Genomic registration in Russia in crime investigation: current state and prospects

Full Text

Институт геномной регистрации действует в России более двенадцати лет, и за это время накопилось достаточное количество вопросов, связанных с правовым и организационным обеспечением данного вида учетно-регистрационной деятельности. Эти вопросы требуют разрешения, особенно в связи с активным расширением сферы использования генно-молекулярной информации как в медицинской, так и правоохранительной практике. Основной и методологической базой геномной регистрации является молекулярно-генетический идентификационный анализ, разработанный в 1984 году британским генетиком А. Джефрисом. В специальной литературе он также именуется геномным, генно-молекулярным, ДНК-анализом. Данный метод реализуется на молекулярном уровне и представляет собой достаточно точный, научно обоснованный инструмент, позволяющий с крайне высокой степенью вероятности устанавливать личность человека. Объектом исследования являются следы биологического происхождения, содержащие хромосомную ДНК в ядрах живых клеток (кровь, слюна, сперма, волосы с волосяными луковицами, потожировые выделения). Распространенность данных биологических следов, их стабильность и генетическое постоянство в течение всей жизни организма способствуют активному использованию генно-молекулярного метода в уголовном судопроизводстве. С 1 января 2009 года на территории Российской Федерации действует система государственной регистрации, в рамках которой определенные категории лиц проходят обязательную процедуру постановки на учет в федеральную базу данных геномной информации (далее – ФБДГИ). Данная процедура осуществляется с целью раскрытия и расследования совершенных преступлений, а также предотвращения возможных. Для постановки на учет в настоящее время законом определены лица, осужденные и отбывающие наказание в виде лишения свободы за совершение тяжких или особо тяжких преступлений, а также всех категорий преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности [1]. Это сравнительно небольшая по численности категория лиц, в отношении которых вынесен обвинительный приговор, но результаты от введения нового вида криминалистической регистрации получены впечатляющие. В 2019 году в результате проверок по массиву данных ФБДГИ установлено более трех тысяч совпадений профилей ДНК проверяемых лиц со следами, изъятыми с мест нераскрытых преступлений. В 2019 году из 127,1 тыс. назначенных исследований ДНК 92,8 тыс. (73 %) способствовали выявлению и раскрытию преступлений, в основном тяжких и особо тяжких. За шесть месяцев 2020 года из 70,9 тыс. назначенных исследований ДНК 49,8 тыс. (70,2 %) способствовали выявлению и раскрытию преступлений [2]. Фактически произошли революционные изменения в системе криминалистической регистрации, а также судебной экспертизе, направленной на отождествление личности. Аналогичные результаты получены и в других странах, давно и успешно использующих возможности геномного учета. В то же время практика работы экспертно-криминалистических подразделений Министерства внутренних дел Российской Федерации показывает, что в ходе раскрытия и расследования преступлений значительная часть поступающего для исследования биологического материала принадлежит лицам, не подлежащим обязательной государственной геномной регистрации, например осужденным за совершение преступлений средней и небольшой тяжести. После проведения исследования указанных лиц реализовать возможность дальнейшего использования геномной информации при раскрытии других преступлений практически невозможно. С целью повышения эффективности генно-молекулярного учета разными авторами в разное время предлагались различные варианты расширения круга регистрируемых субъектов. Обобщив их, можно выделить следующие категории лиц, потенциально подлежащих обязательной постановке на учет: 1) осужденные за совершение умышленных преступлений независимо от вида наказания; 2) обвиняемые в совершении преступлений [3, с. 135; 4, с. 161]; 3) совершившие административные правонарушения (в первую очередь – в сфере миграционного законодательства); 4) состоящие на учете в психиатрических диспансерах; 5) работающие (служащие) по специальностям, сопряженным с риском для жизни [5, с. 58]. Отдельные авторы предлагают и более радикальные меры, включающие всеобщую биометрическую регистрацию населения [6, с. 24], а также геномную регистрацию путем забора крови у новорожденных детей [7, с. 64]. Следует отметить, что зарубежное законодательство в области уголовной юстиции также идет по пути расширения перечня категорий граждан, подвергаемых обязательной геномной регистрации. Так, в автоматизированные базы данных ДНК Великобритании и США подлежат помещению образцы не только осужденных лиц по различным видам преступлений, но и подозреваемых, а также лиц, совершивших административные правонарушения. Также зарубежный опыт показывает, что базы данных ДНК начинают эффективно функционировать при условии содержания в них геномной информации не менее 1 % от общего количества населения страны. В отечественной федеральной базе данных геномной информации содержится геномная информация 0,6 % от общего количества населения Российской Федерации (965 315 объектов учета) по состоянию на 1 января 2020 года [2]. Таким образом, спустя десятилетие после введения закона об обязательной геномной регистрации в РФ сложилась стойкая тенденция к увеличению числа регистрируемых. Результатом ее явилось внесение 3 ноября 2020 года Комитетом Государственной думы по безопасности и противодействию коррупции в Государственную думу Российской Федерации проекта федерального закона № 1048800-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам государственной геномной регистрации» (далее – ПФЗ), подготовленного в целях совершенствования законодательства о государственной геномной регистрации. Он был принят Государственной Думой РФ в первом чтении. Законодатель предлагает внести ряд изменений в федеральные законы «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации», «О порядке отбывания административного ареста» и «О персональных данных». Так, п. 3 статьи 1 ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации», закрепляющий понятие «геномная информация», предлагается изложить в следующей редакции: «геномная информация является биометрическими персональными данными, включающими кодированную информацию об определенных фрагментах дезоксирибонуклеиновой кислоты физического лица или неопознанного трупа». Сравнив указанную формулировку с текстом действующего закона, нетрудно заметить исчезновение важного положения о том, что фрагменты дезоксирибонуклеиновой кислоты того или иного лица не характеризуют его физиологические особенности (курсив наш. – В. К.). Значит ли это, что, согласно новой формулировке, обработке может подлежать и геномная информация, детерминирующая физиологические особенности личности? Необходимо отметить, что процедуры, связанные с исследованием подобной геномной информации, в настоящее время практикуются в медицине под названием генетических скрининг-исследований. Их цель – предотвратить распространение наследственных болезней. Известно, что ряд заболеваний (синдромы Дауна, Шерешевского-Тернера, Эдвардса, муковисцидоз и др.) обусловлены хромосомными и генными мутациями. Генетическое обследование одного или обоих супругов на носительство наиболее распространенных моногенных заболеваний позволяет предотвратить риск рождения больного ребенка. Специалисты в области судебной медицины справедливо обращают внимание на рост интереса к получению, хранению и последующему использованию геномной информации не только правоохранительных, но также и научных, медицинских и других организаций [8, с. 105]. Объем необходимой им информации значительно шире, чем тот, что используется для целей идентификации. Представляется, что предложенная в ПФЗ корректировка понятия «геномная информация» объективно выводит государственную геномную регистрацию за рамки поставленной ст. 2 закона цели «идентификации личности человека» и затрагивает предметную область медицинской генетики. В задачи последней, как известно, борьба с преступностью не входит. В то же время при надлежащей организации генно-молекулярный учет дает чрезвычайно широкие возможности для решения вопросов, связанных с охраной здоровья. В последние годы геномная наука достигла серьезного прогресса, обнаружив множество генетических, эпигенетических и нейробиологических механизмов, посредством которых ДНК, взаимодействуя с окружающей средой, способствует развитию тех или иных заболеваний, расстройств и отклонений поведения [9, с. 14]. В Исландии в рамках государственной программы зарегистрированы генетические профили всего населения, что способствовало оптимизации оказания медицинских услуг в условиях развитой здравоохранительной системы конкретного государства. Такую форму регистрация принято называть генетической паспортизацией населения. В РФ данная процедура нашла отражение в одном из подзаконных нормативных актов 2019 года. Так, в тексте Основ государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года сформулированы основные задачи государственной политики в указанной области в части, касающейся осуществления мониторинга химических и биологических рисков. В частности, предлагается осуществление генетической паспортизации населения и формирование генетического профиля населения [10]. Значит ли это, что действующий криминалистический учет (разновидностью которого является федеральная база данных геномной информации) будет наделен несвойственной ему функцией здравоохранения и обеспечения биологической безопасности? Вопрос требует разрешения, а предложенные ПФЗ изменения трактовки понятия «геномная информация» серьезной аргументации. Представляется, что смешение правоохранительной и здравоохранительной функций в од-ном регистрационном массиве недопустимо. С таким же успехом можно в дактилоскопический учет внести сведения из амбулаторных карт отдельных лиц о перенесенных кожных заболеваниях, аргументируя наличием общего источника регистрируемой информации – кожного покрова ладонных поверхностей. Возможно, по мнению законодателя, ДНК, извлеченная из эпителиальных клеток живых людей, должна обслуживать интересы как правоохранительной системы, так и здравоохранительной. Вероятно, это вполне допустимо, но при условии одновременного функционирования двух самостоятельных информационно-аналитических систем, имеющих разное целевое назначение. Помимо вышеизложенного, рассматриваемый ПФЗ предполагает расширение круга лиц, подлежащих обязательной регистрации. На данный момент, это лица, осужденные и лишенные свободы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, а также за совершение всех категорий преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности личности. Предлагается внести изменения в ч. 1 ст. 7 ФЗ № 242 «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации» с помощью формулировки «лица, осужденные и отбывающие наказания в виде лишения свободы за совершение преступлений». Внести дополнения «лица, подозреваемые в совершении преступлений, обвиняемые в совершении преступлений» и «лица, подвергнутые административному аресту». Довольно специфический перечень субъектов, так или иначе вовлеченных в орбиту уголовного и административного судопроизводства, свидетельствует о том, что генно-молекулярная регистрация в России преследует прежде всего цель криминалистическую, заключающуюся в отождествлении лиц, причастных к событию преступления или административного правонарушения. Такой подход можно назвать правоохранительным, так как он нацелен на борьбу с преступностью и ставит геномный учет в один ряд с иными видами криминалистической регистрации, например дактилоскопическим учетом. В то же время нужно понимать, что возможности геномной регистрации значительно шире, чем у дактилоскопического учета и других традиционных средств отождествления личности. Наличие и длительное хранение в базе данных генетических профилей конкретных лиц позволяет установить личность человека в случае его гибели и последующего обнаружения неопознаваемых останков. Так, сгоревшие и скелетированные трупы исключают дактилоскопическую идентификацию, но остаются пригодны для генно-молекулярного анализа. Указанная ситуация потенциально применима к лицам, профессии которых связаны с риском для жизни (пожарные, спасатели, военнослужащие и др.) Однако в тексте ПФЗ в перечне обязательно регистрируемых таковых мы не находим. Далее возникает вопрос, каким образом организовать деятельность по изъятию биологического материала и его последующей постановке на учет в федеральную базу данных генетической информации. С введением поправок в закон количество обязательно регистрируемых лиц существенно увеличится. Также окажутся задействованными в учетно-регистрационной деятельности государственные органы, ранее с таковой не связанные (подразделения Следственного комитета РФ, сотрудники мест отбывания административного ареста). Справедливо ставится вопрос об уместности сосредоточения базы данных генетической информации в исключительной компетенции правоохранительных органов в лице Министерства внутренних дел РФ. Таким образом, современное состояние и потенциальные возможности генно-молекулярной регистрации в РФ свидетельствуют о том, что она объективно не может ограничиваться узкой задачей раскрытия преступлений и установления причастных к ним лиц. Геномный учет дает чрезвычайно широкие возможности для решения вопросов, связанных с охраной здоровья. В то же время смешение правоохранительной функции с другими, прежде всего здравоохранительной, в одном регистрационном массиве недопустимо. Проблема может быть решена при условии функционирования самостоятельных информационно-аналитических систем, имеющих разное целевое назначение.

About the authors

V. V. Kubanov

Author for correspondence.
Email: vkubanov@yandex.ru
Russian Federation

References

Supplementary files