Concept and types of crisis situations in institutions of the penitentiary system

Full Text

Введение

Управление силами и средствами пенитенциарных учреждений невозможно без проведения теоретического анализа понятийного аппарата, применяемого в служебной деятельности, и оценки различных факторов, оказывающих влияние на деятельность учреждений, с применением научного подхода. Четкое, продуманное и спланированное распределение имеющихся в распоряжении руководителя пенитенциарного учреждения сил и средств при организации управления предполагает доскональное знание условий, в которых функционируют пенитенциарные учреждения, а также рисков, которые могут иметь место. Осложнение обстановки на территории учреждений уголовно-исполнительной системы (далее – УИС) принято характеризовать различными терминами, в частности, такими как: «экстремальная ситуация», «чрезвычайная ситуация», «чрезвычайные обстоятельства», «чрезвычайное положение». В обыденной лексике, а также в научной литературе, например американской литературе, в качестве синонима терминов «экстремальная ситуация» и «чрезвычайная ситуация» используется термин «кризис» или «кризисная ситуация» [1, p. 12]. Аналогичную терминологию использовала О. Л. Дубовик, которая писала, что новые черты и тенденции, присущие экстремальным ситуациям, усматриваются в кризисе [2, с. 4–5]. Все эти термины условно объединяются понятием «режим особых условий», которое для уголовно-исполнительной системы является ключевым и закреплено законодательно. Применяемый понятийный аппарат имеет значительное количество общих характеристик, так как любое осложнение обстановки на территории пенитенциарного учреждения нередко требует от сотрудников принятия нестандартных решений, мобилизации всех ресурсов и организации слаженной работы персонала. Поэтому считаем, что множественная терминология может внести определенные трудности в понимание особенностей работы пенитенциарных учреждений, войти в противоречие с понятийным аппаратом иных федеральных органов исполнительной власти, что усложняет решение проблемы их взаимодействия. Для устранения разночтений существует определенная необходимость выработки единого термина, введение которого позволит любому федеральному органу исполнительной власти самостоятельно принять решение об оказании помощи пенитенциарному учреждению в устранении наступивших негативных последствий. Сегодня наблюдается парадоксальная ситуация: борясь с преступностью и одновременно стремясь гуманизировать процесс исполнения уголовных наказаний, привести уголовное и уголовно-исполнительное законодательство к мировым стандартам, построить правовое государство и гарантировать права и свободы своих граждан, российское государство вынуждено концентрировать в пенитенциарных учреждениях осужденных, для которых криминальная жизнь видится единственно правильной. Подтверждение проблемы возможно путем анализа официальных статистических данных. В 2021 году количество осужденных в учреждениях за совершение особо тяжких преступлений выросло более чем на 15 % и достигло показателя в почти 50 %, количество осужденных за тяжкие преступления превысило 40 %. Государственная власть не смогла преодолеть кризис уголовно-исполнительной системы, а также осуществить коренное реформирование пенитенциарной сферы, что вылилось в неудавшуюся попытку максимально дифференцировать ответственность за преступления, существенно различающиеся по степени общественной опасности. По существу, был сделан даже не шаг, а полшага в сторону разделения Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) на две части – кодекс преступлений и кодекс уголовных проступков, но начатое так и не было завершено. В пенитенциарных учреждениях в результате недофинансирования остается низкой степень оснащенности современными инженерными заграждениями, не хватает технических средств охраны и надзора. Уменьшение численности сотрудников, их слабая социальная защищенность приводят к увеличению некомплекта личного состава, росту показателей служебной нагрузки, и, как следствие, при этом повышается вероятность возникновения кризисной ситуации в результате факторов природного или криминального характера. Необходимо отметить, что проводимая политика «смягчения нравов» тут же выражается в увеличении числа случаев совершения в рассматриваемой сфере отношений незаконных поступков, наиболее частым из которых является организация доставки осужденным запрещенных предметов. В учреждениях уголовно-исполнительной системы растут угрозы кризисных ситуаций.

Результаты и обсуждение

Основания для введения режима особых условий и установленных законодателем ограничений регламентируются ст. 85 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, Законом РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (с изменениями до 24 декабря 2002 г.), а также ст. 8 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Ключевым понятием, применяемым федеральными органами исполнительной власти при предупреждении природных и техногенных катастроф, является понятие «чрезвычайная ситуация», которое было сформулировано впервые во Временном положении о Государственной общесоюзной системе по предупреждению и действиям в чрезвычайных ситуациях, введенном постановлением Совета министров СССР от 15 декабря 1990 г. № 1282. Чрезвычайная ситуация определена как особая обстановка на объекте или определенной части территории (акватории), сложившаяся в результате аварий, катастроф, стихийных и экологических бедствий, эпидемий, эпизоотий и эпифитотий, которая может привести или уже привела к значительному ущербу, человеческим жертвам и нарушению условий жизнедеятельности [3]. Впервые как нормативная категория рассматриваемое понятие устанавливалось Постановлением Правительства РФ от 18 апреля 1992 г. № 261 «О создании Российской системы предупреждения и действий в чрезвычайных ситуациях» и формулировалось как «нарушение нормальных условий жизни и деятельности людей на объекте или определенной территории (акватории), вызванное указанными выше обстоятельствами, применением возможным противником современных средств поражения и приведшее или могущее привести к людским и материальным потерям» [4]. В указанном нормативном акте законодатель отходит от определения ситуации как обстановки и основное внимание концентрирует на нормальном функционировании общества. Позднее, в Федеральном законе от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», законодатель вновь предлагает вернуться к характеристике чрезвычайной ситуации как особой обстановки [5], что нельзя не приветствовать, поскольку подобный подход в большей степени характеризует рассматриваемое явление. В иных нормативных правовых документах рассматриваемое понятие также используется в значении обстановки, только с учетом определенных объектов. Например, Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 117-ФЗ «О безопасности гидротехнических сооружений» под чрезвычайной ситуацией понимает «обстановку на определенной территории, сложившуюся в результате аварии гидротехнического сооружения, которая может повлечь или повлекла за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или ущерб окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей» [6]. В публикациях Н. Н. Брушлинского, В. Л. Семиокова рассматриваемым понятием признается «реальное проявление опасностей современного мира, имеющих крупные последствия, оказывающие существенное влияние на экономику, политику, социальную жизнь административно-территориальной единицы, региона, страны» [7, с. 8]. Эта позиция является спорной, по нашему мнению, она лишена конкретики и требует разъяснения. Ключевым фактором, при котором вводится режим особых условий, является возникновение стихийных бедствий, вызванных природными силами. Б. Н. Порфирьев указывал чрезвычайную ситуацию в качестве звена динамической цепи причинно-следственных связей (опасность – риск – чрезвычайная ситуация) [8, с. 36], что особенно важно для целей организации управления деятельностью в таких условиях. Интересна позиция И. П. Щербаня, который отождествлял рассматриваемые понятия [9, с. 12–13]. Схожую позицию высказывали в своих работах многие исследователи. Так, П. Н. Коткин считает, что это «событие необычного и исключительного характера, влекущее наступление или угрозу наступления негативных крупномасштабных последствий, представляющих повышенную общественную опасность» [10, с. 26–29]. По мнению А. Г. Антоняна, «двусмысленный или неясный термин ведет к предоставлению неоправданной степени свободы принятия решения должностному лицу, которое ответственно за исполнение данного закона. Неясный термин, не имеющий ограничений, дает такую же неограниченную свободу» [11, с. 13–21]. С. А. Старостин указывал, что широкое токование термина является следствием слабого и недостаточно проработанного понятия, а также «стремлением различных авторов отразить только существенные признаки, которые наиболее полно и точно, по их мнению, отражали бы сложившуюся ситуацию» [12, с. 15]. Мнения исследователей можно условно разделить на две группы, в первой из них понятие раскрывается через категорию «состояние» [13, с. 405], вторую группу объединяет описание чрезвычайной ситуации как особой обстановки с учетом определенной территории [14, с. 116]. На наш взгляд, указанные подходы не исключают друг друга, поскольку позволяют взглянуть на одну и ту же проблему с разных позиций. С точки зрения констатации факта отклонения развития ситуации от нормы чрезвычайную ситуацию следует характеризовать как определенную нетипичную обстановку, следствием которой является особое состояние исправительных учреждений, вынужденных существовать в подобных условиях, включая персонал и других лиц, оказавшихся на соответствующей территории. Стоит отметить, что и УИС в целом, и исправительные учреждения в частности выступают самостоятельными объектами уголовно-правовой охраны, которые, согласно положениям уголовно-правовых наук, относятся к публичным отношениям, связанным с функционированием социальной общности людей, общества как такового и государства [17, с. 118]. Индивидуальность УИС как объекта уголовно-правовой охраны обусловлена ее особым законодательным статусом, целями и задачами. В статье 1 УИК РФ [18] названы следующие цели отечественного уголовно-исполнительного законодательства: исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. Указанные цели, в свою очередь, соотносятся с положениями ч. 2 ст. 43 УК РФ, где названы цели применения уголовного наказания к лицам, совершившим преступление: восстановление социальной справедливости, исправление осужденных и предупреждение совершения ими новых преступлений. Таким образом, уголовный закон представляет собой базу и материальную основу уголовно-исполнительного закона [19, с. 218]. Реализация режима содержания и особенности пропускного режима как определенная специфика деятельности пенитенциарных учреждений влияет на факт использования термина чрезвычайной ситуации. Особую роль в этом сыграли работы Н. П. Барабанова, который предложил ввести понятие чрезвычайной ситуации криминального характера, под которой понималась «ситуация, когда криминогенные процессы и явления, происходящие среди осужденных, и другие факторы обусловливали создание сложной оперативной обстановки, вызывали панические настроения, распространение слухов, причинение тяжкого вреда здоровью осужденных или персонала, совершение осужденными убийств, нападений на персонал, захват заложников, побеги, групповые хулиганства, неповиновения, массовые беспорядки, возникновение угрозы жизни осужденных и персонала, нарушение устойчивого функционирования исправительных учреждений» [20, с. 15–16]. Высказанную точку зрения активно поддерживал Д. А. Гришин, по мнению которого «вводимое понятие достаточно полно раскрывает структуру ЧС в местах лишения свободы. В нем прослеживается связь между криминогенными процессами и явлениями и состоянием оперативной обстановки в ИУ, а также конкретизируются основные признаки и негативные социальные последствия наступления ЧС криминогенного характера в местах лишения свободы» [21, с. 44]. Позиция этих авторов с предложением по изменению понятия чрезвычайной ситуации является спорной и противоречащей Федеральному конституционному закону от 30.05.2001 № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении», где учтены основания введения данного положения. Указанные процессы в большей степени попадают под понятие пенитенциарной преступности. Термин «пенитенциарная преступность» активно применяется в работах уголовно-правового, криминологического, психологического, социологического направлений. Необходимо отметить, что в криминологии такой вид преступности зачастую либо не рассматривается, либо просто называется, а в уголовно-правовых нормах упоминание о пенитенциарных преступлениях отсутствует, хотя в юридической литературе указывалось на необходимость выделения отдельной группы пенитенциарных преступлений в действующем уголовном законе [22, с. 5–6]. Для указанного вида преступности характерны определенные особенности: – территориальные ограничения, так как они могут совершаться только в местах дислокации пенитенциарных учреждений, где установлены режимные требования, или в специальном транспорте при конвоировании осужденных или перевозке сотрудников; – повышенная степень опасности; – преступления совершаются специальными субъектами; – совершению значительного количества преступлений в пенитенциарных учреждениях способствуют высокая психологическая напряженность, агрессия, возникновение конфликтных ситуаций, у осужденных пропадает объективное состояние защищенности, нарушаются жизненно важные и иные интересы, появление криминогенных факторов мест лишения свободы. Понятие пенитенциарной преступности по перечню общепринятых преступлений, помимо массовых беспорядков, охватывает такие виды преступлений как ст. 313 УК РФ «Побег из места лишения свободы или из-под стражи», ст. 314 УК РФ «Уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы» и ст. 321 УК РФ «Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества». Совершение указанных преступлений на территории пенитенциарных учреждений угрожает нормальной деятельности исправительного учреждения, а также может угрожать муниципальным и государственным органом власти. Так, например, 22 сентября 2020 в ФКУ ИК-2 УФСИН России по Республике Дагестан совершили побег 6 осужденных. На основании разнарядки во 2-ю смену они были выведены на работу в промышленную зону, трое из них самовольно проникли на территорию промышленной зоны. Воспользовавшись отсутствием должного надзора, осужденные из помещения деревообрабатывающего цеха по заранее подготовленному подкопу протяженностью примерно 40-45 м проникли на территорию тропы наряда внешней запретной зоны на участке № 5, вблизи ограждения внешней запретной зоны. Задержаны осужденные были только 6 октября в Республике Калмыкия. Сроки подготовки побега составили более 9 месяцев, сотрудниками, оказывающими помощь в совершении побега, для осужденных было закуплено строительных материалов более чем на 12 тысяч рублей. И это не единственный факт, оказание «помощи» осужденным было выявлено в Приморском крае, г. Санкт-Петербурге, Иркутской области и других территориальных органах ФСИН России. Включение пенитенциарной преступности в понятие чрезвычайной ситуации криминального характера, полагаем, не целесообразно, она является одним из факторов кризисной ситуации. Понятие экстремальной ситуации в законодательстве РФ практически не раскрывается. В исследуемом контексте необходимо обратить внимание на понятие, сформулированное И. В. Сервецким. По его мнению, экстремальной ситуацией является «крайне напряженное положение в регионе, неожиданно сложившееся в результате непредвиденных действий людей (межнациональные конфликты, массовые беспорядки, забастовки, митинги, демонстрации) или стихийных сил (аварии, катастрофы), что, естественно, приводит к резкому осложнению оперативной остановки и вызывает необходимость усиления охраны правопорядка и использования особой тактики борьбы с преступностью» [24, с. 158]. Ю. М. Козаков полагает, что «экстремальные ситуации выступают как актуальные проблемы, связанные с действием различных экстремальных факторов. Это те проблемные ситуации, которые требуют оперативного разрешения» [25, с. 21]. Термин «чрезвычайное положение», который также относится к режиму особых условий, определяется законом как особый режим деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности, их должностных лиц, допускающий установленные законом отдельные ограничения прав и свобод физических и юридических лиц, а также возложение на них дополнительных обязанностей [26]. В силу этого чрезвычайное положение может пониматься как «должное и целесообразное с точки зрения государства, а потому юридически закрепленное состояние общественных отношений, которое необходимо для устранения угрозы или снижения остроты протекания (локализации) и ликвидации последствий чрезвычайной ситуации, требующее для своего обеспечения введения специального режима» [27, с. 17]. С этих позиций чрезвычайная ситуация предстает как явление социальное, а чрезвычайное положение – как явление юридическое, хотя нельзя не отметить, что в нормативных актах встречается и понятие режима чрезвычайной ситуации, рассматриваемого как разновидность административно-правовых режимов [28]. Необходимо также указать, что фиксация чрезвычайной ситуации или чрезвычайного положения является основанием введения режима особых условий, который представляет собой специальный административно-правовой режим, характеризующийся увеличением общих запретов, усилением властных полномочий государственных органов и их должностных лиц, жесткостью регулирования складывающихся общественных отношений, а также ужесточением санкций за нарушение установленных правил. Как уже отмечалось, одним из общих факторов, входящих в понятийный аппарат чрезвычайных ситуаций, экстренных ситуаций, чрезвычайного положения и режима особых условий, является совершение массовых беспорядков, которое, по нашему мнению, является наиболее опасным из всех совершаемых преступлений на территории исправительных учреждений. На сегодняшний день в ст. 212 УК РФ закреплен состав преступления массовых беспорядков, где законодателем указываются 4 самостоятельных действия. Как считают специалисты, законодатель дифференцирует вину за массовые беспорядки зависимо от меры участия, которую вносит лицо в процессе совершения правонарушения. В части 1 указанной статьи установлена уголовная ответственность за организацию массовых беспорядков, в ч. 2 – за участие в них, в ч. 3 – за призывы как к беспорядкам, так и к насилию над гражданами. В 2014 г. в ст. 212 была добавлена ч. 4, установившая уголовную ответственность за прохождение обучения с целью организации массовых беспорядков, подразумевающего освоение необходимых методов и способов, правил обращения с оружием и т. д. Тем не менее многие исследователи указывают на размытость формулировок закона и, как следствие, возникающие затруднения при квалификации этого преступления. В научной литературе исследователи неоднократно поднимали вопрос о том, что термин «массовые беспорядки» до сих пор не получил точного толкования и определения. Высказывались мнения о том, что лучше заменить его таким выражением, как «совершение преступления толпой» [29, с. 183]. Однако, на наш взгляд, слово «толпа» имеет еще более неопределенный смысл, поэтому нужно искать другой выход из создавшейся ситуации. Наиболее опасным, по нашему мнению, являются вероятность распространения массовых беспорядков за пределы исправительного учреждения, организация и совершение массовых беспорядков с целью сокрытия иных преступлений, совершенных на территории исправительного учреждения, или совершения побега осужденных, или попытки дестабилизации общественной обстановки в административном органе власти пенитенциарного учреждения. Необходимо также уделить внимание второму виду преступлений, в результате которых вводится режим особых условий, – это групповые неповиновения осужденных, в результате которых, по мнению ученых-пенитенциаристов, «происходит отказ осужденных выполнять распоряжения и требования администрации исправительного учреждения, вытекающие из установленного законом порядка отбывания наказания либо предписаний внутреннего распорядка учреждения. Неповиновение, как правило, проявляется в открытом публичном заявлении осужденных об отказе выполнять законные требования администрации, в редких случаях – в их игнорировании. Это может быть отказ выходить на работу, следовать в столовую, прибыть в дежурную часть для разбирательства, давать объяснения, прекратить противоправные действия и др. Неповиновение осужденных может быть связано с возникновением в исправительном учреждении экстремальных ситуаций криминального характера (совершение убийств, захватов заложников, хулиганств, массовых беспорядков)» [31, с. 17–18]. Понятие групповых неповиновений имеет место только в научной литературе. Например, Е. Е. Масленников дает им следующее определение: «под групповыми неповиновениями осужденных... следует понимать одновременные противоправные действия двух и более лиц, отбывающих наказание... заключающиеся в отказе выполнять правомерные требования администрации учреждения УИС и возложенные на них обязанности, нарушающие нормальную деятельность пенитенциарного учреждения и, как правило, характеризующиеся пассивным, сдержанным поведением участников без применения насилия с их стороны» [32, с. 59]. Говоря об общественной опасности групповых неповиновений, автор подчеркивает, что они являются подготовительным этапом для возникновения массовых беспорядков [32, с. 59]. И. П. Щербань к групповым неповиновениям относит и «другие деяния, если они не содержат в себе состава преступления и являются, согласно ст. 116 УИК РФ, злостным нарушением установленного порядка отбывания наказания осужденными к лишению свободы» [9, с. 69]. Инструкция по подготовке уголовно-исполнительной системы к действиям при чрезвычайных обстоятельствах групповые неповиновения трактует как хулиганское действие, создающее потенциальную угрозу перерастания в массовые беспорядки. Считаем, что требуется нормативное закрепление всего перечня деяний, которые характеризуют групповые неповиновения, поскольку только часть из них содержится в ст. 116 УИК РФ. Например: «неповиновение представителям администрации исправительного учреждения или их оскорбление при отсутствии признаков преступления; организация забастовок или иных групповых неповиновений, а равно активное участие в них; организация группировок осужденных, направленных на совершение указанных правонарушений, а равно активное участие в них; отказ от работы или прекращение работы без уважительных причин». Дополнительное законодательное закрепление терминологии, связанной с режимом особых условий, было продолжено в ведомственном нормативном правовом акте – в Инструкции по подготовке уголовно-исполнительной системы к действиям при чрезвычайных обстоятельствах, утвержденной приказом Минюста России от 5 декабря 2014 г. № 223дсп. В данном нормативном документе используется термин «чрезвычайное обстоятельство», который является дополнением к терминам «чрезвычайная ситуация» и «чрезвычайное происшествие». По мнению исследователей, понятие чрезвычайных обстоятельств «наиболее четко отражает условия работы учреждений, исполняющих наказание» [33, с. 107–112]. Само понятие в документе не раскрывается, однако указывается на то, что чрезвычайные обстоятельства несут непосредственную угрозу жизни и безопасности граждан или конституционному строю Российской Федерации и устранение которых невозможно без применения чрезвычайных мер) [26]. Дополнительно законодатель в законе к этим обстоятельствам относит: попытки насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации, захвата или присвоения власти, вооруженный мятеж, массовые беспорядки, террористические акты, блокирование или захват особо важных объектов или отдельных местностей, подготовка и деятельность незаконных вооруженных формирований, межнациональные, межконфессиональные и региональные конфликты, сопровождающиеся насильственными действиями, создающие непосредственную угрозу жизни и безопасности граждан, нормальной деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления. По мнению авторов, к таким обстоятельствам можно отнести большие по степени опасности условия общественной жизни, которые угрожают жизни и здоровью людей, материальным и культурным ценностям. Например, Г. В. Полозов относит к ним обстоятельства, нарушающие сложившийся нормальный ритм жизни общества [34, с. 22], а В. А. Власов и Ю. М. Козлов понимают под ними всего лишь чрезвычайные меры охраны [35, С. 45]. Высказанная позиция подтверждается нормативными актами: Указом Президента Российской Федерации от 09.03.2004 № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» и Указом Президента Российской Федерации от 13.10.2004 № 1314 «Вопросы Федеральной службы исполнения наказаний». Среди задач, стоящих перед пенитенциарными учреждениями и ФСИН России, указываются: – «обеспечение охраны прав, свобод и законных интересов осужденных и лиц, содержащихся под стражей; – обеспечение правопорядка и законности в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы (далее – учреждения, исполняющие наказания), и в следственных изоляторах, обеспечение безопасности содержащихся в них осужденных, лиц, содержащихся под стражей, а также работников уголовно-исполнительной системы, должностных лиц и граждан, находящихся на территориях этих учреждений и следственных изоляторов; – создание осужденным и лицам, содержащимся под стражей, условий содержания, соответствующих нормам международного права, положениям международных договоров РФ и федеральных законов; – организация деятельности по оказанию осужденным помощи в социальной адаптации» [37]. Научное исследование применяемого понятийного аппарата в УИС, характеризующегося «чрезвычайностью», предполагает определение их общей природы и сущности, характерных черт, форм проявления. Такие ситуации всегда направлены на дестабилизацию обстановки в учреждении, что позволяет соотнести их с понятием «кризисная ситуация». Рассматривая непосредственно понятие кризисной ситуации, необходимо отметить, что в толковых словарях русского языка разъяснений рассматриваемого термина не содержится. В некоторых словарях слово «кризисный» определено как происходящее от понятия «кризис», в значении резкого изменения, крутого перелома в чем-нибудь, затруднительного, тяжелого положения, обострения политического положения (применительно к деятельности государства) [16, с. 376]. В процессе изучения термина «кризисная ситуация» в нормативных актах обнаружилось, что он использован в ряде модельных законов, в международных договорах, общегосударственных и ведомственных нормативных актах Российской Федерации. Например, в соглашении о взаимодействии пограничных войск государств – участников Содружества Независимых Государств при возникновении кризисных ситуаций на внешних границах (Москва, 17 мая 1996 г.) под «кризисной ситуацией понимается совокупность военно-политических и социальных конфликтов, которые дестабилизируют положение на участках внешней границы и требуют коллективных мер по ее стабилизации» [38]. В статье 2 Модельного закона о безопасности на транспорте (принят в г. Санкт-Петербурге 31 октября 2007 г. Постановлением 29-9 на 29-м пленарном заседании Межпарламентской ассамблеи государств – участников СНГ) под кризисной ситуацией понимаются «обстоятельства (обстановка), возникшие на транспорте из-за нарушения его нормального функционирования или воздействия внешней среды, создающие непосредственную угрозу жизни и безопасности людей, устранение которых требует применения нештатных (антикризисных) мер» [39]. Аналогично, согласно ст. 2 Модельного закона о безопасности на воздушном транспорте кризисная ситуация – «обстоятельства (обстановка), возникшие на воздушном транспорте из-за нарушения его нормального функционирования или воздействия внешней среды, создающие непосредственную угрозу жизни и безопасности людей, устранение которых требует применения нештатных (антикризисных) мер» [40]. Интересно раскрытие понятия кризисной ситуации в Федеральном законе от 31 мая 2010 г. № 103-ФЗ «О ратификации Протокола об утверждении Положения об организации взаимодействия пограничных и иных ведомств государств – участников Содружества Независимых Государств в оказании помощи при возникновении и урегулировании (ликвидации) кризисных ситуаций на внешних границах», в нем под рассматриваемым понятием понимается «совокупность военно-политических и социальных конфликтов, дестабилизирующих положение на участках внешних границ и требующих принятия коллективных мер для ее стабилизации». Следовательно, для ликвидации последствий кризисных ситуаций необходимо привлечение коллективных сил и средств. В нормативных актах Правительства РФ основной упор делается на состояние защищенности различных объектов и влияние на указанное состояние внутренних и внешних факторов. В частности, в Концепции федеральной системы мониторинга критически важных объектов и (или) потенциально опасных объектов инфраструктуры РФ и опасных грузов, утвержденной 27 августа 2005 г., это «ситуация, которая характеризуется резкой сменой состояния параметров определенной группы внешних и внутренних процессов, действующих на объекты и грузы, протекает в течение короткого времени и может повлечь или повлекла за собой снижение защищенности объектов и грузов» [41]. В региональных нормативных актах кризисная ситуация определяется как ситуация, сложившаяся под воздействием стихийных бедствий, техногенных и иных аварий (происшествий), катастроф, террористических актов, пожаров, взрывов бытового газа, повлекших за собой человеческие жертвы, вред здоровью, повреждение (утрату) жилого помещения (имущества, находящегося в нем), являющегося постоянным местом жительства гражданина» [42]. Анализ понятийного аппарата, применяемого в международных актах, общегосударственных и ведомственных нормативных актах Российской Федерации, применительно к рассматриваемому понятию, позволяет выделить определенные закономерности. В первую очередь всегда учитывается ограниченная территория происходящих событий. По масштабу отмечаются события локального, муниципального, межмуниципального, регионального, межрегионального, федерального характера. Например, в УИС это само пенитенциарное учреждение и прилегающая (режимная) территория. Порядок определения режимной территории осуществляется на основании приказа Минюста РФ от 3 сентября 2007 г. № 178 «Об утверждении Положения о режимных требованиях на территории, прилегающей к учреждению, подведомственному территориальному органу уголовно-исполнительной системы». Указанная территория, на которой устанавливаются режимные требования, определяется по согласованию с органом местного самоуправления муниципального района либо органом местного самоуправления городского округа. Также она отмечается на плане-схеме, которая составляется с учетом генерального плана учреждения, с соблюдением масштаба, указанием расстояний и размеров. Граница режимной территории ограждается и обозначается предупредительными знаками. На внешней от основного ограждения учреждения линии границы прилегающей территории устанавливается и оборудуется контрольно-пропускной пункт. Второй закономерностью является формирование перечня событий или источников, в результате которых могут возникать чрезвычайные или кризисные ситуации. Они могут быть природными, техногенными, социальными (криминальными) и смешанными.

Заключение и выводы

Отличиями кризисной ситуации от чрезвычайных ситуаций, чрезвычайных обстоятельств являются: перерастание возникающих факторов в более глобальное явление, способное оказать негативное влияние на функционирование объектов УИС, или высокая осознаваемая вероятность неспособности предотвратить или ликвидировать последствия этих факторов как руководством самих учреждений, так и руководством территориального органа ФСИН России; повышенная степень опасности или реальность ее появления; включение в деятельность резервных возможностей иных федеральных органов исполнительной власти. Следовательно, под кризисной ситуацией в уголовно-исполнительной системе понимается обстановка на территории пенитенциарного учреждения, сложившаяся в результате природного явления, техногенной катастрофы, совершенного преступления, при которой возникают нарушение условий жизнедеятельности людей, человеческие жертвы, значительные материальные потери, требующая привлечения специальной объединенной группировки сил и средств федеральных органов исполнительной власти, действующих в рамках возложенных полномочий под единым замыслом и руководством.

About the authors

S. A. Khokhrin

Author for correspondence.
Email: hohrinsa@yandex.ru
Russian Federation

References

Supplementary files