Integrity principle of sports competition: seeking certainty

Full Text

Введение
Целостность соревнований, являясь одним из признаваемых в спортивной юриспруденции элементов lex sportiva [1, с. 10], до настоящего момента демонстрирует определенную понятийную аморфность. Исторически принцип целостности («интегрити») возникает в статусе обоснования для преследования дисциплинарной властью спортивных федераций таких видов неприемлемого поведения, как допинг (разных видов), коррупция (в любых формах), манипулирование результатами (неправомерное воздействие на результат вне зависимости от преследуемой цели). Тем самым «интегрити» применялось в значении «защиты от» определенных проступков: принцип требует признавать перечисленное поведение неправомерным и, соответственно, привлекать к спортивной ответственности нарушителей. Такое первоначальное измерение «интегрити» может быть названо «первым поколением». Впоследствии принцип расширялся новыми направлениями, «вторым поколением», как косвенно связанным с последствиями проступков субъектов спорта, так и защищающим спортивные возможности всех участников соревнований в ситуациях отсутствия неправомерного поведения.

1. В поисках понятия «целостности спортивного соревнования»
Определение содержания принципа «целостности спортивных соревнований» или «целостности спорта» (далее используемых как синонимы – целостность, интегрити), как ни может показаться странным, достаточно редко выступало предметом обсуждения в Спортивном арбитражном суде (далее – CAS, спортивный арбитраж, арбитраж). Арбитраж интересовало и по-прежнему интересует только преломление интегрити применительно даже не к конкретным видам спорта, а к отдельным институтам регулирования: обязательствам членов федераций, критериям допуска субъектов спорта к соревнованиям, стандартам поведения субъектов спорта, дисциплинарным проступкам, переходам (трансферам) спортсменов и некоторым другим. Тем не менее состоявшейся благодаря CAS легализации в спортивной юриспруденции принципа целостности спорта для конкретных ситуаций нисколько не воспрепятствовала внутренняя расплывчатость содержания. Даже если спросить спортивного юриста об интегрити, то им будут прежде всего названы классические, исторически возникшие потребности «защиты от»: преследования в порядке спортивной ответственности нарушений антидопингового регулирования, манипулирования результатами соревнований, коррупции. Создание спортивными федерациями нормативно-правовой базы против всех перечисленных проступков действительно отвечает ключевому требованию защиты принципа целостности. Упрощенно и в общих чертах последний можно понимать, как если субъект спорта создает себе несправедливое преимущество в целях победы в соревновании, то он не вправе состязаться наравне с себе подобными. Отсутствие критерия справедливости в поведении, связанном с допингом, воздействием на результат, коррупционными схемами, вряд ли может вызывать сомнения. В то же время тем самым была установлена логическая связь «справедливости» с «целостностью спорта»: несправедливое действие или бездействие не может соответствовать интегрити, но не любое нарушение интегрити является безусловно несправедливым. Так, установление этических стандартов-требований к кандидатам на официальные позиции спортивных федераций формально остается в лоне справедливости как фундаментального принципа права и в то же время называется проверкой на соответствие принципу целостности. Заметим, что с позиции постклассической парадигмы юридического научного знания справедливость и есть равенство, несводимое к материальному контексту. Стоическое отношение арбитража к эластичности содержания целостности спорта обусловлено тем, что, к примеру, этика спорта нисколько не является более точным понятием. Однако это не препятствует ее использованию спортивными федерациями в качестве основы для установления обязанностей субъектов спорта и применения к ним спортивных санкций. Действительно, в спорте есть и другие доктрины, такие как «неспортивное поведение» или «спортивная справедливость», которые по своей сути не менее расплывчаты, чем интегрити. В этой связи следует помнить: спортивные санкции, применяемые федерациями, должны соответствовать стандартам гражданского права, но не уголовного права. Доктрины же гражданского права зачастую по своей сути расплывчаты и раскрывают свое содержание в результате судебного применения (например, принцип добросовестности). С другой стороны, подтвержденные в практике CAS требования точности, понятности позитивных норм актов спортивных федераций обязывают к предсказуемому для субъектов спорта их применению. Думается, что от регуляторов мы вправе ожидать нормативной детализации понятия целостности в каждом конкретном случае использования. Гибкость терминологии не создает иммунитета от проверки положений регламентов на предмет соответствия действительного смысла нормы ее пониманию субъектами спорта. Обозначение интегрити в качестве требования к определенному поведению обязывает федерации раскрывать, что будет выступать нарушением. Но соответствует ли возможная открытость перечня проступков критерию предсказуемости запретов, называющих своей причиной потребность защиты целостности спорта? При ответе на такой вопрос не следует обращаться к стандартным ситуациям применения интегрити, ранее обозначенным нами как «защита от» – таковые являются составами спортивной ответственности и на сегодняшний день приобрели ожидаемую нормативную определенность в актах спортивных федераций. В сравнении: пока не могут быть названы настолько точными и понятными по содержанию неклассические измерения интегрити, выявленные нами в результате анализа практики CAS. Требования второго поколения принципа целостности спорта на основе практики спортивного арбитража могут быть нами систематизированы в следующие группы:
1. Гарантии достоверности результатов соревнований.
2. Равные возможности для участников соревнований.
3. Критерии для кандидатов для замещения должностей спортивных федераций.

Перечисленные измерения интегрити, на первый взгляд, являются следующим этапом конституирования данной концепции спортивными федерациями и правоприменителями. Первоначально целостность возникает в статусе неписаной доктрины для обоснования «защиты от» ключевых угроз, начавших вторжение в сферу спорта вместе с ростом к нему публичного интереса и развития коммерциализации. Допинг, манипулирование результатами, коррупция как инструментальные нарушения стимулируются глобализацией спорта, появлением массовости участия и зрителей, трансляций в режиме реального времени и, как следствие, индустрии ставок на спорт. Можно сказать, что появление принципа целостности спорта обусловлено признанием за спортом, как минимум в европейском измерении, собственной специфики. Принципы lex sportiva, отличающие его от других юридических регуляторов социальных отношений, в основном не претерпевали сколь-нибудь значимого развития в процессе реализации. Концепция доктрин оставалась неизменной, но некоторые из них дополнялись новыми прочтениями в интересах отдельных видов спорта: финансовый фэйр-плей для организованных УЕФА соревнований (ответвление принципа фэйр-плей, направленное на поддержание «материальной» справедливости для участников); строгая ответственность клубов и национальных федераций за поведение болельщиков, повсеместно используемая в футбольном мире (новый уровень преследования определенных проступков даже в отсутствие вины субъекта спорта, теперь всегда отвечающего за действия третьих лиц). Масштаб уточнения принципов в процессе нормотворчества спортивных федераций оставался относительно сдержанным, что нельзя сказать о целостности спорта. Второй этап развития доктрины интегрити хотя и не является хаотичным, но все же не представляется нам и системным, последовательно развивающим способы достижения основной цели – подкрепление ценностей спорта. Особо выделяется установление критериев для кандидатов на должности спортивных федераций. Два других измерения интегрити второго поколения в целом соответствуют первоначальной идее концепции как «защиты от», но без обязательного использования института спортивной ответственности. Определенная логика в использовании регуляторами приведенных гарантий прослеживается: состязательный характер спорта не совместим с сомнениями в достоверности результатов соревнований; поддержание равных условий (в том числе и в процессе привлечения (переходов-трансферов) новых спортсменов в командных видах спорта) для участников и есть состязательная основа спорта. Требования же к кандидатам позволяют только косвенно установить связь с охраняемым в спорте интересом: мы встречаем презумпцию (неопровержимую!) последующего неправомерного поведения лица при замещении им должности в федерации. Происходит максимально возможное сближение этических (следуя догме права – не правовых, но в практике спортивного регулирования – юридифицированных) и правовых (отсутствие фактов привлечения к любому из видов юридической ответственности за допинг, манипулирование результатами, коррупцию) критериев. Рассмотрим подробнее ранее названные измерения целостности спорта на втором этапе развития принципа.

2.1. Интегрити как спортивный характер соревнований
Достоверность результатов соревнований поддерживается несколькими регуляторными решениями, позиционируемыми в роли способов защиты целостности спорта: (а) доктрина игрового поля; (б) недопустимость участия аффилированных клубов в одном соревновании; (в) запрет на вступление клубов в соглашения, позволяющие влиять на них третьим лицам. Во всех из представленных вариантов доминирует идея запрета как ограничения правосубъектности для спортсменов, клубов. Доктрина «игрового поля» предназначается для определенности результатов соревнований, которые по общему правилу не должны прерываться разбирательством в спортивных инстанциях. В практике спортивного арбитража можно выделить позицию, что целостность спорта обязывает оставить применение правил вида спорта на усмотрение официальных лиц, специально обученных для судейства и занимающих наилучшие позиции на «игровом поле» в процессе проведения соревнования. Определенность результата, подтвержденного решением специального должностного лица – рефери – или коллегии таких лиц, презюмирует его достоверность по общему правилу. Ключевое исключение из иммунитета, предоставляемого доктриной, актуально для ситуаций доказанности предвзятости, недобросовестности, злонамеренного умысла, произвольности, нарушения служебных обязанностей или юридической ошибки по применению правил вида спорта в решении на «игровом поле». Неправомерное вторжение в правила игры составляет риск для достоверности результата, сопоставимый с другими, названными нами «классическими» вызовами целостности соревнований первого поколения. Противодействие им обязывает отходить от иммунитета решения «игрового поля» и пересматривать в юрисдикционном и (или) арбитражном порядке. Доктрина, как мы ранее отмечали, является самостоятельным принципом lex sportiva, но также выступает в качестве основы для целостности спорта. Последняя требует определенности результатов соревнований, на которые не должны воздействовать без потребности в восстановлении нарушенной спортивной составляющей даже соответствующие требованию легальности правоприменительные решения спортивных инстанций. Конкретное правило Союза европейских футбольных федераций (далее – УЕФА, конфедерация), препятствующее участию в соревновании двум клубам, имеющим одного владельца, обеспечивает достоверность результатов со спортивной и с экономической точек зрения. Как отмечалось в одном из решений CAS: «…футбол должен сохранить свою огромную силу с точки зрения бизнеса: огромное влияние отдельных клубов на лояльность своих болельщиков. Это делает игру привлекательной для рекламодателей, спонсоров, телевидения. Это означает среди прочего возможность убедить болельщиков в том, что игра идет честно». Тем не менее арбитраж пошел дальше футбольного регулятора в своих рассуждениях, подтверждая недопустимость участия клубов, имеющих одного владельца, в соревновании. Во-первых, достоверность результатов обязывает соответствовать ожиданиям общественности, что как отдельные матчи, так и целые соревнования должны быть настоящей проверкой спортивных, технических, тренерских и управленческих навыков участников. Во-вторых, футбольное сообщество должно понимать, что клубы принимают правомерные управленческие или тренерские решения, исходя из единственной цели – победы над любыми другими участниками. Интегрити в рассмотренном примере заключается в отсутствии у субъектов спорта привнесенной, помимо спортивной, мотивации для результативности соревнований. Можно заметить, что в такой формулировке требование целостности идентично неприятию косвенной или прямой вовлеченности в манипулирование результатами, потенциально включающей различную корыстную мотивацию. Опасения осуществления внешнего по отношению к субъектам спорта воздействия на спортивные процессы были коммуницированы Международной федерацией футбола (далее – ФИФА, федерация) в запрет клубам вступать в соглашения, которые приведут к влиянию третьих лиц на вопросы трудоустройства футболистов, связанные с переходами (трансферами), независимостью и политикой клубов или выступлением их спортивных команд. Ценность нормативного решения подкрепляется со стороны федерации спортивной ответственностью. В одном из решений CAS подчеркнул, что цель запрета состоит в повышении независимости клубов, прозрачности их спортивной деятельности, то есть защите целостности футбола, и поэтому любое нарушение должно преследоваться6. Представленный в регулировании международной федерации вариант интегрити близок по ценностям, но все же не эквивалентен недопустимости прямой или косвенной вовлеченности в манипулирование результатом. Третьи лица могут приоритетно оказывать воздействие на спортивные процессы клуба: трансферную политику, продление или отказ от трудовых отношений с конкретными футболистами. При этом, хотя интерес внешних субъектов по воздействию на результат тоже не исключен, ФИФА не считало это основной причиной для запрета основанного на соглашении влияния. Клубы должны действовать строго в спортивной модели, не вызывая вопросов у футбольной общественности: принимать решения, исходя из единственной цели – победы в соревновании, Во всех рассмотренных вариантах принцип целостности преследует обеспечение спортивного характера состязания: непредсказуемости и достоверности результатов благодаря действиям всех участников. Именно в таких критериях нуждается как непосредственно спортивное сообщество, так и иные субъекты, рассматривающие соревнование в ракурсе бизнеса, инвестиций, рекламы. При этом противодействие допингу, манипулированию результатами, проявлениям коррупции направлено на обеспечение все тех же целей.

2.2. Целостность спорта как равные возможности для всех участников
Равные возможности для участников могут до определенной степени индивидуализироваться нормативными решениями спортивных федераций. Несомненно, допинг, манипулирование результатами, коррупция препятствуют реализации потенциала участников на основе спортивного принципа, нивелируя смысл проведения соревнования. В то же время вызов природе соревновательного процесса может осуществляться и вне совершения противоправных действий, но когда спортивный характер по-прежнему ставится под сомнение. Исчерпывающий перечень таких угроз не представляется привести возможным не только по причине уникальности видов спорта (как минимум в связи с командным или индивидуальным принципами участия), но и в связи с постоянно возобновляемым процессом поиска участниками способов получения преимуществ и недобросовестной спортивной конкуренции. Поэтому гибкость концепции «равных возможностей», обеспечиваемой принципом целостности, детерминирована невозможностью сформулировать сколь-нибудь исчерпывающий перечень всех неприемлемых для конкретного вида спорта действий или бездействий его субъектов. Проанализировав практику CAS, мы выделили несколько наиболее популярных нормативных решений спортивных федераций по поддержанию равных возможностей: (1) спортивное гражданство как условие участия в соревнованиях, (2) регулирование правил переходов (трансферов) спортсменов между клубами, (3) установление компенсации клубам за подготовку и обучение спортсменов, (4) процедура лицензирования спортивных клубов, (5) установление для спортсменов критериев участия в соревнованиях. – Спортивное гражданство как условие участия в соревнованиях (выступление на международных соревнованиях за национальную федерацию или на Олимпийских играх – за национальный олимпийский комитет). Институт спортивного гражданства предусматривает ограничения для выступлений игроков, имеющих второе или несколько гражданств, за новую национальную федерацию в международных и внутренних соревнованиях. В частности, может использоваться так называемый «период нейтрализации», в течение которого спортсмен не вправе выступать в соревнованиях международного уровня ни за предыдущую национальную федерацию, ни за новую. Аналогичный институт присутствует и в Олимпийской хартии. Названный период ожидания, как отмечается в практике арбитража, призван гарантировать целостность международных спортивных соревнований. Действительно, внезапные изменения спортивного гражданства могут поставить под угрозу характер состязания: национальные федерации и олимпийские комитеты получили бы возможность без каких-либо ограничений привлекать лучших спортсменов, предлагая им выгодные условия. При этом, напрашивается сравнение с командными видами спорта, в которых используется институт переходов (трансферов) спортсменов – периоды таких переходов также регулируются, препятствуя регистрации игрока в любой момент для выступления в профессиональном соревновании. Регулирование порядка привлечения спортсменов в зависимости от их спортивного гражданства позволяет формализовать равные возможности национальных федераций и комитетов, препятствуя так называемому «национальному шопингу» (nationality shopping). Поэтому международные спортивные федерации и Международный олимпийский комитет (МОК) должны проверять отсутствие нарушения принципа спортивного гражданства. – Регулирование правил переходов (трансферов) спортсменов между клубами (переходы спортсменов между клубами не могут быть произвольными, осуществляемыми в любое время). Целостность соревнований может обеспечиваться установлением порядка переходов. Например, как заметил арбитраж, п. 1 ст. 6 Регламента ФИФА по статусу и переходам игроков пытается защитить целостность соревнований, ограничивая международный трансфер игроков двумя периодами регистрации в течение сезона. Вспомним в сравнении п. 2 ст. 14 Регламента Российского футбольного союза (РФС) по статусу и переходам (трансферам) футболистов: решение о разрешении/неразрешении внесения клубом в заявку игрока вне регистрационного периода принимается при условии сохранения целостности спортивных соревнований. Благодаря данной норме ни один клуб не сможет получить преимущества за счет включения спортсмена в свой состав вне так называемого «трансферного окна», если возникает риск для интегрити – этот факт устанавливается в каждом конкретном случае в юрисдикционном порядке Комитетом РФС по статусу игроков. Можно заметить, что и в данном случае определение целостности дать затруднительно: одним из наиболее полных вариантов видится строгое соблюдение периодов регистрации, если клуб вне такого периода претендует на усиление конкретным футболистом, тем самым приобретая гипотетическое преимущество перед другими участниками соревнования. – Компенсация клубам за подготовку и обучение спортсменов (стимулирование к инвестициям в развитие игроков и поддержание финансовой стабильности клубов). Целью данного регулирования ФИФА является обеспечение клубов достаточной компенсацией затрат на развитие своих молодых игроков по сравнению с полученной новым клубом экономией от перехода (трансфера) подготовленного футболиста. Концепция вознаграждения за подготовку и обучение направлена на поддержание конкурентного баланса, равенства возможностей между клубами и позволяет им осуществлять инвестиции в футболистов, зная, что они получат адекватную компенсацию за свои усилия. Поэтому данная компенсация может рассматриваться как элемент поддержания целостности спорта. – Лицензирование спортивных клубов (разрешительная процедура допуска для участия в соревнованиях). Использование института лицензирования или аналогичных процедур спортивными федерациями направлено на предотвращение любых способов, которые могут поставить по угрозу целостность соревнований и представляют собой злоупотребление субъектом спорта своим положением. Например, разрешение только созданному клубу участвовать в Высшей лиге без подтверждения правопреемства может рассматриваться как нарушение интегрити. Так, регулирование УЕФА препятствует получению лицензии клубам (а при сокрытии долгов и получении лицензии клуб лишается права на участие в организованном конфедерацией соревновании), которые имеют задолженности перед другими клубами, то есть тем самым создают себе несправедливое преимущество, а значит, нарушают целостность соревнований. Как отмечалось CAS в одном из споров, если клуб ранее несколько раз подвергался спортивной ответственности за просроченные финансовые обязательства в отношении других участников, то неприменение новых спортивных санкций может нарушить целостность соревнований, поскольку клуб будет в лучшем положении в сравнении с другими участниками, которые соблюдают свои финансовые обязательства. Лицензирование и аналогичные процедуры спортивных федераций используются для обеспечения базовых спортивных возможностей участников. Установление подобных требований служит стандарту соревнования в конкретном виде спорта: финансовая стабильность, тренировочный процесс, зрелищность выступления, трансляции и сопровождающие активности, привлечение спонсоров и так далее. Различные материальные требования позволяют сегрегировать потенциальных участников, не допуская тех, которые не соответствуют необходимому минимуму соревнования. Принцип целостности может быть под угрозой, если некоторые из субъектов не завершат соревнование в силу невыполнения критерия или не смогут соответствовать базовым спортивным возможностям, что повлечет вред репутации не только для состязания в целом, но и для самого организатора. – Требования к спортсменам, выступающим в соревнованиях (спортсмены должны соответствовать установленным критериям и быть заявлены для участия в определенном порядке). Спортсмены должны соответствовать унифицированным критериям, заявляясь на соревнования в установленном порядке. Нарушение последнего означает получение самим игроком (в индивидуальных видах спорта) или клубом (в командных видах) неправомерного преимущества над другими участниками. Так, норма, согласно которой национальная команда или клуб проигрывает техническим поражением матч, в котором вышел на поле не имеющий права играть футболист используется спортивными федерациями для защиты принципа целостности соревнований. При этом невыполнение порядка заявления игрока по последствиям отличается от отсутствия права на участие вследствие отбытия спортивной санкции в виде, например, дисквалификации. В последнем случае право на равное обращение как равенство возможностей нарушается нивелированием цели санкции – исключения из спортивных процессов и участия в соревновании. При несоответствии требованиям допуска спортсмен может фактически не нарушать равенство возможностей других участников, оставаясь только формально вне спортивно-правового поля. Особое регулирование в настоящее время разрабатывается спортивными федерациями для защиты целостности соревнований в женской категории, когда равные возможности участников могут ставится под сомнение в результате трансгендерного фактора. Требования к спортсменам с отличающимися качествами являлись предметом дискуссии, продолжение которой недавно было положено появившимися рекомендациями МОК для международных федераций. Вне зависимости от занимаемой научной позиции в данном вопросе принцип целостности обязывает регуляторов к разработке новых нормативных решений, которые с высоким процентом вероятности могут сбалансировать возможности особых спортсменов в соревнованиях с другими участниками. Установление международными федерациями требований допуска к спортсменам или клубам не выступает универсальным способом для сохранения целостности соревнований. Однако без таковых становится невозможным обеспечивать хотя бы формально равные условия для участников. Фактические обстоятельства, как в приведенном нами примере с различием причин недопустимости участия игрока, вряд ли заставят спортивных регуляторов задуматься о более гибком подходе к последующим негативным последствиям. Да и сами последствия для целостности спорта, если говорить об участии, к примеру, особых спортсменов, не могут быть безусловно нивелированы юридическим обязыванием по снижению уровня тестостерона, как ранее поступал, к примеру, Международный союз легкоатлетических федераций.

2.3. Целостность спорта как требование к кандидатам на должности спортивных федераций
Принцип целостности заявляется спортивными федерациями в качестве основы для проверки кандидатов на замещение должностей. Данное требование может быть представлено в следующей формуле: «…высокопоставленные должностные лица ФИФА должны выглядеть абсолютно честными и не вызывающими никаких подозрений» и «должны иметь безупречную репутацию». Как можно заметить, приведенные категории качеств соискателей должностей предельно широкие по содержанию, что создает неопределенность для субъектов спорта и, что самое опасное, для дискреции правоприменителя. Соискатель может не пройти проверку, даже если ранее не нарушал нормы федерации, но не воспринимается на основе имеющейся в ее распоряжении информации как «добросовестный человек для выполнения необходимых должностных обязанностей». Аналогично этическим требованиям сформулировать сколь-нибудь исчерпывающий перечень возможных репутационных запросов федераций сегодня крайне затруднительно. Поэтому соответствующие положения регламентов и актов обречены быть максимально общими, наполняемыми смыслом в процессе правоприменительной практики.

Заключение
Рассмотренные нами три «постклассических» измерения целостности спорта в сравнении с первым поколением принципа позволяют сформулировать несколько выводов. Во-первых, понятие целостности используется спортивными федерациями до определенной степени волюнтаристски, адаптируется ими под текущие цели развития вида спорта и (или) проведения соревнований. При исключении упоминания интегрити во втором поколении обязывающий и запрещающий статусы положений регламентов вряд ли бы утратили свою юридическую силу. Мы понимаем, насколько сложно, а точнее, невозможно дать исчерпывающее определение целостности спорта. Но настолько же затруднительно постоянно легализовывать отсылки к эластичному понятию «интегрити», которое не имеет единообразного значения, ценности для всех субъектов спорта. В ином случае ссылкой на целостность спорта получится обосновывать не только любые нормативные решения федераций, но и неправовые позиции юрисдикционных органов и спортивных арбитражей. Рекомендации понимания «интегрити», как нам видится, для спортивных федераций должен сформулировать МОК. Такой подход в завершение 2021 г. был использован олимпийским комитетом для перезагрузки политики участия особых спортсменов (трансгендеров) в соревнованиях – спортивные федерации на основе нескольких формально необязательных принципов (фактически – руководства к действию) вольны создавать собственные регламенты. Во-вторых, существует риск ценностной сегментации федерациями принципа целостности спортивных соревнований. Благодаря второму поколению становится очевидным – доктрина вполне индивидуализируется под конкретные виды спорта. Но следует ли опасаться появления множества «целостностей», когда по-прежнему отсутствует единая доктрина? При таком статус-кво каждая спортивная федерация вправе вложить свои ценности в интегрити и соответствующим образом выстраивать регулирование в условиях субординации пирамиды управления в спорте – национальные федерации и спортивные лиги будут следовать предзаданному «сверху» пониманию целостности. Вместе с тем нам кажется очевидным, что «первое поколение» интегрити как «защита от» не будет претерпевать содержательных изменений в зависимости от аксиологических предпочтений видов спорта. И дело не только в существовании унифицированного регулирования ВАДА, а также международных обязательств стран по превенции любых форм допинга или манипулирования результатами, но и в основах мотивации любых организаторов соревнований: классические вызовы спорту препятствуют достижению поставленной цели или целей – поддержанию и развитию интереса зрителей, инвестиций, спонсоров. В-третьих, целостность спорта как принцип сформировалась вне зависимости от позитивного закрепления в регламентах спортивных федераций. Правоприменители обращаются к «интегрити», когда необходимо найти цель установления определенных регламентных положений или убедительное обоснование для своих правовых позиций. Именно благодаря последним закрепляется второе поколение «интегрити» в нормативном пространстве спорта. Но в таком случае возникает обоснованный вопрос: каким образом спортивные инстанции находят определение целостности спорта в условиях неопределенности? Думается, что правоприменитель ссылается на «интегрити» все так же гибко, как и «законодатели» – спортивные федерации, в целях исключения любого способа поставить под сомнение формальное равенство возможностей для участников соревнований. В результате остается сомнение относительно наличия как такового второго поколения целостности спорта. Принцип не получает новое наполнение, поскольку изначально не является нормативно определенным и остается на откуп правосознания спортивных регуляторов и правосудия в классическом формате мер принуждения в интересах «защиты от». Таким образом, принцип целостности в рассмотренных нами примерах практики не выходит за пределы своих «классических» первого поколения целей «защиты от» неспортивного результата организуемых соревнований. Заметим, что на сегодняшний день для получения участником выгодного дисбаланса могут использоваться уже и не являющиеся прямо противоправными с точки зрения спортивного регулирования способы. Поэтому спортивные федерации и правоприменители находятся в перманентном поиске новых «пробелов», которые периодически обнаруживаются «снизу» как в рассмотренной нами достаточно давней истории с аффилированностью двух клубов в соревновании УЕФА. При этом «целостность» не следует упрощенно сводить к запросу на честность как на восстановление после противоправного искажения спортивного характера результата. Например, достижение спортивного по существу результата может возникать вследствие юридической ошибки по применению правил спорта, что охватывается исключением из доктрины игрового поля. Заметим, что целостность спорта может являться обоснованием как существующего запрета, так и противоположного ему действия. Противоречия в таком случае не возникает, поскольку интегрити обладает качеством гибкости – когда для достижения спортивной природы результата требуются исключения из охранительного подхода. К примеру, интегрити выполняет двустороннюю роль в отношении все той же доктрины игрового поля: обоснования как общего подхода, иммунитета применения правил от пересмотра, а также в качестве причины изъятий для отдельных ситуаций. 

About the authors

I. A. Vasilyev

Author for correspondence.
Email: i.vasilev@spbu.ru
Russian Federation

References

Supplementary files