About the stages of qualification of circumstances, excluding the criminality of the act

Full Text

Введение
В теории квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, зияет белое пятно. В ней нет исследований стадий данной квалификации, что создает впечатление их отсутствия или неинтересности для уголовно-правовой науки (в силу, например, ясности или беспроблемности). При этом соответствующие стадии активно изучаются в отношении применения нормы уголовного права и квалификации преступления [1, с. 17–18, 41–46]. Если же в таких случаях стадии имеются, то они явно должны быть и при квалификации указанных обстоятельств. Стадия – период, ступень в развитии чего-нибудь [2, с. 1120]. Квалификация обстоятельств, исключающих преступность деяния, тоже происходит не одномоментно. Анализ уголовного и уголовно-процессуального законодательства показывает, что при данной квалификации принимаются определенные уголовно-правовые решения, и они закрепляются в определенных уголовно-процессуальных актах. Действительно, чтобы решение появилось, оно должно быть выведено из закона, а чтобы решение можно было выполнить, оно должно быть объективировано. А это и есть периоды, ступени развития рассматриваемой квалификации. Отсюда стадиями квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, следует считать: 1) принятие и 2) закрепление соответствующих решений. Они определяют путь такой квалификации, переходящей из мыслительной сферы в бытийную.

Первая стадия квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния
Первая стадия заключается в принятии решения по поводу предусмотренности установленных фактических обстоятельств соответствующими предписаниями уголовного законодательства. Она представляет собой сугубо мыслительную деятельность. Здесь создаются предпосылки для перевода нормативности уголовного законодательства в воздействие на общественные отношения, возникающие при квалификации обозначенных обстоятельств. Принятие решения по поводу предусмотренности установленных фактических обстоятельств соответствующими предписаниями уголовного законодательства имеет альтернативный характер. Возможно одно из двух решений: а) положительное или б) отрицательное. Положительное решение принимается при выявлении, что установленные фактические обстоятельства предусмотрены соответствующими предписаниями уголовного законодательства. Отрицательное решение выносится при обнаружении непредусмотренности установленных фактических обстоятельств соответствующими предписаниями уголовного законодательства. Принятие решения по поводу предусмотренности установленных фактических обстоятельств соответствующими предписаниями уголовного законодательства основывается на признаках, которые отражены в ст. 37–42 УК РФ и призваны разграничить обстоятельства, исключающие преступность деяния. Хотя в соответствии с законом при любых указанных обстоятельствах причиняется определенный вред, это при каждом из них имеет свою специфику. Вред причиняется:
– при необходимой обороне: а) посягающему лицу; б) при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства; в) от общественно опасного посягательства, если г) оно было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредствен-ной угрозой применения такого насилия; если же посягательство было: а) не сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, при этом, кроме прочего, б) не должно быть допущено умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства (ст. 37 УК РФ);
– при задержании лица, совершившего преступление: а) лицу, совершившему преступление; б) для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений, если в) иными средствами задержать лицо не представлялось возможным; г) при этом не было допущено явное несоответствие применяемых мер характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред (ст. 38 УК РФ);
– при крайней необходимости: а) охраняемым уголовным законом интересам; б) для устранения опасности; в) непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если: г) эта опасность не могла быть устранена иными средствами и д) при этом не было причинения вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный (ст. 39 УК РФ);
– при физическом принуждении: а) охраняемым уголовным законом интересам, если: б) вследствие принуждения; в) лицо не могло руководить своими действиями (бездействием) (ч. 1 ст. 40 УК РФ);
– при обоснованном риске: а) охраняемым уголовным законом интересам; б) для достижения общественно полезной цели, если в) она не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и г) лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам и д) риск заведомо не был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия (ст. 41 УК РФ);
– при исполнении приказа или распоряжения: а) охраняемым уголовным законом интересам; б) лицом, действующим во исполнение обязательных для него и заведомо законных приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ).
Следует отметить, что специфику исполнения приказа или распоряжения не определяет положение ч. 1 ст. 42 УК РФ о несении уголовной ответственности за причинение соответствующего вреда лицом, отдавшим незаконные приказ или распоряжение. Во-первых, в данном положении речь идет не о лице, их исполняющем, во-вторых, об уголовной ответственности, а исполнение приказа или распоряжения – обстоятельство, ее исключающее. Если и было необходимо регламентировать приведенное положение в уголовном законодательстве, то, не разрывая логику изложения нормативного материала, в примечании к статье. В отношении разграничения обстоятельств, исключающих преступность деяния, проблему порождают, пожалуй, лишь предписания ч. 2 ст. 40 УК РФ, согласно которым вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учетом положений ст. 39 УК РФ. С одной стороны, с учетом положений последней статьи прежде всего решается вопрос не об уголовной ответственности, а о крайней необходимости как отдельном обстоятельстве, исключающем преступность деяния, т. е. об отсутствии уголовной ответственности. И только следствием положительного ответа на этот вопрос может возникнуть тот, который обозначен в ч. 2 ст. 40 УК РФ. С другой стороны, странно, когда в статье об одном обстоятельстве, исключающем преступность деяния, прописывается, когда может возникнуть другое подобное обстоятельство. С третьей стороны, бросается в глаза неудачность заголовка ст. 40 УК РФ – физическое или психическое принуждение. Данной формулировкой охватывается сразу два обстоятельства, исключающие преступность деяния: а) физическое принуждение, вследствие которого лицо не могло руководить своими действиями (бездействием), как самостоятельное такое обстоятельство и б) психическое принуждение, а также физическое принуждение, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями как в соответствующем случае составная часть крайней необходимости. Тем самым создается видимость конкуренции физического или психического принуждения и крайней необходимости, хотя в содержании ст. 40 УК РФ никакой конкуренции не наблюдается. Отсюда, если предписания ч. 2 исключить из ст. 40 УК РФ, в уголовно-правовом регулировании и квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, ровным счетом ничего не изменится. Часть 2 ст. 40 УК РФ, в сущности, представляет собой аппендикс, без которого и то [3, с. 23], и другое может обойтись. Правда, в литературе считается, что вполне допустимо наличие конкуренции обстоятельств, исключающих преступность деяния, когда одно из них сменяется другим или одновременно наличествуют два таких обстоятельства [4, с. 48]. Конкуренция в приведенных случаях исключена, ибо при ней должно быть не менее двух норм, одновременно претендующих на квалификацию содеянного [5, с. 210]. Если же одно обстоятельство, исключающее преступность деяния, сменяется другим, до смены оно предусмотрено одной нормой, после смены – другой. Аналогично обстоят дела и с одновременным наличием двух обстоятельств, исключающих преступность деяния, ибо каждое из них охватывается самостоятельными нормами. Может показаться, что, по большому счету, разграничение обстоятельств, исключающих преступность деяния, не имеет особого значения, ибо результат принятия решения о любом из них одинаков. Однако, даже если не иметь в виду культуру квалификации данных обстоятельств, одно из них действительно может устранять преступность определенного деяния, а другое окажется неспособным осуществить то же самое. Кроме того, в соответствии с п. 3 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению в случаях, предусмотренных законом. Таким случаем гражданское законодательство называет лишь причинение вреда в состоянии крайней необходимости (ст. 1067 ГК РФ). Выходит, что разграничение обстоятельств, исключающих преступность деяния, – объективная необходимость. При принятии решения по поводу предусмотренности установленных фактических обстоятельств соответствующими предписаниями уголовного законодательства, помимо разграничения обстоятельств, исключающих преступность деяния, важно принятие решения по поводу каждого их признака. Оно явно должно быть подчинено определенному алгоритму, который позволит последовательно выполнять лишь необходимые при квалификации данных обстоятельств логические операции. Наоборот, хаотичная их квалификация, сопряженная с бессистемным выхватыванием признаков соответствующих обстоятельств, чревата отрицательными последствиями в виде непризнания соответствующим обстоятельством правомерного поведения или признания названным обстоятельством преступного поведения, что связано с возможностью пропуска того или иного признака или подключения в конкретном случае лишнего признака. Исходя из ст. 37–42 УК РФ, алгоритм квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, предопределяется тем, что причинение соответствующего вреда не является преступлением (говоря иначе, является правомерным). Вместе с тем, чтобы прийти к такому выводу, нужно решить, правомерным ли было поведение лица, а это предполагает выяснение, возникло ли у него право (или обязанность) вести себя определенным образом. Следовательно, при квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, нужно принять решение по поводу предусмотренности установленных фактических обстоятельств признаками, относящимися сначала к вызвавшему деяние фактору, затем – к воздействию на последний, наконец – к причиняемому вреду. В то же время оценка последней группы признаков не считается самостоятельным этапом квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, поскольку вред охватывается объективной стороной соответствующего деяния [1, с. 464]. По поводу сделанного замечания имеется возражение, заключающееся в том, что речь идет не о самом вреде, а об условиях его причинения, влияющих на признание непреступности соответствующего поведения. Сложность следования предложенному алгоритму заключается в том, что буква закона не всегда содержит все признаки, необходимые для квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния. По смыслу же ст. 37–42 УК РФ данная квалификация предполагает принятие последовательных решений при:
– необходимой обороне о признаках, относящихся: 1) к посягательству: а) общественная опасность и б) наличность; 2) к защите: в) охраняемость интересов уголовным законом и г) наличие цели пресечения посягательства; 3) к причиняемому вреду: а) предусмотренность уголовным законом, б) причинение посягающему и в) соответствие характеру и общественной опасности посягательства (если оно не было сопряжено с насилием, опасным для жизни или здоровья либо с непосредственной угрозой применения такого насилия);
– причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, о признаках, относящихся: 1) к поведению задерживаемого: а) совершение преступления и б) уклонение от задержания; 2) к поведению задерживающего: а) отсутствие иных средств задержания и б) наличие цели доставления в органы власти и пресечения возможности совершения новых преступлений; 3) к причиняемому вреду: а) предусмотренность уголовным законом, б) причинение лицу, совершившему преступление, и в) соответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания;
– крайней необходимости о признаках, относящихся: 1) к угрожающей опасности: а) существенность и б) непосредственность; 2) к устранению угрожающей опасности: а) охраняемость интересов уголовным законом, б) отсутствие иных средств устранения угрожающей опасности и в) наличие цели устранения угрожающей опасности; 3) к причиняемому вреду: а) предусмотренность уголовным законом, б) причинение тому интересу, через воздействие на который устранима угрожающая опасность, и в) соответствие характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых она устранялась;
– физическом или психическом принуждении о признаках, относящихся: 1) к поведению принуждающего: а) существенность, б) непосредственность и в) наличие цели заставить причинить вред охраняемым уголовным законом интересам; 2) к поведению принуждаемого: а) невозможность руководить своими действиями (бездействием) и б) наличие цели причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам; 3) к причиняемому вреду: а) предусмотренность уголовным законом, б) причинение охраняемым уголовным законом интересам и в) соответствие требованиям принуждающего;
– обоснованном риске о признаках, относящихся: 1) к необходимости риска: а) наличность и б) разрешимость; 2) к обоснованности риска: а) невозможность обойтись без риска, б) принятие достаточных мер для предотвращения вреда, в) заведомое отсутствие угрозы для жизни многих людей, экологической катастрофы или общественного бедствия и г) наличие общественно полезной цели; 3) к причиняемому вреду: а) предусмотренность уголовным законом, б) причинение охраняемым уголовным законом интересам и в) соответствие цели риска;
– исполнении приказа или распоряжения о признаках, относящихся: 1) к отдаче приказа или распоряжения: а) законность и б) наличность; 2) к исполнению приказа или распоряжения: а) обязательность и б) осуществление именно указанных в приказе или распоряжении действий (бездействия); 3) к причиняемому вреду: а) предусмотренность уголовным законом, б) причинение охраняемым уголовным законом интересам и в) соответствие требованиям приказа или распоряжения.
Вплоть до последнего времени обстоятельства, исключающие преступность деяния, обычно рассматриваются в рамках главы 8 УК РФ [6, с. 46–58]. При этом в литературе, помимо обстоятельств, установленных ст. 37–42 УК РФ, обоснованно выделяются специальные обстоятельства, исключающие преступность деяния, которые отражены в примечаниях к ст. 151, 230, 308, 316 и 322 и имеют наибольшее сходство с крайней необходимостью [7, с. 102]. Список последних обстоятельств, с одной стороны, избыточен, а с другой – неполон. Перечень специальных обстоятельств, исключающих преступность деяния, избыточен в связи с включением в него обстоятельства, предусмотренного в примечании к ст. 230 УК РФ. В законе сказано, что действие данной статьи не распространяется на случаи пропаганды применения в целях профилактики ВИЧ-инфекции и других опасных инфекционных заболеваний соответствующих инструментов и оборудования, используемых для потребления наркотических средств и психотропных веществ, если эти деяния осуществлялись по согласованию с органами исполнительной власти в сфере здравоохранения и органами внутренних дел. Действие ст. 230 УК РФ действительно не распространяется на предусмотренную в примечании пропаганду, но не потому, что она является обстоятельством, исключающим преступность деяния, а потому, что ответственность за нее не предусмотрена в уголовном законодательстве. В названной статье установлена ответственность за склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а пропаганда применения в целях профилактики ВИЧ-инфекции и других опасных инфекционных заболеваний соответствующих инструментов и оборудования, используемых для потребления наркотических средств и психотропных веществ, это вовсе не склонение к потреблению таких средств и веществ. Соответственно, примечание к ст. 230 УК РФ не имеет под собой уголовно-правовых оснований и подлежит исключению [8, с. 9]. Перечень специальных обстоятельств, исключающих преступность деяния, неполон в связи с отсутствием в нем обстоятельств, предусмотренных примечаниями к ст. 337 и 338 УК РФ. Конечно, в данных примечаниях говорится об освобождении от уголовной ответственности, но оно происходит в связи со стечением тяжелых обстоятельств, которые в примечании к ст. 151 УК РФ позволяют не распространять ее действие на случаи, в ней предусмотренные. Проблем с разграничением специальных обстоятельств, исключающих преступность деяния, и с их отграничением от общих обстоятельств нет. Так, по примечаниям:
– к ст. 151 УК РФ: ее действие не распространяется: а) на случаи вовлечения в занятие бродяжничеством; б) несовершеннолетнего; в) если это деяние совершено родителем; г) вследствие стечения тяжелых жизненных обстоятельств, д) вызванных утратой источника средств существования или отсутствием места жительства;
– к ст. 308 УК РФ: лицо не подлежит уголовной ответственности: а) за отказ от дачи показаний; б) против себя самого, своего супруга или своих близких родственников;
– к ст. 316 УК РФ: лицо не подлежит уголовной ответственности: а) за заранее не обещанное укрывательство преступления; б) совершенного его супругом или близким родственником;
– к ст. 322 УК РФ: ее действие не распространяется: а) на случаи прибытия в РФ; б) с нарушением правил пересечения государственной границы РФ; в) иностранных граждан и лиц без гражданства; г) для использования права политического убежища в соответствии с Конституцией РФ; д) если в действиях этих лиц не содержится иного состава преступления;
– к ст. 337 УК РФ: освобождается от уголовной ответственности а) военнослужащий, б) впервые совершивший деяния, предусмотренные ч. 1, 2, 3 или 4 настоящей статьи, в) если самовольное оставление части или места службы, а равно неявка в срок без уважительных причин на службу г) явились следствием стечения тяжелых обстоятельств;
– к ст. 338 УК РФ: освобождается от уголовной ответственности: а) военнослужащий; б) впервые совершивший дезертирство, предусмотренное ч. 1 настоящей статьи; в) если дезертирство явилось следствием стечения тяжелых обстоятельств.
Правда, имеется проблема с легитимностью специальных обстоятельств, исключающих преступность деяния. Они в отличие от специальных видов освобождения от уголовной ответственности не вытекают из предписаний Общей части уголовного законодательства. Чтобы «все было в ажуре», в отношении специальных обстоятельств в законе должно быть нечто подобное положению ч. 2 ст. 75 УК РФ, согласно которому лицо, совершившее преступление иной категории, освобождается от уголовной ответственности только в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части. В нововведении следует указать, что виды обстоятельств, исключающих преступность деяния, предусматриваются не только статьями Общей части УК РФ, но и примечаниями к статьям Особенной части настоящего Кодекса. Конечно, специальные обстоятельства, исключающие преступность деяния, имеют некоторое сходство с крайней необходимостью (ст. 39 УК РФ), но при них отсутствует непосредственно угрожающая опасность, и она может быть устранена иными средствами. Поэтому до конкуренции здесь дело не доходит.

Вторая стадия квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния
Вторая стадия заключается в фиксации в определенном уголовно-процессуальном акте результатов, достигнутых на первой стадии. Только благодаря этому и возможно узнать о принятом решении и проверить его правильность, а также сделать следующий шаг в переводе нормативности уголовного законодательства в воздействие на общественные отношения, возникающие при квалификации названных обстоятельств. Закреплению решения, принятого на первой стадии квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, в уголовном законодательстве не уделено никакого внимания, хотя неплохо бы соответствующие нормативы все-таки иметь. В отмеченном плане нельзя не видеть преимуществ уголовно-правовой регламентации противоположной ситуации – ответственности за неоконченное преступление и соучастие в преступлении. В ч. 3 ст. 29 УК РФ установлено, что уголовная ответственность за неоконченное преступление наступает по статье настоящего Кодекса, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, со ссылкой на ст. 30. В ч. 3 ст. 34 УК РФ отражено, что уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 настоящего Кодекса, за исключением случаев, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления. Нечто подобное приведенным предписаниям, но, естественно, с учетом собственной специфики желательно предусмотреть и для квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, которая должна происходить со ссылкой на статью уголовного законодательства, предусматривающую соответствующее обстоятельство. Изложенное нововведение, несомненно, усилит регулирующую роль уголовного законодательства о данных обстоятельствах. Уголовно-процессуальное законодательство прямо не предусматривает закрепления решения, принятого на первой стадии квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния. При этом в теории вопрос стоит так: основанием для отказа в возбуждении либо прекращения уголовного дела и вынесения оправдательного приговора при наличии данных обстоятельств признается отсутствие события [4, с. 10] или состава [9, с. 7] преступления (п. 1, 2 ч. 1 ст. 24, п. 1, 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ), либо ни то, ни другое, а требуется введение в уголовно-процессуальное законодательство специального основания [10, с. 131]. В п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» разъяснено, что в случаях правомерного причинения вреда в состоянии необходимой обороны или при задержании лица, совершившего преступление, основанием вынесения оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела является отсутствие в деянии состава преступления (см. СПС «КонсультантПлюс»). Вводить в закон нечто новое имеет смысл только в том случае, когда в нем нет того, чем допустимо руководствоваться при соответствующих условиях. Если же есть возможность взглянуть на содержащееся в законе под другим углом зрения и получить положительный результат, лучше сделать это, чем менять сложившееся правовое положение. Отсутствие состава преступления допустимо признавать искомым основанием только при одном условии – отсутствии хотя бы одного признака состава. В этом же нельзя не усомниться, имея в виду, что регулирование каждого из обстоятельств, исключающих преступность деяния, начинается со слов: «Не является преступлением причинение вреда…» Если есть вред, а для признания его причинения непреступным указывается на обстоятельства причинения, но не на отсутствие хотя бы одного признака состава преступления, последний явно должен иметься. Другое дело – отсутствие события преступления. Если при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, нет преступления, то, разумеется, нет и соответствующего события. Не следует только путать отсутствие события как такового и события преступления, о котором говорится в законе и при котором событие может быть, но не иметь преступного характера. Любое иное понимание события преступления не соответствует смыслу уголовно-процессуального законодательства в системной связке с уголовным.

Вывод
С одной стороны, окно в terra incognito теории квалификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, открыто; с другой стороны, предложено всего лишь одно из возможных направлений разрешения вопроса об ее стадиях. Как следствие, данный вопрос вовсе не закрыт, а требует дальнейшего исследования. Причем в любом случае в уголовное законодательство надобно ввести специальную статью (36.1 УК РФ) о видах обстоятельств, исключающих преступность деяния. Она может иметь следующее содержание:
«1. Виды обстоятельств, исключающих преступность деяния, предусмотрены настоящей главой, а также примечаниями к статьям Особенной части настоящего Кодекса.
2. Уголовная ответственность исключается со ссылкой на статью Общей части настоящего Кодекса или примечание к статье Особенной части настоящего Кодекса, предусматривающую применяемый вид обстоятельства, исключающего преступность деяния».

About the authors

E. V. Blagov

Author for correspondence.
Email: Blagovt@uniyar.ac.ru
Russian Federation

References

Supplementary files