Human trafficking and criminal exploitation of human: problems of legislative regulation

Full Text

Торговля людьми и эксплуатация человека относятся к транснациональным преступлениям, эффективное противодействие которым возможно только при условии консолидации усилий всего международного сообщества и выстраивания четкой системы мер предупреждения и пресечения данных преступлений внутри каждого отдельного государства, обязательно при помощи средств законодательного регулирования. Вместе с тем, уголовно-правовое регулирование торговли людьми и эксплуатации человека в Российской Федерации далеко от совершенства. Часть вопросов, связанных с применением уголовно-правовых норм, регламентирующих ответственность за торговлю людьми, возникших в связи с недостаточной регламентаций данного преступления, разрешена в рамках официального толкования уголовного закона в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2019 № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми» (далее – постановление Пленума Верховного Суда РФ). В частности, разъяснено содержание каждого из альтернативных деяний, образующих состав торговли людьми (п. 13), определен момент окончания преступления в зависимости от способа его совершения (п. 14). В целом соглашаясь с содержанием данных разъяснений, не можем не обратить внимания на спорность избранной Пленумом Верховного Суда РФ терминологии. Перечисленные в диспозиции ч. 1 ст. 127.1 УК РФ признаки торговли людьми (вербовка, перевозка, передача, получение, укрывательство, купля-продажа и иные сделки) представляют собой не способы совершения преступления, а непосредственно преступные деяния [1]. Таким образом, более верной в данном случае является формулировка «в зависимости от совершенного деяния». Кроме того, в п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ закреплено правило о конкуренции ст. 127 и 127.1 УК РФ, которое является справедливым, т.к. состав торговли людьми полностью включает в себя незаконное лишение свободы. В то же время отказ Пленума Верховного Суда РФ признать наличие конкуренции между ст. 126 и 127.1 УК РФ является нелогичным, поскольку похищение человека, так же как и незаконное лишение свободы, полностью охватывается составом торговли людьми [2, c. 150]. Заслуживающим поддержки является вывод Пленума Верховного Суда РФ о том, что осведомленность потерпевшего о характере совершаемых с ним действий и его согласие на их совершение не влияют на квалификацию данных действий как торговли людьми, предполагающий конец научным дискуссиям по вопросу допустимости/недопустимости квалификации в качестве торговли людьми случаев, когда потерпевший выразил согласие на свою эксплуатацию [3]. Однако ряд вопросов, связанных с квалификацией торговли людьми и эксплуатации человека, не нашли решения в разъяснениях Пленума Верховного суда РФ, и в настоящее время требуют своего разрешения, например о квалификации торговли людьми в целях изъятия у потерпевшего органов и тканей. В соответствии с разработанными в уголовно-правовой науке правилами, к квалифицирующим признакам могут быть отнесены только те обстоятельства, которые оказывают существенное влияние на уровень общественной опасности деяния [4, с. 11–12; 5, с. 467]. В отличие от использования рабского труда, реализации обычаев, сходных с рабством, и сексуальной эксплуатации, извлечение органов и тканей в любом случае приводит как минимум к причинению тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а как максимум – к его смерти. Следовательно, данный признак обоснованно отнесен законодателем к числу квалифицирующих (п. «ж» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ). Однако с указанным утверждением в уголовно-правовой доктрине согласны не все. В частности С. А. Силаев обратил внимание на то, что максимальный срок наказания в виде лишения свободы, предусмотренный за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в целях использования органов или тканей, совершенное организованной группой, которое, по мнению автора, является самым тяжким последствием изъятия органов и тканей потерпевшего, составляет 12 лет, а максимальный срок лишения свободы за особо квалифицированное использование рабского труда и квалифицированное использование несовершеннолетнего в целях изготовления порнографических материалов или предметов составляет 15 лет. Изложенное, по мнению указанного автора, свидетельствует о более низкой степени общественной опасности изъятия у человека органов и тканей в сравнении с другими видами эксплуатации [6, c. 79]. На наш взгляд, данные рассуждения являются неправильными. В частности, представляется некорректным утверждение автора о том, что самым тяжким последствием изъятия у потерпевшего органов и тканей является причинение ему тяжкого вреда здоровью, совершенное организованной группой (п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ), поскольку на самом деле такая операция может привести к смерти потерпевшего, что в случае неосторожного отношения виновного лица к последствиям содеянного образует состав преступления, предусмотренный ч. 4 ст. 111 УК РФ, а если изъятие органов или тканей являлось заведомо несовместимым с жизнью потерпевшего – состав преступления, предусмотренный п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Таким образом, этот научный исследователь сравнивает наказания за самые тяжкие формы сексуальной (ч. 2 ст. 242.2 УК РФ) и трудовой (ч. 3 ст. 127.2 УК РФ) эксплуатации человека с наказанием за не самый опасный вариант изъятия органов или тканей человека. Учитывая, что за совершение преступления, предусмотренного п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, установлено наказание в виде пожизненного лишения свободы, которое является более строгим, чем наказание, предусмотренное за сексуальную и трудовую эксплуатацию человека, изъятие органов или тканей человека с очевидностью обладает большим зарядом общественной опасности в сравнении с его эксплуатацией. Следовательно, цель изъятия органов или тканей потерпевшего обоснованно включена законодателем в число квалифицирующих признаков торговли людьми (п. «ж» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ). Федеральным законом от 21.07.2004 г. № 73-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» были внесены изменения в уголовный закон, устраняющие допущенную законодателем в первой редакции ст. 127.1 УК РФ техническую ошибку, которая позволяла квалифицировать торговлю людьми в целях изъятия органов и тканей потерпевшего одновременно по ч. 1 и по п. «ж» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ. Данным законодательным актом был исключен признак «изъятие его органов или тканей» из определения эксплуатации, содержащегося в примечании 2 к указанной статье. Однако такое изменение законодательства повлекло за собой новые проблемы в квалификации торговли людьми. В связи с тем что квалифицированный состав преступления должен включать в себя все признаки основного состава, М. М. Зейналов, В. М. Гаммаев пришли к выводу, что для квалификации содеянного как торговли людьми в целях изъятия органов и тканей необходимо, чтобы потерпевшего сначала использовали в целях эксплуатации [7]. Мы не согласны с данной позицией, поскольку действия по эксплуатации потерпевшего и изъятию его органов и тканей в настоящее время не входят в состав торговли людьми. Более верной, на наш взгляд, является позиция, согласно которой в данном случае имеет место конкуренция целей «эксплуатация» и «использование органов и тканей», одновременное наличие которых невозможно. Исходя из существующей формулировки ч. 1 и ч. 2 ст. 127.1 УК РФ, только купля-продажа и иные сделки в отношении человека могут быть квалифицированы по п. «ж» ч. 2 данной статьи [8]. Поскольку вербовка, перевозка и укрывательство потерпевшего от торговли людьми составляют объективную сторону данного преступления, вопреки существующему в науке мнению [6, с. 79], они не могут быть отнесены ни к одной из форм соучастия, предусмотренных ст. 33 УК РФ. Следовательно, вербовка, перевозка и укрывательство, совершенные в целях изъятия у потерпевшего органов и тканей, не охватываются ни п. «ж» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ, ни ч. 1 указанной статьи, что противоречит принципу справедливости уголовного закона (ст. 6 УК РФ). В уголовно-правовой доктрине предложено три варианта устранения указанного выше пробела в законодательстве. Первый заключается в том, чтобы признать утратившим силу п. «ж» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ, предусматривающий в качестве квалифицирующего признака торговли людьми цель изъятия органов или тканей потерпевшего, закрепив его в качестве одной из форм эксплуатации в примечании 2 к указанной статье [9, c. 38–44]. Второй – в том, чтобы предусмотреть в качестве квалифицирующего признака торговли людьми цель эксплуатации человека [10, c. 19]. Третий – исключить из числа признаков торговли людьми цель эксплуатации, поскольку она имеет место в большинстве случаев торговли людьми [6, с. 79]. Каждый из предложенных вариантов решения проблемы не представляется нам достаточно обоснованным, поскольку они не учитывают повышенную степень общественной опасности изъятия органов или тканей в сравнении другими формами эксплуатации человека. Реализация же третьего варианта (исключение из числа признаков торговли людьми цели эксплуатации) и вовсе приведет к невозможности отграничения действий по перевозке и укрывательству от других преступлений против личной свободы человека (похищение человека, незаконное лишение свободы). Полагаем, что наиболее оптимальным способом решения проблемы в данном случае будет использование приема фикции по аналогии с регулированием ответственности за квалифицированную кражу, ущерб от которой не достигает минимального размера, указывающего на преступность деяния (ч. 1 ст. 7.27 КоАП РФ). В данном случае закон позволяет квалифицировать деяние в качестве квалифицированного преступления при отсутствии одного из обязательных признаков основного состава преступления. Для обеспечения квалификации вербовки, перевозки и укрывательства человека в целях изъятия его органов или тканей как квалифицированной торговли людьми (п. «ж» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ) предлагаем дополнить указанную статью примечанием 3 следующего содержания: «3. Вербовка, перевозка, укрывательство человека, совершенные в целях изъятия органов и тканей потерпевшего, квалифицируются по пункту «ж» части 2 настоящей статьи независимо от наличия у виновного цели эксплуатации потерпевшего.» Другим проблемным вопросом является содержание определения понятия «эксплуатация». Данное определение размещено в примечании 2 к ст. 127.2 УК РФ и содержит в себе перечисление понятий, которое включает в себя эксплуатация, а именно: использование занятия проституцией другими лицами и иные формы сексуальной эксплуатации, рабский труд (услуги), подневольное состояние. По оценке Т. В. Кленовой, это законодательное определение нуждается в уточнении, потому что не ясно, на каком основании использование занятия проституцией другими лицами и иные формы сексуальной эксплуатации выведены за рамки рабского труда (услуги), т.е. формально юридически не отнесены к работорговле, а также не считаются подневольным состоянием [11, с. 670]. В самом деле, дефиниция нуждается в корректировке. Во-первых, требует уточнения оценочный термин «иные формы сексуальной эксплуатации». Исходя из содержания Модельного закона о противодействии торговле людьми, принятом в г. Санкт-Петербурге 03.04.2008 г. Постановлением 30-11 на 30-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ и ст. 242.1УК РФ, к иным формам сексуальной эксплуатации относятся принудительное использование лица в качестве исполнителя для участия в зрелищном мероприятии порнографического характера, в качестве модели для изготовления порнографических материалов или предметов, удержание в сексуальном рабстве. Полагаем, что указанные иные формы сексуальной эксплуатации должны быть включены в примечание 2 к ст. 271 УК РФ. Во-вторых, вызывает вопросы и использование законодателем при определении понятия «эксплуатация» термина «подневольное состояние». Согласно ст. 7 Дополнительной Конвенции об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, к подневольному состоянию приводят обычаи, сходные с рабством. Учитывая, что примечание 2 к ст. 127.1 УК РФ фактически содержит признаки состава торговли людьми, нам представляется более удачным при определении действий по эксплуатации человека использовать признак «реализация обычаев и институтов, сходных с рабством» вместо признака «подневольное состояние». В-третьих, вместо термина «рабский труд (услуги)», логичнее использовать характеризующий действия виновного лица термин «использование рабского труда» (в научной литературе уже не единожды указывалось на чуждость русскому языку словосочетания «рабская услуга» [12, c. 11; 13, c. 1089]). В-четвертых, из открытых источников известно, что на территории нашей страны имеют место факты торговли людьми в целях использования человека для попрошайничества, в частности путем вербовки пациентов государственных домов престарелых и инвалидов [14]. Отказ законодателя от включения в число признаков эксплуатации принуждения к попрошайничеству позволяет торговцам людьми избежать уголовной ответственности. В целях устранения указанного пробела предлагаем реципировать позитивный зарубежный опыт (УК Республики Казахстан [15], УК Федеральной Республики Германия [16]), признав в качестве разновидности эксплуатации принуждение к попрошайничеству. С учетом изложенных замечаний предлагаем закрепить в примечании 2 к ст. 127.1 УК РФ следующее понятие эксплуатации: «2. Под эксплуатацией человека в настоящей статье понимаются использование рабского труда, реализация институтов и обычаев, сходных с рабством, принуждение к попрошайничеству, использование занятия проституцией другими лицами и иные формы сексуальной эксплуатации, в том числе принудительное использование лица в качестве исполнителя для участия в зрелищном мероприятии порнографического характера, в качестве модели для изготовления порнографических материалов или предметов, удержание в сексуальном рабстве.». Третьей проблемой является неполная криминализация эксплуатации человека в УК РФ. Одним из важнейших правил квалификации преступлений является требование полноты состава [17, c. 141]. Вместе с тем в уголовно-правовой доктрине неоднократно указывалось на наличие пробела в уголовном законодательстве, связанного с отсутствием регламентации ответственности за реализацию институтов и обычаев, сходных с рабством, которые приводят к подневольному состоянию потерпевшего [18, c. 204]. В науке существует три подхода к решению данной проблемы. Первый подход заключается в том, чтобы изменить диспозицию ст. 127.2 УК РФ, установив уголовную ответственность за использование не только рабского труда, но и труда лица, находящегося в подневольном состоянии [19, c. 8]. Второй подход предполагает установление в ст. 127.2 УК РФ ответственности за любую эксплуатацию человека [20]. Третий подход заключается в введении в УК РФ нового состава преступления, регламентирующего ответственность за эксплуатацию человека, наряду со ст. 127.2 УК РФ [21, c. 224]. Наиболее удачным нам представляются второй и третий подходы, поскольку помимо использования рабского труда и реализации институтов и обычаев, сходных с рабством позволяют криминализировать и иные разновидности эксплуатации, не охваченные российским уголовным законом. В частности, в настоящее время не криминализированы принуждение совершеннолетнего лица к попрошайничеству, принудительное использование совершеннолетнего лица в качестве исполнителя для участия в зрелищном мероприятии порнографического характера, в качестве модели для изготовления порнографических материалов или предметов, удержание лица в сексуальном рабстве. Вместе с тем следует отметить, что законодателем установлено одинаковое наказание за совершение преступлений, предусмотренных ст. 127.1 и ст. 127.2 УК РФ, данные преступления имеют сходные квалифицирующие признаки. При этом ст. 127.2 УК РФ является редко применяемой (с 2018 по 2022 годы она применялась судами всего лишь 8 раз, при этом в 2019 и 2021 годах не применялась вовсе [22]). Таким образом, с точки зрения принципа экономии нормативного материала наиболее целесообразным будет установить уголовную ответственность за торговлю людьми и эксплуатацию человека в рамках одной статьи. Представляется удачным избранный казахским законодателем способ регламентации использования рабского труда, реализации институтов сходных с рабством, а также иных возможных форм эксплуатации человека, которые не охватываются специальными составами преступлений, путем указания слова «эксплуатация» при перечислении признаков торговли людьми в ст. 128 УК Республики Казахстан [15]. Полагаем, что указанный выше казахский опыт резонно реципировать в УК РФ, дополнив ст. 127.1 УК РФ признаком «эксплуатация». При этом заголовок данной статьи следует сформулировать как «Торговля людьми, эксплуатация человека и совершение сделок в отношении человека». Содержание конкретных видов эксплуатации в таком случае целесообразно разъяснить в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2019 № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми». Отдельные виды сексуальной эксплуатации человека регламентированы в статьях 240, 240.1, 241, 242.2 главы 25 УК РФ, посвященной преступлениям против здоровья населения и общественной нравственности. По мнению Е. Б. Мизулиной, указанные преступления также должны быть отнесены к преступлениям против личной свободы человека путем исключения данных статей из УК РФ с одновременным дополнением ст. 127.2 УК РФ в целях обеспечения соответствия российского уголовного законодательства международным стандартам, согласно которым такие деяния относятся к преступлениям, связанными с торговлей людьми [23, c. 207–211]. С данной позицией невозможно согласиться, поскольку далеко не во всех случаях совершение указанных преступлений предполагает ограничение свободы или применение иного насилия к потерпевшему, которым характеризуется использование рабского труда. Так, из перечисленных преступлений только вовлечение в занятие проституцией или принуждение к продолжению занятия проституцией (ст. 240 УК РФ) и использование несовершеннолетнего в целях изготовления порнографических материалов или предметов (ст. 242.2 УК РФ) потенциально могут быть совершены с применением незаконного лишения свободы потерпевшего. Организация же занятия проституцией (ст. 241 УК РФ) и получение сексуальных услуг несовершеннолетнего (ст. 240.1 УК РФ) по своей природе не требуют нарушения свободы потерпевшего. Следовательно, данные преступления не могут быть отнесены к преступлениям против личной свободы человека. Таким образом, в случае, если для свершения преступлений, предусмотренных ст. 240, 242.2 УК РФ, виновным лицом осуществляется незаконное лишение свободы потерпевшего, по правилам квалификации содеянное должно квалифицироваться по совокупности с соответствующей частью ст. 127 УК РФ, что противоречит принципу справедливости уголовного закона (ст. 6 УК РФ), поскольку иные случаи эксплуатации человека, в частности использование рабского труда, дополнительной квалификации не требуют. В целях унификации квалификации эксплуатации человека, связанной с нарушением его личной свободы, исключения квалификации содеянного по совокупности со ст. 127 УК РФ и обеспечения принципа справедливости уголовного закона (ст. 6 УК РФ), предлагаем дополнить ч. 1 ст. 240 и ч. 1 ст. 242.2 УК РФ словами «не связанные с лишением потерпевшего свободы». Таким образом, существующая в настоящее время законодательная регламентация торговли людьми и криминальной эксплуатации человека является несовершенной с точки зрения законодательной техники и требует серьезной доработки. На наш взгляд, наиболее оптимально исправить существующие недостатки в законодательном регулировании позволят следующие изменения.
1. Включение в число объективных признаков торговли людьми (ч. 1 ст. 127.1 УК РФ) действий по эксплуатации человека с одновременным исключением ст. 127.2 УК РФ, по аналогии с УК Казахстана, позволит наряду с использованием рабского труда криминализировать иные формы эксплуатации человека и будет способствовать более экономному изложению уголовного закона.

2. Полагаем, что наилучшим образом признаки эксплуатации человека отражает следующее определение данного явления – это использование рабского труда, реализация институтов и обычаев, сходных с рабством, принуждение к попрошайничеству, использование занятия проституцией другими лицами и иные формы сексуальной эксплуатации, в том числе принудительное использование лица в качестве исполнителя для участия в зрелищном мероприятии порнографического характера, в качестве модели для изготовления порнографических материалов или предметов, удержание в сексуальном рабстве.

3. В целях устранения пробела в уголовном законе, исключающего уголовную ответственность за вербовку, перевозку и укрывательство человека в целях изъятия его органов или тканей, предлагаем дополнить ст. 127.1 УК РФ примечанием 3, в силу которого вербовка, перевозка, укрывательство человека, совершенные в целях изъятия органов и тканей потерпевшего, квалифицируются по п. «ж» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ независимо от наличия у виновного цели эксплуатации потерпевшего.

4. В целях единообразия практики квалификации эксплуатации человека, связанной с нарушением его личной свободы, предлагаем дополнить ч. 1 ст. 240 и ч. 1 ст. 242.2 УК РФ словами «не связанные с лишением потерпевшего свободы».

About the authors

А. S. Kovalkova

Author for correspondence.
Email: kovalkovaalexandra@yandex.ru
Russian Federation

References

Supplementary files