. Оставаясь землянином, он перестает быть человеком Земли» (Стругацкий А., Стругацкий Б. 2001, с. 149).
Проблематика рассматриваемой инаковости весьма часто развертывается в связи с социально-политическими аспектами, заложенными Уэллсом в «Машине времени»: «лунари» (loonies) у Хайнлайна и астеры у Кори в определенной степени отсылают к морлоками: это низшее звено социума, рабочий класс, пытающийся заявить о своих правах. «Мы, лунари, богаты. Три миллиона трудолюбивых, смышленых, опытных людей, достаточно воды, неисчерпаемые ресурсы энергии, колоссальная кубатура. Но... чего у нас нет, так это свободного рынка. Мы должны сбросить Администрацию! <…> Услышьте меня, tovarishchee! Каждый груз, который вы отправляете на Терру, приговаривает ваших внуков к медленной смерти. Чудо фотосинтеза, цикл “растение – животное” – замкнутый цикл. Вы разомкнули его, и это ваша собственная кровь струится по орбите, ведущей вниз, к Терре. Не высокие цены нужны нам – деньги есть не будешь! Нам необходимо положить конец нашим потерям. Абсолютное, полное эмбарго. Луна должна перейти на самообеспечение!» (Хайнлайн 2018, с. 37–38, 44).
Примечательно слово «tovarishchee» в последней цитате: оно демонстрирует специфический язык, которым изъясняются лунари у Хайнлайна. Такого сорта язык – в целом характерная черта изображения homo alius в научной фантастике: их язык подается как равным образом мутировавший по типу гибридизации. В языке лунатиков у Хайнлайна встречаются русские слова, записанные по фонетическому принципу: «Dosvedanyuh, Gospazha, ee sp’coynoynochi», «P’jal’st».Одна из самых читаемых газет называется «Lunaya Pravda», бога тоже называют по-русски: «for Bog’s sake», «Bog help me» (Heinlein 1996).
Астеры в цикле «Пространство» изъясняются на сплаве языков, ставшем результатом лингвистических мутаций:
«– Кве са, “Джамбаттиста”, – заговорила Наоми. – ‘Росинант’, вир. Ес гут аллес ла?
Волк ухмыльнулся.
– Бист бьен, сера Нагата суэр. Давайте сюда вашу воительницу и давайте напинаем этим хренам а л’энверс а пукис» (Кори 2019, с. 418).
В «Семиевии» Стивенсона жители космических городов, потомки спасшихся с Земли, изъясняются на языке, который называется англиш и испытал большое влияние русского языка:
«У каждого шлюза был номер и подпись, обозначающая его функцию (на Кольце имел хождение алфавит, представлявший собой помесь латиницы и кириллицы):
ТRАNZIТ
IММIГRAЦIА
МIЛITARI
ЭКСРЕДIЦIА
СРЕЦ» (Стивенсон 2017, с. 549)
«После катастрофы, в которой уцелело лишь восемь человек, верить в благого Творца – по крайней мере, в том виде, в каком Его воспринимало большинство людей древности, – стало невозможно. Прошли тысячи лет, прежде чем кто-либо, даже в самых отдаленных человеческих поселениях, посмел предположить, что веру в Бога – в более-менее традиционном смысле – нужно возродить. Его место занял целый набор философских учений, объединенных русским словом “Дух”» (Стивенсон 2017, c. 576).
Прослеженная нами тенденция научной фантастики изображать «отколовшихся» землян как инопланетян несколько иначе проявляется в романе И. Ефремова «Час быка». Жители планеты Торманс – потомки землян, покинувших родную планету много веков назад, после чего их «корабли попали в область отрицательной гравитации, провалились в нуль-пространство и оттуда, естественно, соскользнули назад, в один миг пролетев сотни парсеков» (Ефремов 1988, с. 26). Несмотря на очень долгий период отдельного существования, тормансиане не отличаются от землян ни внешне, ни физиологически. Различия проявляются в психологии – индивидуальной и массовой – и такая разработка проблематики инопланетности Ефремовым вполне укладывается в его философский замысел, направленный прежде всего на социально-политическую критику и социально-политическое проектирование, давшие в результате совмещение утопии и антиутопии.
А вот язык тормасиан представлен вполне в соответствии с вышеописанной спецификой, он также представляет собой гибрид земных языков: «семантика и альдеология его очень походили на древние языки Земли с удивительной смесью слов Восточной Азии и распространенного в конце ЭРМ английского языка» (Ефремов 1988, с. 67).
Проблематичность инаковости землян, так или иначе «отпавших» от привычного человеческого статуса, наиболее многосторонне, на наш взгляд, развернута в сцене объяснения представителя «вылупляющейся» из землян расы сверхсуществ с центральными фигурами мира Полудня Горбовским и Комовым в романе Стругацких «Волны гасят ветер».
«У нас еще нет общепринятого самоназвания. Большинство пользуется термином “метагом”, так сказать, “за-человек”… Я предпочитаю называть нас люденами. <…> И есть еще антишутка: «люден» – анаграмма слова “нелюдь”» (Стругацкий А., Стругацкий Б. 2001, с. 669–670). В словах «метагом» и «зачеловек» явно прослеживается перекличка с трангуманизмом. «Люден» указывает одновременно на родство и расхождение с изначальным человечеством, а «нелюдь» возвращает к архаической фобии по отношению к иному. Горбовский противопоставляет этому оптимистическое понимание ситуации, отказываясь от восприятия люденов как инаковых: «Человечество всегда уходило в будущее ростками лучших своих представителей. Мы всегда гордились гениями, а не горевали, что, вот, не принадлежим к их числу... А что Даниил Александрович талдычит нам, что он не человек, а люден, так это все терминология... Все равно вы – люди, более того – земляне, и никуда вам от этого не деться». Комов указывает на излишнее благодушие такого подхода: «Вы, Леонид Андреевич, иногда просто поражаете меня своим легкомыслием. Раскол же! Вы понимаете? Раскол!» (Стругацкий А., Стругацкий Б. 2001, с. 673).Таким образом очерчивается неоднозначность восприятия homo alius по отношению к человеку обычному в аспектах «свой-чужой», «союзник-противник», «привычный-необычный» и т.п.
Полученные результаты и выводы
В завершение исследования обозначим специфические черты разработки научной фантастикой проблематики иного в аспекте взаимодействия представлений об инопланетянах и землянах, приводящего к восприятию землян как инопланетян.
- Представление об инопланетянах в художественной литературе разрабатывается по двум направлениям: либо как о существах весьма близких землянам внешне, физиологически и психологически (тип соседа/жителя другой деревни), контакт с которыми возможен и продуктивен, либо как о максимально инаковых, монструозных созданиях (тип чудовища), контакт с которыми смертельно опасен или невозможен.
- В качестве фигуры иного, вплоть до статуса инопланетян, в научно-фантастическом тексте рассматриваются и земляне, подвергшиеся мутациям того или иного рода, обусловленным либо целенаправленной генноинженерной стратегией, либо воздействием окружающей среды. Воздействие окружающей среды принимает формы как изменяющихся условий жизни на Земле, так и выходом человека в космос. Радикальность видового расхождения может приводить к восприятию «отпавших» землян как неприемлемых чудовищ.
- Проблематика инаковости зачастую развертывается в связи с социально-политическими аспектами: ставшие инопланетянами земляне – низшее звено социума, рабочий класс, пытающийся заявить о своих правах.
- Характерная черта homo alius в научной фантастике – язык, который подается как равным образом мутировавший по типу гибридизации.
- Восприятие homo alius по отношению к человеку обычному в научной фантастике неоднозначно и порождает разнообразные взаимоотношения концептов из семантического поля «свой-чужой».
About the authors
Galina V. Zalomkina
Samara National Research University
Author for correspondence.
Email: zalomkina@ssau.ru
ORCID iD: 0000-0002-8384-289X
SPIN-code: 5905-7343
Scopus Author ID: 57222552591
D.Sc. (Philology), Associate Professor at the Chair of Russian and Foreign Literature and Public Relations
Russian Federation, 34, Moskovskoe Shosse (St.), Samara, 443086, Russian FederationReferences
- Bergerac, C. de (1899), A Voyage to the Moon, Doubleday and McClure Co, New York, USA, [Online], available at: https://www.gutenberg.org/files/46547/46547-h/46547-h.htm (Accessed 17 Nov 2024).
- Bradbury, R. (1990), The Martian Chronicles, Bantam Books, New York, NY, USA.
- Cixin, L. (2015), The Three-Body Problem Trilogy: Remembrance of Earth's Past, Head of Zeus, London in Association with Goldsboro Books, London, UK.
- Corey, J. (2016), Babylon’s Ashes, Orbit, New York, NY, USA.
- Heinlein, R. (1997), The Moon is a Harsh Mistress, Orb Books, New York, NY, USA.
- Herodotus (2024), Histories, Godley A.D. (ed.), [Online], available at: https://www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus%3atext%3a1999.01.0126 (Accessed 17 Nov 2024).
- Godwin, F. (1768), The Strange Voyage and Adventures of Domingo Gonsales, to the World in the Moon, [Online], available at: https://en.wikisource.org/wiki/The_Strange_Voyage_and_Adventures_of_Domingo_Gonsales,_to_the_World_in_the_Moon (Accessed 17 Nov 2024).
- Lovecraft, H.P. (2016), The Whisperer in Darkness, [Online], available at: https://www.hplovecraft.com/writings/texts/fiction/wid.aspx (Accessed 17 Nov 2024).
- Lem, S. (2020), Return from the Stars, MIT Press, Cambridge, MA, USA.
- Lucian (1894), True History, [Online], available at: https://www.gutenberg.org/files/45858/45858-h/45858-h.htm (Accessed 17 Nov 2024).
- Stephenson, N. (2015), Seveneves, William Morrow, New York, NY, USA.
- Strugatsky, A. and Strugatsky, B. (1978), Noon: 22nd Century, MacMillan Publishing Company, New York, NY, USA.
- Strugatsky, A. and Strugatsky, B. (2023), The Waves Extinguish the Wind, Chicago Review Press, Chicago, Il, USA.
- Watts, P. (2006), Blindsight, [Online], available at: https://www.rifters.com/real/Blindsight.htm (Accessed 17 Nov 2024).
- Wells, H. (2021), The Time Machine, [Online], available at: https://www.gutenberg.org/cache/epub/35/pg35-images.html (Accessed 17 Nov 2024).
- Wells, H. (2021), The War of the Worlds, [Online], available at: https://www.gutenberg.org/cache/epub/36/pg36-images.html (Accessed 17 Nov 2024).
- Belyaev, A. (2021), The Amphibian Man. The Last Man from Atlantis. The Man Who Lost His Face, T8 RUGRAM, Moscow, Russia.
- Efremov, I.A. (1988), Hour of the Bull, MPI Publishing House, Moscow, USSR.
- Ivanov, K. (2018), Dreams about journeys through space and the underworld in early Soviet science-fiction, Russian Journal of Philosophy and Humanities “Logos”, vol. 2 (123), pp. 159–224, [Online], available at: https://cyberleninka.ru/article/n/voobrazhaemye-kosmicheskie-puteshestviya-v-ranney-sovetskoy-nauchnoy-fantastike (Accessed 28 July 2024).
- Romantchuk, L. and Dyabina, V. (2024), Social And Culturological Roots of Alien Myth. Images of Aliens In Movy Myths And Literature, Universum: Philology and Art History, vol. 2 (116), [Online], available at: https://cyberleninka.ru/article/n/sotsialnye-i-kulturologicheskie-korni-inoplanetnogo-mifa-obrazy-prisheltsev-v-kinomifah-i-literatur (Accessed 27 July 2024).
- Samorukova, I.V. (2013), Fantastic World and Fantastic Plot: The Problem of Innovation in Science Fiction, The Second Lem Readings: Collection of Materials of the All-Russian Scientific Conference with International Participation in Memory of Stanislav Lem, March 28-30, 2013, [Online], available at: http://repo.ssau.ru/handle/Vserossiiskaya-nauchnaya-konferenciya-s-mezhdunarodnym-uchastiem-pamyati-Stanislava-Lema/FANTASTIChESKII-MIR-I-FANTASTIChESKII-SUZhET-PROBLEMA-INNOVACII-V-SCIENCE-FICTION-60797 (Accessed 26 Jul 2024).
- Tolstoy, A.N. (1982), Aelita, Collected works: in 10 volumes, vol. 3, Fiction, Moscow, USSR.
Supplementary files
![](/img/style/loading.gif)