Homelander generation: formative context representation

Full Text

Введение
Поколенческая общность, являясь объектом научной рефлексии далеко не первое десятилетие, продолжает оставаться интересным и востребованным направлением анализа социологических, исторических, междисциплинарных исследований и в настоящее время. В российской социологии одним из первых авторов, реализовавших междисциплинарный подход к интерпретации поколений, был Т. Шанин. Вслед за классиками теории поколений В. Дильтеем, К. Мангеймом,
Х. Ортегой-и-Гассетом, Ш. Эйзенштадтом, он ставит вопрос об определении поколенческой группы в рамках возрастных границ (т.н. хронологический подход) либо в рамках соотнесения жизни ее представителей с определенным историческим контекстом, который формирует своеобразие данной поколенческой группы (подход, применяемый в рамках т.н. культурно-исторической традиции поколенческого анализа) (Шанин 2005). Дилемма о возможностях совмещения этих подходов до сих пор окончательно не разрешена. Однако в практике социологических и междисциплинарных исследований авторы успешно сочетают хронологический и культурно-исторический подходы в анализе поколений (см., например, Семенова 2001; Доброхлеб, Зверева 2016).
За более чем вековой опыт исследований в теории поколений наметились основные тематические направления. Одним из таких направлений является изучение условий и факторов формирования образа жизни, мировоззрения, образовательных, трудовых, семейных практик, присущих представителям конкретных поколенческих групп. Вопрос о возрастных границах таких групп закономерно выступает предметом дискуссий. По-видимому, наиболее продуктивным подходом к определению возрастных границ поколения является их анализ в структуре поколенческой идентичности (Семенова 2009).
Вместе с тем история изучения вопроса об условиях формирования как поколенческой идентичности, так и представлений об особенностях «своего» поколения в ее структуре, приводит к выводу о том, что принципиальным значением обладает период жизни, который принято называть «формативным». Уже в работах Х. Ортеги-и-Гассета была показана роль этого периода в формировании ценностных ориентаций и образа жизни, которым, по словам философа, человек остается верным всю дальнейшую жизнь (Ортега-и-Гассет 2000). Вопрос о границах формативного периода также остается открытым. Большинство исследователей соотносят его с периодом раннего взросления (подростковый возраст), в других работах начало периода определяется более высоко, – например, в 17 лет (Радаев 2018), в некоторых работах изучается влияние на ценностные ориентации детских практик (Бессчетнова, Щеглова 2021).
В качестве методологического основания в работе используется теория поколений Н. Хоува и
В. Штрауса (Howe, Strauss 2000). Эта теория уже несколько лет активно используется в исследованиях российских авторов (Кулакова 2018; Радаев 2018; Лисаускене 2019; Демидов 2023). За поколением двадцатилетних в исследованиях закрепились названия «поколение Z», «зумеры», «хоумлэндеры», «цифровое поколение» – благодаря адаптации концепции Н. Хоува и В. Штрауса, представленной в исследованиях основателя Российской школы поколений Rugenerations Е. Шамис (см. Гурова 2016). Нужно также оговориться, что вопрос о границах между соседними поколениями (Y и Z), с которыми, по результатам разных исследований, идентифицируют себя современные двадцатилетние, тоже остается дискуссионным. В данном исследовании используется одно из названий поколения двадцатилетних – хоумлэндеры, активно используемое Е. Шамис в публикациях, в частности, на портале Rugenerations.
В российском научном дискурсе проблема влияния формативного контекста на ценности и образ жизни поколения представлена довольно широко, в том числе и на уровне эмпирических исследований. Так, В. Семеновой в 2003 г.
была предложена классификация российских поколений на основе анализа лексических поколенческих паттернов (Семенова 2003). Идея воздействия условий периода взросления лежит в основе оригинальной классификации поколений В. Радаева (Радаев 2018). Автор, исследуя проблему межпоколенной динамики, проводит анализ особенностей поколения миллениалов в сферах планирования семьи, использования цифровых технологий, оценке субъективного благополучия. Миллениалы (соседняя с хоумлэндерами поколенческая группа) рассматриваются автором как поколение, обеспечивающее «перелом» в общественных трендах.
Большой вклад в развитие теории поколений внесли авторы упоминавшегося проекта Rugenerations. Так, Е. Шамис, анализируя условия формирования поколения хоумлэндеров, обращает внимание на стратегии родительского воспитания. Родителями хоумлэндеров чаще всего являются представители поколения Х; в России их часто награждают эпитетом «потерянные».
Их детство проходило в сложных экономических условиях, проекты профессиональной самореализации часто были нарушены, поэтому, по мнению исследователя, они пытаются компенсировать упущенные возможности, обеспечивая максимально благоприятные условия своим детям, реализуя стратегию «профессионального родительства» (Шамис 2017).
Во многих исследованиях анализируется роль цифрового пространства в формировании поколения зумеров. Например, М. Митрошкина, изучавшая взаимодействие поколений в образовательных практиках (проект «Цифровое поколение»), называет рожденных после 2004 г. «глобальными детьми», обладающими широкими возможностями работы с информационными ресурсами и не зависимыми от взрослых в поиске новой информации (Митрошкина 2017).
Таким образом, исследователи подчеркивают значительное влияние на поколение хоумлэндеров таких элементов формативной среды, как цифровизация, относительное экономическое благополучие, благоприятные условия развития, создаваемые родителями. В то же время роль «переходного» поколения, формировавшегося на стыке двух разных эпох, как правило, отводится предыдущему поколению миллениалов. Результаты настоящего исследования показывают, что, помимо перечисленных выше признаков, к значимым характеристикам своего формативного контекста хоумлэндеры могут относить и свойство «пограничности», также являясь в определенной степени «переходным» поколением.

Ход исследования
Автором статьи в период с 2017 по 2022 гг. проводилась работа, которая изначально не задумывалась как полноценное исследование. В рамках одного из учебных курсов перед студентами четвертого курса социологического факультета Самарского университета, обучавшимися по бакалаврской образовательной программе «Социология» (профиль «Социология управления»), ставилась задача написать небольшое эссе о поколении, с которым они себя идентифицируют. Структура эссе задавалась в соответствии с теорией Х. Беккера о паттернах поколений (Becker 1992), в которой элементами паттерна выступают (1) характеристики формативного периода, (2) ценностные ориентации, а также (3) основные черты «модальной личности» поколения. Тексты эссе оказались настолько интересными, а некоторые тезисы даже неожиданными, что это побудило автора, собрав материал нескольких лет, провести анализ этих текстов.
В данной статье приводятся результаты анализа тех фрагментов эссе, в которых представлен первый элемент поколенческого паттерна – формативный контекст. Поскольку перед работой над эссе студенты, в рамках преподаваемой дисциплины, знакомились с некоторыми теориями поколений и, в частности, с теорий поколенческих паттернов Х. Беккера, определение формативного периода и событий формативного контекста не вызывало у них сложностей. Вместе с тем такая теоретическая «подготовка» создателей текстов, безусловно, могла отражаться на содержании эссе, в какой-то степени переводя студентов в роль субъектов исследования. После первичной обработки текстов ее результаты обсуждались с группами, что побуждало студентов к более серьезной рефлексии как собственного опыта, так и теории поколений.
Целью данного исследования является поиск центральных категорий, посредством которых в текстах студенческих эссе представлен формативный контекст их поколения.
Объем генеральной совокупности – 44 эссе; тип выборки – сплошной.
Для обработки текстов был использован метод тройного кодирования, применяемый в методологии обоснованной теории. В интерпретации
А. Страусса и Дж. Корбин процедура обработки данных включает три основных этапа:
- открытое кодирование,
- осевое кодирование,
- избирательное кодирование (Страусс, Корбин 2001).
На этапе открытого кодирования (первого «прохода» через текст) высказывания структурируются посредством присвоения им кодов. На этапе осевого кодирования исследователь устанавливает связь между кодами, формируя ось ключевых категорий. А. Страусс и Дж. Корбин определяют этот этап как «ряд процедур, с помощью которых данные после открытого кодирования соединяют по-новому, устанавливая связи между категориями» (Страусс, Корбин 2001, с. 81). Наконец, избирательное кодирование предполагает выявление центральных категорий. В. Семенова характеризует этот этап как поиск «подтем анализа», которые составляют основу будущей теоретической модели (Семенова 1998).
Для выявления репрезентаций студентами формативного контекста на первом этапе было проведено открытое кодирование текстов эссе; его результатом стал набор кодов, посредством которых авторы описывали события формативного периода. Задача следующего этапа, осевого кодирования, заключалась в нахождении связей между выделенными кодами. Фактически, в результате был получен перечень сфер (категорий), с которыми авторы эссе соотносили формативные события своего поколения:
- цифровые технологии,
- экономика и рынок труда,
- новые ценности и образ жизни,
- политическая ситуация,
- развлекательная индустрия,
- родительское воспитание,
- образование.
Результаты осевого кодирования представлены в табл. 1 (в скобках рядом с цитатами обозначается год написания эссе).

Дальнейшее избирательное кодирование текстов дало возможность выделить центральные категории. Таким образом, возникла следующая схема репрезентации в текстах эссе формативных событий, определивших специфику поколения информантов (табл. 2):
1. Условия для самореализации (возможности и риски).
2. Амбивалентность формативного контекста.
3. «Пограничность».

Хотелось бы подробнее остановиться на вышеприведенной схеме. Авторы эссе, исходя из основного вопроса, поставленного перед ними (какие события формативного периода определили ценностные ориентации, образ жизни и личностные качества представителей поколения), закономерно рассматривают формативный контекст как то, что задает совокупность условий, не только определяющих поколенческие черты, но и формирующих среду для дальнейшей жизни их сверстников. Таким образом, формативный контекст представлен в эссе совокупностью позитивных (возможности) и негативных (риски) условий. Причем как возможности, так и риски описываются студентами преимущественно через категорию «цифровые технологии» (коды «интернет и социальные сети», «смартфоны», «компьютерные игры»). Позитивные условия представлены также через категорию «экономика и рынок труда» (код «динамичность рынка труда, появление новых профессий»).
Под следующим элементом схемы («Амбивалентность формативного контекста») подразумеваются характеристики среды как содержащей в себе противоположные черты. Амбивалентность представлена в эссе через категории «развлекательная индустрия» и «экономика и рынок труда» (коды «динамичность рынка труда, появление новых профессий», «экономический кризис», «окончание экономического кризиса»). В основном речь идет о совмещении в формативном периоде экономических проблем, связанных с санкциями, последствиями пандемии (в эссе 2021 и 2022 годов), неразвитостью экономики в целом, и относительного экономического благополучия. В данном случае студенты также склонны экстраполировать влияние позитивных и негативных особенностей экономики и рынка труда на собственное будущее, однако, в отличие от элемента «Условия для самореализации», авторы эссе акцентируют двойственность, противоречивость среды, считая ее отличительной особенностью формативного периода.
Наконец, понятие «пограничности» связано с характеристиками, которые студенты дают как собственному поколению, так и тем условиям среды, которые сформировали эту черту. Под «пограничностью» авторы эссе имеют в виду стык двух эпох, специфический контекст, которому свойственны как некоторые черты уходящей эпохи, так и новые практики. Этот элемент представлен категориями «цифровые технологии», «экономика и рынок труда», «образование», «политическая ситуация», «родительское воспитание». Практически в каждом эссе 2017–2022 года авторы так или иначе развивают эту тему, говоря о том, что их сверстники росли на стыке эпох, впитывая ценности, транслируемые родителями, и формируя новые, успев познакомиться с бумажными книгами и освоить электронные и т.п. Надо сказать, что тема «пограничности» продолжает очень активно развиваться в других частях эссе – о ценностях и личностных особенностях представителей поколения, где она напрямую представлена как отличительная особенность «модальной личности» данного поколения.

Заключение
Специфика генеральной совокупности, небольшой объем анализируемых текстов, а также условия их создания накладывают определенные ограничения в позиционировании выводов данного исследования как полноценной «обоснованной теории», обладающей обобщающей способностью. Хотелось бы, тем не менее, отметить, что данное направление представляет интерес в контексте изучения проблемы поколенческой идентичности, формативного контекста поколений, а также особенностей «хоумлэндеров» – поколенческой группы молодых людей, рожденных в «нулевые» годы XXI столетия.

About the authors

Nadezhda Y. Chernova

Author for correspondence.
Email: n-chernova@yandex.ru

Senior Lector, Department of Sociology and Cultural Studies

References

Supplementary files