Disputed issues of interpretation of some qualified types of incitement to suicide

Full Text

Федеральный закон от 7 июня 2017 г. № 120-ФЗ дополнил ст. 110 УК РФ («Доведение до самоубийства») частью 2, расширив перечень квалифицирующих признаков, значительно повышающих степень общественной опасности деяния. Внесенные изменения обусловлены сложившейся в нашей стране тревожной ситуацией с суицидами, особенно среди несовершеннолетних. Российский законодатель своевременно на это отреагировал и принял меры уголовно-правового характера, противодействующие этому негативному социальному явлению. Однако, отметим, что не все введенные настоящим Законом квалифицирующие признаки доведения до самоубийства ясны правоприменителям и их толкование в научной литературе не бесспорно. Речь пойдет о доведении до самоубийства, совершенного в отношении несовершеннолетнего (п. «а» ч. 2 ст. 110 УК РФ). На первый взгляд понятие «несовершеннолетний» не должно вызывать вопросов у правоприменителей, поскольку это понятие регламентировано нормами не только отечественного законодательства, но и международными документами в области прав человека. В частности, Конвенция о правах ребенка, одобренная Генеральной Ассамблеей ООН от 20 ноября 1989 г., в ст. 1 закрепляет, что ребенком (несовершеннолетним) является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста, если по закону, применимому к этому ребенку, он не достигает совершеннолетия ранее [1]. Российское законодательство также регламентирует возраст несовершеннолетнего. Так, в соответствии со ст. 1 Федерального закона от 24.07.1998 г. № 124-ФЗ (ред. от 11.06.2021) «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» ребенком признается лицо до достижения им возраста 18 лет (совершеннолетия) [2]. Возраст несовершеннолетнего определяется и нормами уголовного законодательства. Согласно ч. 1 ст. 87 УК РФ, несовершеннолетним признается лицо, которому ко времени совершения преступления исполнилось четырнадцать лет, но не исполнилось восемнадцати лет. Однако применительно к исследуемому составу преступления возникает вопрос: каким должен быть минимальный возраст ребенка, при достижении которого он способен к принятию самостоятельного и обдуманного решения о суициде? Прямого ответа на этот вопрос уголовный закон не содержит. Полагаем, что при доведении до самоубийства несовершеннолетнего, достигшего 14-летнего возраста, последний по общему правилу способен понимать характер и значение совершаемых им действий, а также руководить ими. Вместе с тем уместно отметить, что психика несовершеннолетнего именно в этом возрасте не вполне сформирована и легко уязвима. Для подросткового возраста свойственны повышенная впечатлительность, внушаемость, колебания настроения, эмоциональная нестабильность и импульсивность в принятии решения. Самоубийство, совершенное несовершеннолетними, порой расценивается ими как выход из сложившейся стрессовой жизненной ситуации. В силу указанных особенностей психики несовершеннолетнего такая способность может быть им утрачена или снижена в результате сильного психологического воздействия со стороны виновного, что выразится в психическом расстройстве потерпевшего, исключающем способность осознавать фактический характер своих действий и (или) руководить ими [3, с. 38]. В этом случае, на наш взгляд, не исключена постановка вопроса о привлечении виновного к уголовной ответственности за убийство по ст. 105 УК РФ. Таким образом, правоприменителю для правильной квалификации совершенного преступления в каждом случае помимо реального возраста несовершеннолетнего необходимо устанавливать также его способность осознавать характер совершаемых с ним действий. Особую значимость в таких ситуациях представляет проведение психологической и психолого-психиатрической экспертиз. Предметом их исследования является: установление психического состояния суицидента в период, предшествовавший самоубийству, способность осознавать значение своих действий и руководить ими, а также степень влияния на него со стороны третьих лиц. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Самарского областного суда в рамках рассмотрения апелляционной жалобы по делу № 22-1597/2019 адвоката К. и осужденного Е. по п. «а» ч. 2 ст. 110 УК РФ («Доведение лица до покушения на самоубийство путем жестокого обращения, систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего, совершенное в отношении несовершеннолетнего лица») признала правильность и полноту заключения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, проводимой комиссией экспертов. Согласно заключению экспертов, несовершеннолетняя потерпевшая М. в период совершения в отношении нее преступления не страдала хроническим психическим расстройством, временным психическим расстройством, слабоумием либо иным болезненным состоянием психики. На момент совершения преступления несовершеннолетняя потерпевшая М. находилась в состоянии расстройства адаптации. Между действиями осужденного и возникновением расстройства адаптации, суицидальной попыткой потерпевшей имеется прямая причинно-следственная связь. Потерпевшая М. могла воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и может давать о них объективные показания [4]. Немало сложностей на практике связано с толкованием и такого квалифицирующего признака, как доведение до самоубийства лица, находящегося заведомо для виновного в беспомощном состоянии (п. «а» ч. 2 ст. 110 УК РФ). По мнению ряда авторов, этот оценочный признак является одним из самых спорных, поскольку в уголовном законодательстве и судебной практике он не получил однозначного толкования [5, с. 51; 6, с. 54]. В нормах уголовного закона квалифицирующий признак беспомощного состояния потерпевшего при доведении до самоубийства не конкретизирован. Разъяснение данного оценочного понятия встречается в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ по конкретным делам, однако судебные позиции применительно к различным по своему характеру преступлениям неодинаковы, в связи с чем у правоприменителей возникают определенные вопросы. Так, в п. 7 Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» под беспомощным состоянием понимается состояние потерпевшего, неспособного в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному. К ним относятся тяжелобольные, престарелые, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее [7]. Однако в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» дается более широкое толкование того же признака. Так, беспомощным состоянием признается состояние потерпевшего лица, которое в силу своего физического или психического состояния (слабоумие или другое психическое расстройство, физические недостатки, иное болезненное либо бессознательное состояние), возраста (малолетнее или престарелое лицо) или иных обстоятельств не могло понимать характер и значение совершаемых с ним действий либо оказать сопротивление виновному. А пункт 6 этого же постановления Пленума к беспомощному состоянию относит также еще такую степень опьянения, вызванную употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, которая лишала это лицо возможности понимать характер и значение совершаемых с ним действий либо оказать сопротивление виновному лицу. Все это порождает противоречивую следственно-судебную практику. Поэтому в научной литературе справедливо поднимается вопрос о выработке единого подхода к толкованию признака беспомощного состояния потерпевшего с целью единообразного применения уголовного закона [5, с. 52]. Считаем, что применительно к квалифицированному составу доведения до самоубийства, учитывая его специфику, признак «беспомощное состояние» следует толковать в более узком смысловом значении, чем это предусмотрено в квалифицированном составе убийства (ч. 2 ст. 105) и изнасилования (ч. 1 ст. 131) УК РФ. К беспомощному состоянию потерпевшего в смысле ст. 110 УК РФ нельзя относить, например, бессознательное состояние, малолетний возраст, а также состояние психического расстройства лица, лишающего его способности правильно воспринимать происходящее, поскольку потерпевшим от доведения до самоубийства может быть лишь лицо, способное адекватно воспринимать противоправный характер оказываемого на него воздействия, а также осознавать свои действия и их последствия в результате совершения суицида и возможность руководить ими. В противном случае необходимо ставить вопрос об ответственности за более общественно опасное деяние – убийство путем посредственного причинения смерти. Полагаем, что доведение до самоубийства малолетнего невозможно в силу его возраста, поскольку у последнего отсутствуют осознанные представления о собственной смерти в силу уровня его психического развития, а также присущих малолетнему индивидуально-психологических особенностей. На сегодняшний день, исходя из этой позиции, складывается судебная практика. Известны судебные решения, когда доведение до самоубийства малолетнего квалифицировалось как убийство малолетнего лица [8]. С учетом сказанного полагаем, что к лицам, находящимся в беспомощном состоянии при доведении до самоубийства, следует относить: престарелых; лиц с ограниченными возможностями (инвалидов); тяжелобольных; лиц, имеющих психическое заболевание, не лишающее их способности правильно воспринимать происходящее.

About the authors

M. A. Artamonova

Author for correspondence.
Email: 89279410629@mail.ru
Russian Federation

References

Supplementary files