Том 4, № 1 (2018)

С середины прошлого века интерес к естественно-правовым исследованиям был восстановлен, а затем активизирован. В то время появились новые концепции, пропагандирующие существование различных типов правосудия (корпоративное, солидарно ответственное, организационное, международное и т.д.), включая также и процессуальное право. Наиболее известными сторонниками концепций существования процессуальной справедливости были Дж. Роулз, О. Хёффе, а позднее Л. Фуллер, Г. Харт, Р. Дворкин, П. Коллер, М. Ван ден Бос и другие. Однако целью этой статьи является не поддержать идею о существовании процессуального правосудия, предложенную вышеупомянутыми авторами, а скорее оспорить ее. Это будет показано со ссылкой на очевидное: справедливость является синонимом истины, а не с правильности, на которой вышеупомянутые авторы разрабатывают концепцию процессуальной справедливости. Истина связана с тем, что существует, и с правильностью надлежащего и точного выполнения соответствующих процедур. В противном случае создание процессуального правосудия на самом деле было бы своего рода противоречием в своей основе, возникающим из-за путаницы между правосудием и процедурой. Эти два термина связаны, но не похожи друг на друга, поскольку справедливость и правильность не совпадают, равно как правосудие и закон. То, что правдиво, может быть праведным. И наоборот, праведность может не быть правдивой. По-видимому, это связано с отношением между объективным (правдивость, справедливость) и средствами (правильность, точность, надежность и т.д. - одним словом, прочность). Эта взаимосвязь между правдивостью и правотой определяет правоту прежде всего как средство надлежащего применения закона и только после этого как средство возможного достижения справедливости в законодательстве. О справедливости при этом нельзя говорить. Вышеупомянутая взаимосвязь показывает другое: только материальные правовые нормы могут быть справедливыми, в то время как это может не иметь места в отношении процедурных правил. Рассмотрение взаимосвязи правдивости и правильности на примере фактически существующего правосудия и фактически не существующего процессуального правосудия указывает еще на одну важную проблему: взаимосвязь между материальными и официальными (процессуальными) правовыми нормами. Поскольку невозможно их четко и полно разграничить, таким образом. являются существенными правила, касающиеся процедур, заявленных процессуальными, и всего того, что только приобретает позитивный ореол правосудия. Это не может считаться правильным, поскольку, например, принцип беспристрастности или принцип справедливости, которые ошибочно считаются процессуальными, в действительности относятся к материальному праву. В еще более глубокой тени лежит вопрос о взаимосвязи между естественным и позитивным правом. Похоже, что отстаивание существования процессуального правосудия можно считать запоздалым ответом сторонников позитивистской юриспруденции. Достаточно странно, что существование процессуальной справедливости пропагандируется учеными, которые первоначально принадлежали к напрвлению естественно-правовой юриспруденции. Похоже, что и первые, и последние стремятся показать позитивный закон как справедливый. Только в этом случае это не конструкция, а симулякр. Трудно поверить в какую-либо власть как истину вместо истины как единственного  авторитета. Поэтому процессуального правосудия не существует, но само правосудие существует, хотя при этом оно не является процессуальным и справедливым. Процедура - единственное праведное средство права, но закон - не единственное справедливое средство правосудия.

В статье анализируются недостатки монистического и плюралистического подходов к проблеме соотношения источника права и формы права. Предлагается логическая конструкция взаимодействия истока права, источника права и формы права как взаимосвязанных и взаимообусловленных самостоятельных категорий на основании волевой концепции правообразования. Истоками права определяются объективно существующие и воздействующие на субъектов правотворчества правообразующие факторы. Источником права является внешнее выражение (проявление вовне) воли субъекта правотворческой деятельности в момент принятия решения по созданию норм права и закреплению их в рамках определенной формы. Под формой права понимается формальная (формализованная) оболочка сгруппированных правовых норм, необходимая для последующей реализации права и его толкования. Линейная логическая конструкция не совпадающих по своему значению и содержанию категорий «исток права» – «источник права» – «форма права» может быть использована для потенциальной унификации теоретических и практических позиций по соответствующей проблематике.

В статье рассматриваются функции Президента Российской Федерации в системе публичной власти, а также предлагается классификация данных функций. Выделена, во-первых, традиционная представительская функция Президента Российской Федерации, во-вторых, специфическая функция главы Российского государства, связанная с осуществлением координации деятельности органов публичной власти и арбитража при возникновении политических конфликтов. В-третьих, выделяется функция государственного управления, осуществляемая специфическими, присущими президентской власти методами. При этом предпринята попытка разграничить исполнительную и президентскую власть в процессе осуществления государственного управления с указанием на то, что к конституционным функциям президентской власти относится модерирование исполнительной власти. На основе анализа функций автор статьи приходит к выводу о самостоятельной политико-правовой природе функций президентской власти, которые несвойственны иным ветвям государственной власти.

Вопрос территориального разграничения в Восточно-Китайском море имеет геоэкономическое значение из-за наличия богатых источников энергии, а также переплетенных интересов прибрежных государств и Соединенных Штатов, которые по стратегическим причинам имеют тенденцию поддерживать политическое и военное присутствие и контроль. В последнее десятилетие Китай, Тайвань и Япония усилили свои территориальные требования в Восточно-Китайском море над островами, которые китайцы называют Дяоюй, тайваньским Дяоютай и японским Сенкаку (в дальнейшем – острова Сенкаку/Дяоюй). Из-за все более заметной эскалации взаимоотношений, возникающих из-за разных точек зрения относительно суверенитета этих островов и различных подходов к определению границ исключительных экономических зон и континентальных шельфов, где ни одна из сторон не хочет идти на уступки другой стороне, применение международного права представляется неизбежным механизмом преодоления территориальных споров. В этой связи в исследовании рассматриваются возможности разрешения территориальных споров в Восточно-Китайском море в целях обеспечения устойчивых правовых решений, которые будут соответствовать международному морскому праву и применение которых обеспечило бы мир и стабильность в этой части Земного шара.

В статье рассматриваются вопросы обеспечения равных возможностей для участия в государственных закупках. Многие системы государственных закупок основываются на принципе равенства лиц, участвующих в закупках. Равенство может служить не просто средством достижения различных целей системы государственных закупок, таких как развитие добросовестной конкуренции, предотвращение коррупции и других злоупотреблений и удовлетворение потребностей юридических лиц (заказчиков) в товарах, работах, услугах с необходимыми показателями цены, качества и надежности, но и объективно присутствовать в процессе закупок как самостоятельное право. Одной из главных проблем, связанной с принципом равного обращения, является то, что этот принцип часто недостаточно четко определен законодателем, и непонятно, какую роль он должен играть в системе закупок – будет лишь средством для других целей или самостоятельной целью в закупочном праве. Автор полагает, что расширение возможностей участия в закупках выступает базовой задачей института государственных закупок, которая должна учитываться при проведении закупочных процедур, а также при формировании содержания и структуры российского законодательства. В статье раскрывается значение указанной цели. В результате проведенного исследования автор приходит к выводу, что проведение закупочной процедуры, в которой все заинтересованные лица имеют равные возможности для участия, может выступать для государственного заказчика юридическим механизмом поиска лучших условий на поставку товаров, выполнение работ и оказание услуг.

Государство заинтересовано в жесткой регламентации привлечения детей к труду, особенно в раннем возрасте. В статье делается вывод о том, что к процедуре трудоустройства несовершеннолетних предъявляются более жесткие требования по сравнению с трудоустройством совершеннолетних. Междисциплинарный характер настоящей статьи обусловлен рассмотрением в ней особенностей организации труда несовершеннолетних как путем заключения гражданско-правового договора, так и трудового, ученического договора, использования труда при прохождении практики, дежурства. Установлено, что, как правило, в силу возраста несовершеннолетний выполняет работу под контролем и управлением заказчика, использует его имущество, а потому отношения по выполнению работы несовершеннолетним являются трудовыми, а не гражданско-правовыми. Не противоречит интересам несовершеннолетнего и заключение ученического договора. Однако в условиях современного правового регулирования сделать однозначный вывод относительно правовой природы ученического договора с несовершеннолетним, ищущим работу, не представляется возможным. Сделан вывод, что для заключения ученического договора с несовершеннолетним не требуется разрешения и согласия родителей (опекунов, попечителей) и государственных (муниципальных) органов. Подробно раскрываются в статье социально значимые вопросы охраны труда несовершеннолетнего, в том числе обязанность проводить инструктажи, стажировку, обучение безопасным методам и приемам выполнения работы, проверку знаний требований охраны труда.

В статье рассматриваются возможности и пределы учета международного опыта в сфере ресоциализации осужденных к лишению свободы. Проанализированы обновленные Минимальные стандартные правила ООН в отношении обращения с заключенными (Правила Нельсона Манделы (2015 г.). Особое внимание уделено положениям названного международного акта о социальных связях заключенных и их опеке после освобождения. Показаны проблемы формирования российской государственной политики в сфере ресоциализации лиц, освобожденных от отбывания наказания. Дано понятие ресоциализации, под которой понимается процесс интеграции лиц, отбывавших наказание, в систему общественных отношений посредством освоения новой социокультурной среды. Сделан вывод о необходимости принятия федерального закона «О ресоциализации лиц, отбывших уголовное наказание и освобожденных от него», в котором должны быть отражены основные направления и средства постпенитенциарной помощи лицам, освобожденным от отбывания наказания. Поставлен вопрос о необходимости разработки Дорожной карты ресоциализации и реального включения в гражданское общество лиц, отбывших уголовное наказание и освобожденных от него.

В статье рассматриваются проблемы реализации освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа. Проведен анализ понятия «судебный штраф» в различных законах Российской Федерации. Автор обращает внимание на соотношение иной меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа и наказания в виде штрафа. Исследованы вопросы практики применения судебного штрафа, проблемы, возникающие у юристов при его исполнении. Показаны возможные негативные последствия применения иной меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа. Проанализированы положения Федерального закона от 3 июля 2016 года № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности». Дан критический анализ иным нововведениям. В статье содержится анализ судебной практики по применению судебного штрафа, а также рекомендаций, изложенных в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 № 56.

В статье рассматриваются исторические тенденции развития адвокатуры в России. Прослеживается путь становления и развития профессионального адвокатского представительства – от истоков зарождения представительства в отечественном судебном процессе в XV веке и до принятия действующего российского закона об адвокатуре в 2002 году. Показаны сложные и в целом противоречивые отношения между государством и адвокатурой на всем протяжении ее существования. Отдельное внимание уделено «золотому веку» российской адвокатуры, начавшемуся после Великой судебной реформы императора Александра II и длившемуся всего полстолетия. В этой связи подвергнуты анализу как институт присяжных поверенных, так и введенный позднее и вызывавший немало нареканий институт частных поверенных. Далее прослеживается тернистый путь адвокатуры в советский период государства и права – от Декрета о суде № 1 до Положения об адвокатуре РСФСР 1980 года. Принятие действующего Федерального закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» в 2002 году было обусловлено коренными преобразованиями российского общества, вызвавшими рост спроса на квалифицированную правовую помощь, и потребностями эффективной защиты прав и свобод человека.

Статья посвящена развитию законодательства о досудебном производстве по уголовным делам в постсоветских странах. Рассмотрены изменения в правах защиты на предварительном расследовании этих стран. Указано на отсутствие связи между действиями судебного следователя и состязательностью предварительного расследования. Проведен сравнительный анализ исторических и современных форм участия следственных судей в уголовном процессе. Установлены общие тенденции развития законодательства постсоветских стран. Даны рекомендации по улучшению законодательства.

В данной статье рассматривается проблема соотношения понятий объекта и предмета преступного посягательства в уголовном праве и криминалистике. Работа имеет междисциплинарный характер и представляет интерес с позиции развития интеграционных процессов между науками уголовно-правового цикла. Автор на основе проведенного анализа приходит к выводу, что абстрактный характер объекта преступления как элемента уголовно-правового состава не удовлетворяет потребностям криминалистики, т. к. не отражает системы следов, содержащих значимую информацию о совершенном преступлении и его элементах. В статье предлагается с позиции криминалистики рассматривать объект как элемент структуры преступления в виде материальной совокупности или системного образования, на которые оказывается непосредственное воздействие, одна или несколько составляющих их частей могут определять цель преступного деяния. Основное внимание уделяется таким объектам материальной структуры преступления, как человек, имущество, компьютерные и иные электронные системы, денежные средства и ценные бумаги, транспортные средства, предприятия, учреждения, фирмы, государственные органы. Особое внимание в работе акцентируется на соотношении объекта и предмета посягательства, которые в ряде случаев могут соотноситься как общее и частное. Автор с точки зрения криминалистики дает обобщенную характеристику предмету посягательства, который считает материальным элементом преступного деяния, определяющим целевую направленность в деятельности субъекта посягательства.

В статье рассматриваются проблемы нормативно-правового регулирования отношений, возникающих в силу трансграничного договора строительного подряда. Автор анализирует понятие «договор» в его трансграничном смысле, а также принципы выбора права в случаях, когда стороны в договоре не предусмотрели применимое право, исследует общетеоретическую и международно-частноправовую доктрину и арбитражную практику по проблеме трансграничного договора строительного подряда. Для правильного разрешения спора из трансграничного договора строительного подряда суд должен установить трансграничный характер частноправовых отношений, договорной или внедоговорной их характер, юридическую природу (вид) сделки с целью определения применимого права. Автор исследует характерные черты и особенности трансграничного договора строительного подряда, облегчающие для суда установление указанных фактов, и приходит к выводу о необходимости выделения такого типа договоров в отдельный вид. Наиболее важные аспекты, раскрытые автором в статье, касаются теоретических и практических аспектов определения характерных черт и особенностей трансграничного договора строительного подряда. В заключение автор приходит к выводу, что трансграничный договор строительного подряда является договором sui generis.

В статье рассматривается реабилитация как цель производства по уголовному делу после смерти подозреваемого (обвиняемого). Актуальность исследования определяется необходимостью защиты чести и доброго имени умершего, сохранения достойного к нему отношения. Реабилитация рассматривается автором как один из способов такой защиты, в связи с чем является единственной целью производства по уголовному делу в отношении умершего. Тема раскрывается через анализ содержания института реабилитации. Автор приходит к выводу, что для умершего реабилитация состоит в признании его невиновным в совершении преступления, путем принятия соответствующего уголовно-процессуального акта (приговора, постановления, определения). Правовым последствием такого признания является возникновение у близких родственников умершего или иных заинтересованных лиц права на обращение за восстановлением доброго имени и доброй памяти об умершем, а также права на обращение за возмещением вреда, причиненного уголовным преследованием умершего.

Проблемные вопросы развития существующих правовых форм самоорганизации муниципалитетов как органов самоуправления и их взаимодействия с органами государственной власти в лице органов управления, в том числе и действующих на низовом уровне, представляют собой давний объект научного исследования ученых. В статье рассматриваются направления взаимодействия органов местного управления и самоуправления Республики Беларусь, анализируется законодательство в этой сфере; различные виды форм взаимоотношений между органами власти в лице органов управления, действующих в том числе в сфере реализации права граждан на формирование органов власти посредством выборов, и органами местного самоуправления. На современном этапе развития Республики Беларусь все большую роль играет уровень демократии, характеризующийся степенью взаимодействия органов управления с органами местного самоуправления, и влияние органов местного самоуправления как института гражданского общества на процесс формирования публичной власти. Это обусловлено тем, что местное самоуправление является наиболее приближенным к населению уровнем публичной власти и тем самым осуществляет реализацию конституционного права на участие граждан в управлении государством. По результатам исследования предлагается перечень отдельных видов форм взаимодействия обозначенных субъектов властно-распорядительных отношений. Изложенные в работе теоретические выводы могут стать основой для совершенствования механизма взаимодействия органов государственной власти в лице органов местного управления с органами местного самоуправления.