Principles of penal law and problems of guaranteeing the rights of convicts

Full Text

Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (далее – УИК РФ) впервые в истории нашей страны нормативно закрепил принципы уголовно-исполнительного права. Однако они признавались и ранее, независимо от легитимизации. Так, М. Н. Гернет писал, что отрасли уголовного права должны быть построены на началах гуманности, равенства, справедливости и исправления преступников [1, с. 14]. В УИК РФ воплощена гуманистическая модель пенитенциарной политики: одной из основных целей уголовно-исполнительного законодательства названо исправление осужденных, а принципами – законность, гуманизм, равенство осужденных перед законом, демократизм (ст. 8 УИК РФ). Принципы уголовно-исполнительного права имеют теоретическую и практическую ценность. Принципы как базовые идеи отражают основы уголовно-исполнительного права, дают представление о том, какой эта отрасль должна быть, и гарантируют сохранение ее идентичности. Принципы предопределяют смысл и содержание уголовно-исполнительных норм и их дальнейшее применение. Однако в законодательной и правоприменительной практике принципы соблюдаются не всегда, что может вести к правовому произволу. Оценивая действующее уголовно-исполнительное законодательство, можно сделать вывод, что не все права осужденных гарантируются в соответствии с его принципами. Так, в УИК РФ содержатся требования к материально-бытовому обеспечению осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Норма жилой площади в расчете на одного осужденного должна варьироваться как минимум от двух до пяти (или более) квадратных метров в зависимости от вида исправительной колонии (ч. 1 ст. 99 УИК РФ). Что касается следственных изоляторов (далее – СИЗО), то норма санитарной площади в камере на одного человека составляет четыре квадратных метра (п. 23 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений и Правил внутреннего распорядка исправительных центров уголовно-исполнительной системы утв. Приказом Минюста России от 4 июля 2022 № 110). Но ни в уголовно-исполнительном законодательстве, ни в Правилах внутреннего распорядка, указанных выше, не закреплены ограничения, позволяющие не допускать переполнения учреждений УИС. Это ведет к нарушению принципа гуманизма и созданию недопустимых условий размещения, которые унижают человеческое достоинство осужденных. По сообщению начальника Управления исполнения приговоров и специального учета ФСИН в России, в 2021 году были переполнены 50 из 203 следственных изоляторов. При этом в 2021 году число обвиняемых, которых отправили под стражу, увеличилось на 4 %, до 205,3 тыс. человек [2]. Очевидно, что в целях реализации принципа гуманизма и недопущения обращения, унижающего человеческое достоинство, на законодательном уровне необходимо разработать меры, препятствующие переполнению учреждений уголовно-исполнительной системы. Принцип гуманизма нацелен также на «расширение возможности поддержания и развития социально полезных связей осужденных с родственниками» [3, с. 23–24]. Коммуникации с внешним миром, в первую очередь общение с семьей и другими близкими лицами во время отбывания наказания, способствуют успешной ресоциализации осужденных и позволяют снизить уровень рецидивной преступности. Еще М. Н. Гернет писал, что «одним из тяжелых переживаний заключенного в тюрьму и особенно в одиночную камеру является лишение его связей с внешним миром, с родными и близкими…» [4, с. 180]. Важная роль семьи в исправлении и ресоциализации осужденных подтверждается современными исследователями сфер юриспруденции, психологии, социологии. Ф. В. Грушин предлагает использовать следующий опыт стран СНГ (Республики Беларусь, Республики Казахстан): в целях исправления осужденных, поддержания полезных социальных связей с родственниками направлять их для отбывания наказания в те исправительные учреждения, которые имеют транспортную доступность для родственников осужденного [5, с. 246-247]. А. Г. Финаева пишет, что семья является «основным социальным институтом, выполняющим ресоциализационную функцию по отношению к осужденному как в период пребывания в исправительном учреждении, так и после его освобождения» [6, с. 3]. Соответственно, «постоянное взаимодействие осужденных, отбывающих наказание в исправительных учреждениях, с членами семьи в форме свиданий, звонков, переписки, отправки посылок и передач» влияет на их успешную ресоциализацию [6, с. 15–16]. На этот счет известна позиция Конституционного Суда РФ, который признал неконституционными положения п. «б» ч. 3 ст. 125 и ч. 3 ст. 127 УИК РФ в той мере, в какой они запрещали в течение 10 лет длительные свидания осужденным к пожизненному лишению свободы, отбывающим наказание в строгих условиях исправительных колоний особого режима (Постановление Конституционного Суда РФ от 15 ноября 2016 года № 24-П «По делу о проверке конституционности пункта ‘‘б’’ части третьей статьи 125 и части третьей статьи 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Вологодского областного суда и жалобой граждан Н. В. Королева и В. В. Королевой»). Конституционный Суд РФ сослался на новые подходы к социализации заключенных и гуманизации отбывания уголовного наказания, которые нашли отражение в правовых документах Организации Объединенных Наций и Совета Европы, а также меморандуме Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания от 27 июня 2007 года. Как отмечается в меморандуме Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания от 27 июня 2007 года, нередко пожизненное или долговременное лишение свободы приводит к разрушению супружеских и семейных отношений, которые питаются эмоциональными связями; предотвращение обесценивания этих отношений имеет существенное значение для поддержания психического здоровья заключенных и является дополнительной мотивацией для позитивного использования ими времени пребывания в заключении; соответственно, необходимо, чтобы условия отбывания пожизненного или долгосрочного лишения свободы способствовали поддержанию семейных и супружеских отношений, что требует принятия мер, позволяющих избежать их ухудшения, в том числе путем обеспечения доступности семейных посещений, отсутствие которых может иметь пагубные последствия для психического здоровья заключенного и мотивации к позитивному использованию времени пребывания в заключении. Признавая неконституционными уголовно-исполнительные нормы, устанавливающие для осужденных полный запрет на длительные свидания в течение 10 лет, Конституционный Суд РФ указал, что содержание этих норм не соответствует принципам гуманизма, равенства, законности и другим общеправовым принципам, а также общепризнанным принципам международного права. В связи с этим Федеральным законом от 16 октября 2017 года № 292-ФЗ были внесены изменения в УИК РФ и увеличено количество свиданий для всех лиц, отбывающих наказание в строгих условиях исправительных колоний разных видов. Так, если осужденные содержатся в исправительных колониях общего режима, то теперь им предоставляются 3 краткосрочных и 3 длительных свидания в течение года (ранее – по 2). Если в исправительных колониях строгого режима – 2 краткосрочных и 2 (а не 1) длительных свидания; в исправительных колониях особого режима и тюрьмах – 2 краткосрочных и 1 длительное (последнее прежде не полагалось); в воспитательных колониях – 6 краткосрочных и 3 длительных свидания в течение года (до изменений последние не предоставлялись). Но резонно возникает вопрос, почему законодатель увеличил, количество свиданий только для лиц, находящихся в строгих условиях отбывания наказания? Почему аналогично не увеличено число свиданий лицам, отбывающим наказание в обычных и облегченных условиях? Отметим, что в настоящее время при переходе к менее строгим условиям отбывания наказания количество краткосрочных свиданий не меняется в тюрьме, исправительных колониях особого и общего режима. Так, если осужденные содержатся в исправительных колониях общего режима, то им предоставляется по 6 свиданий в обычных и облегченных условиях (ст. 121 УИК РФ). Если осужденные содержатся в исправительных колониях особого режима, то им предоставляются по 2 краткосрочных свидания в строгих и обычных условиях (ст. 125 УИК РФ) и т. д. Полагаем, что число длительных и краткосрочных свиданий должно варьироваться в зависимости от условий отбывания наказания и значительно увеличиваться для тех осужденных, которые своим положительным поведением и добросовестным отношением к труду заслужили перевод в более мягкие условия отбывания наказания. Как писал Ю. М. Ткачевский, сторонник прогрессивной системы исполнения уголовных наказаний: «Переход на ту или иную ступень прогрессивной системы, в том числе в новые условия отбывания наказания, должен сопровождаться ощутимыми, значительными изменениями режима исполнения наказания. Лишь при соблюдении этого требования осужденный реально ощутит преимущества добросовестного отношения к исполнению наказания и негативные последствия злостного неисполнения режимных правил, недисциплинированности. Незначительные, малоощутимые изменения условий содержания осужденных теряют свой стимулирующий или устрашающий характер. К «мелочи» незачем стремиться, «мелочь» и не устрашит… Усиление значимости изменения условий исполнения наказания осужденных, усилит воспитательное значение прогрессивной системы исполнения уголовных наказаний» [7, с. 232]. Социологические исследования показывают, что большая часть осужденных отбывающих наказание в обычных и облегченных условиях сохраняет родственные связи, а значит, нуждается в более частых контактах с близкими людьми. Таким образом, именно существенное различие в числе свиданий и других льготах, связанных с переводом в улучшенные условия в исправительных колониях, будет стимулировать положительное поведение осужденных и способствовать соблюдению принципов дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний. Увеличение количества свиданий для этой категории осужденных будет также нацелено на успешные практики ресоциализации. Этот вывод подтверждают результаты исследования по теме «Дорожная карта ресоциализации и реального включения в гражданское общество лиц, отбывших уголовное наказание и освобожденных от него (2018–2021 гг.)», проведенного членами кафедры уголовного права и криминологии Самарского национального исследовательского университета имени академика С. П. Королева, в ходе которого было опрошено две группы респондентов: 1) лица, содержащиеся в исправительных колониях общего и строгого режима в обычных и облегченных условиях (275 чел.); 2) лица, освобожденные из мест лишения свободы (100 чел.) [8, с. 174–186]. Большая часть респондентов первой группы до осуждения жили семьей с кем-то из родственников или с супругами (88 %). При этом с супругой (в официальном или неофициальном браке) проживало наибольшее количество опрошенных – 35 %, с детьми – 22 %, с родителями – 11 %, с супругой и детьми 7 %, с другими родственниками – 13 % опрошенных. И только 12 % проживали по одному или у друзей. На вопрос о планах на самые первые дни после освобождения для большинства этих респондентов оказались актуальными ответы «добраться до собственного места жительства» (87 %) и «встретиться с семьей» (85 %). Эти же респонденты оказались наименее удовлетворены работой Школы подготовки к освобождению в исправительных учреждениях по восстановлению и развитию связей с родственниками и близкими людьми. Что касается лиц, освобожденных из мест лишения свободы (100 чел.), то после освобождения проживали с кем-то из родственников или с супругами 85 % ответивших. С учетом изложенного полагаем, что назрела необходимость в развитии более тесного сотрудничества, партнерства уголовно-исполнительной системы с институтом семьи осужденного и использованием ее ресоциализационного потенциала. В образовательные программы Школы подготовки к освобождению в исправительных учреждениях необходимо включить темы, посвященные технологиям восстановления и развития семейных, родственных и иных социально полезных связей осужденных. Отдавая должное большому вкладу в исправительно-воспитательный процесс сотрудников исправительных учреждений, вместе с тем считаем, что заменить собой родственников или других близких лиц осужденного они не могут. Необходимость отмены законодательного запрета длительных и краткосрочных свиданий для лиц, находящихся в помещениях камерного типа, единых помещениях камерного типа, одиночных камерах, рекомендовалась участниками конференции «Усиление гражданского контроля мест лишения свободы в России. Лучшие практики работы общественных наблюдательных комиссий в регионах РФ», которая проходила в Санкт-Петербурге, 7–8 августа 2021 года. Отметим также, что в уголовно-исполнительном законодательстве предусмотрен ряд ограничений для осужденных не только в части свиданий, но и телефонного общения. Администрация исправительной колонии при отсутствии технической возможности может ограничить телефонные разговоры до 6 в год для всех осужденных (ч. 1 ст. 92 УИК РФ). При этом для отдельной категории осужденных, указанной в законе, телефонный разговор может быть разрешен лишь при наличии исключительных обстоятельств (ч. 3, 4 ст. 92, ст. 118 УИК РФ). В связи с этим 8 августа 2022 г. в Государственную Думу был внесен законопроект № 178001-8 «О внесении изменений в часть третью статьи 92 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации», предусматривающий, что если осужденный находится в строгих условиях отбывания наказания один год и более, ему дополнительно предоставляется право на телефонный разговор в течение каждого года [9]. Разработчики этого законопроекта сослались на принципы гуманизма, демократизма, рационального применения мер принуждения, средств исправлении осужденных и стимулирования их правопослушного поведения (ст. 8 УИК РФ). Положительно оценивая внимание законодателя к данной проблеме, считаем, что одного телефонного звонка в год для сохранения связи с родственниками и другими близкими лицами явно недостаточно. Не отрицая необходимости в законодательных ограничениях прав осужденных, считаем, что такие ограничения должны наименее касаться свиданий и телефонного общения с родственниками и близкими лицами. Избыточные ограничения не согласуются с задачей – оказание осужденным помощи в социальной адаптации (ч. 2 ст. 1 УИК РФ), способствуют ослаблению и разрыву социальных связей и нарушают принцип гуманизма. Заметим, что Минимальные стандартные правила ООН в отношении обращения с заключенными (Правила Нельсона Манделы 2015 года) также нацеливают на поддержание и укрепление семейных связей осужденных и в качестве дисциплинарных взысканий или ограничительных мер не рекомендуют запреты на контакты с семьей (пр. 43, 58). Заслуживает внимания в части коммуникаций осужденных с внешним миром зарекомендовавший себя положительно опыт зарубежных стран. Например, в американских тюрьмах телефоны установлены в каждом жилом блоке, и их достаточно, чтобы осужденные имели к ним разумный доступ. Заключенные могут пользоваться телефонами в нерабочее время утром или вечером. Что касается ограничений по использованию телефонов, то осужденные могут использовать в общей сложности 300 минут телефонного времени каждый месяц. В ноябре и декабре администраторы выделяют 400 минут, чтобы обеспечить больше семейных контактов во время праздников [10, с. 184–194]. В отдельных странах в работу тюремных учреждений внедряются специальные программы, направленные на более активное взаимодействие осужденных с семьями и усиление поддержки правонарушителей, выходящих из тюрьмы. Так, в штате Тасмания Австралии в тюрьме Рисдон внедрена тюремная программа The Inside Out Prison Program (White and Mason, 2003), которая направлена на оказание материальной и нематериальной поддержки заключенным и их семьям с целью предотвращения самоубийств и членовредительства среди заключенных. Эксперты, которые оценивали работу программы The Inside Out Prison Program, пришли к следующим ключевым выводам: программа положительно влияет на психическое здоровье осужденных, поскольку предоставляет им полезный неинституциональный (вне учрежденческий) способ уменьшить/снять стресс, связанный с лишением свободы, возможность высвободить сдерживаемые эмоции. И главное, эта программа позволяет им лучше поддерживать связь со своими семьями и близкими [11, с. 504–505]. Полагаем, что подобный программный формат работы с осужденными и их семьями при реализации уголовно-исполнительной политики заслуживает внимания и обсуждения российскими специалистами в сфере юриспруденции. Тем более что значительное число проблем в российской уголовной и уголовно-исполнительной политике также решается путем принятия и реализации различного рода программ. В качестве примера можно привести государственную программу Российской Федерации «Юстиция», утвержденную постановлением Правительства РФ от 15 апреля 2014 года № 312. Так, из отчета о ходе реализации и оценке эффективности государственной программы Российской Федерации «Юстиция» в 2020 году следует, что в рамках Ведомственной программы социально-психологической работы в отношении лиц, имеющих алкогольную и наркотическую зависимость, содержащихся в СИЗО и исправительных учреждениях УИС, курс мероприятий успешно прошли 3154 осужденных (в 2019 году – 2490 осужденных) [12]. В завершение отметим, что при формировании и реализации уголовно-исполнительной политики необходимо соблюдение принципов национального уголовно-исполнительного права и общепризнанных принципов международного права, а также обеспечение соответствия уголовно- исполнительных норм и практики их применения конституционным положениям. Принципы уголовно-исполнительного права, являясь регулятором общественных отношений в сфере уголовно-исполнительной деятельности, должны предопределять законодательное закрепление и применение правовых институтов и норм и в конечном результате достижение законодательных целей.

About the authors

O. A. Adoyevskaya

Author for correspondence.
Email: adoevskaya-olga@mail.ru
Russian Federation

References

Supplementary files