CONSTRUCTION OF SANCTIONS FOR INFECTIOUS DISEASES THAT POSE A DANGER TO THE WIDER PUBLIC ACCORDING TO THE LEGISLATION OF RUSSIA DURING PRE-REVOLUTIONARY PERIOD

Full Text

В уголовном законодательстве дореволюционного периода применялись два вида санкций за заражение инфекционными заболеваниями, представляющими опасность для окружающих: альтернативные и относительно определённые. Следует заметить, что в теории уголовного права нет единого понятия «санкции». По мнению В. К. Дуюнова, под санкцией уголовно-правовой нормы понимается необходимая часть (элемент) уголовно-правовой нормы, содержащая указания о мерах уголовно-правового воздействия, которые могут быть применены в соответствии с законом в отношении лица, виновного в совершении преступления, предусмотренного диспозицией данной уголовно-правовой нормы [1, c. 240]. А. П. Козлов под санкцией понимает «часть уголовно-правовой нормы, носящей государственно-принудительный, качественно-количественный характер и представляющей собой формально определённую объективно-субъективную модель мер уголовно-правового воздействия, применяемых к лицам, совершившим преступление» [2, с. 17]. На наш же взгляд, наиболее точное понятие санкции даёт Б. В. Яцеленко. По мнению этого исследователя, «уголовно-правовая санкция представляет собой структурный элемент нормы Особенной части уголовного закона, в котором зафиксированы вид и размер наказания за конкретное преступление» [3, с. 20]. Относительно-определённые санкции устанавливают вид наказания и его минимальный и максимальный, либо только максимальный пределы. Альтернативные санкции содержат указание на два или более вида наказания. Как правило, в альтернативных санкциях каждый из возможных видов наказания обрисовывается относительно определённо. Перейдём к вопросу конструирования уголовно правовых санкций в законодательстве дореволюционного периода за рассматриваемое общественно опасное деяние. Одним из крупнейших памятников уголовного права дореволюционного периода являлось Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В данном Уложении вопросам ответственности за заражение инфекционными заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, было посвящено целых два отделения, размещённых в главе первой «О преступлениях и проступках против поставлений, ограждающих народное здоровье» раздела восьмого «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благополучия». Данные нормы устанавливали ответственность за деяния, связанные с нарушением карантинных мероприятий и процедур, санитарно-эпидемиологи-ческих правил, а также с заражением инфекционными заболеваниями, представляющими опасность для окружающих. Нарушения Уставов Карантинных образовывали собой особый блок уголовно-правовых предписаний. В условиях относительно неэффективной противоинфекционной медицины XIX в. государство было вынуждено применять самые суровые правовые меры в отношении распространения опасных инфекционных заболеваний. Отличительной особенностью этих нормативных положений являлась чрезмерная казуистичность и излишняя детализированность содержащихся в них предписаний. В первом отделении «О нарушении Уставов карантинных» обращает на себя внимание статья 1008. По указанной статье подвергались наказанию, а именно: «лишению всех прав состояния и ссылке на поседение, в отдельнейших местах Сибири, а буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, и наказанию плетьми через палачей в мере, определённой статьёй 22 (предусматривала наказание: «плетьми от двадцати до тридцати ударов») сего Уложения для первой степени наказаний сего рода». Следующие деяния при условии их совершения в период карантинных мероприятий «во время существования чумы»: «1) выход или выпуск людей или скота из карантинной черты или оцепленного места; 2) выход из дома, цепью или караулом охраняемого, по случаю оказавшихся в оном больных от чумы, а равно и в выходе из дома, во время существования сей заразы, не имея на то дозволения начальства, или в недозволенные часы, или же в самовольной передаче другому выданных им начальством знаков на выход из оцепленного дома; 3) сокрытие больных чумой и тайный вынос умерших от чумы из домов; 4) вынос, выдача или перебрасывание чрез карантинную или черту оцепления, или в утайке вещей зачумленных или находившихся с зачумленными; 5) непредставление к очистке вещей, оставшихся после умершего от чумы; 6) кража из домов, находящихся в оцеплении и домов выморочных». Речь здесь не шла о факте заражения конкретного лица названным инфекционным заболеванием. По сути, в этих нормативных положениях содержатся составы с двойной превенцией. Эти конструкции отражают такие общественно опасные деяния, которые создают «благоприятную» обстановку, условия для возможного причинения общественно опасных последствий. Здесь момент окончания не связан с той или иной стадией преступной деятельности, а лежит в криминогенном причинно-следственном комплексе, обусловливающем с известной долей вероятности причинение существенного вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям. Отделение второе «О нарушении постановлений против распространения повальных и прилипчивых болезней» главы первой «О преступлениях и проступках против постановлений, ограждающих народное здравие» раздела восьмого «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благополучия» Уложения содержало десять статей (статьи 1029-1038). Как видно, законодатель того времени предусматривал очень широкий круг составов преступлений, связанных с посягательством на народное здоровье через угрозу распространения повальных и прилипчивых болезней. Большинство конструкций этого отделения - составы «прикосновенности» и «служебного бездействия». Рассмотрим некоторые составы анализируемого отделения. Так, согласно ч. 1 ст. 1029 Уложения, «если хозяин дома или управляющий оным, или же смотритель дома казённого, узнав о появившейся в том доме горячке с пятнами, или другой прилипчивой болезни, не донесёт о том немедленно местному полицейскому начальству, то он подвергается денежному взысканию, в столицах - от десяти до пятнадцати рублей, в прочих городах - от пяти до восьми рублей, а в селениях - от пятнадцати копеек до одного рубля». В частях 2-4 ст. 1029 Уложения устанавливалась ответственность за недонесение властям о случаях заболевания опасными инфекциями другими специальными субъектами - содержателям гостиницы, постоялого дома или другого заведения, где останавливаются приезжающие, врачом, «который был призван в дома» и др. Обратимся к статье 1032 Уложения. Указанная статья была посвящена вопросам ответственности за заражение инфекционным заболеванием, представляющим опасность для окружающих. Согласно этой статье, «кто, зная, что он одержим заразительною или иною прилипчивою болезнию, с умыслом учинит что-либо долженствующее неминуемо сообщить сию болезнь другому», наказывался заключением в смирительный дом от 3 до 6 месяцев [4, с. 422]. За наступление последствий в виде «неизлечимого расстройства в здоровье или же и самой смерти» наказание виновному лицу назначалось по правилам ст. 1957 и ст. 1959. Приведём текст ст. 1957 Уложения: «Кто с обдуманным заранее намерением причинит кому-либо расстройство в здоровье, примешает ядовитые и другие вредные вещества в съестные припасы или напитки, или же чрез иное какое-либо употребление таких веществ повредит здоровью его, тот, смотря по роду и важности происшедших от сего болезни или расстройства телесного или умственного, приговаривается: в случае, когда болезнь или расстройство будут признаны неизлечимыми … в во всех прочих также, к высшей мере тех наказаний, которые определяются в предшедшей статье 1949 за увечья менее тяжкие, соображаясь однако ж при сем с степенью важности болезни или меньшей трудности излечения оной. Если сие преступление учинено врачом, фармацевтом, или повивальною бабкою, то определённые за оное наказания возвышаются одной степенью». В статье 1959 Уложения устанавливалась ответственность, «ежели, вследствие означенного в предшедших 1957 и 1958 статьях преступления, кому-либо причинилась смерть, то виновный в оном подвергается: наказанию, определённому выше сего в статье 1955 за нанесение увечья, причинившего в последствии смерть, но всегда в высшей оного мере» [5, с. 761-762]. Определение понятий «заразительных», «прилипчивых», «повальных» болезней не содержалось в законодательстве того времени. Очевидно, это были оценочные категории. По этому вопросу Н. А. Неклюдов писал: «Понятие прилипчивости и повальности болезни - понятие весьма относительное… Хотя Устав Врачебный и поименовывает как прилипчивые болезни: горячку с пятнами (ст. 935), оспу, корь, скарлатину (ст. 936), судорожный кашель (ст. 947), горячку с полосами, опухолями и прыщами (ст. 951), кровавый понос, цингу, злую корчу, ревматические горячки, перемежающиеся лихорадки (ст. 952 п. 6), но… тот же Устав добавляет к перечислению этих болезней: «или иные тяжкие недуги» (ст. 947)» [6, с. 443]. Как писал А. Лохвицкий, в отделении втором главы первой раздела восьмого Уложения под «повальными» и «прилипчивыми» болезнями понимались любые «опасные эпидемии», кроме чумы, При этом термин «прилипчивый» в XIX в. был тождественен по содержанию современному термину «заразный» [5, с. 469]. Наконец, исходя из положений ст. 1038 Уложения, «если во время свирепствования какой-либо особенно опасной эпидемической и прилипчивой болезни, от правительства приняты или предписаны и особые против распространения оной меры предосторожности подвергался наказанию, особо в то же время от правительства определяемым». В юридических памятниках дореволюционного периода нормы об ответственности за распространение инфекционных заболеваний были закреплены также в главе 9 «О проступках против народного здоровья» «Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» 1864 г.[7, с. 259]. В этом источнике речь шла об ответственности за незначительные нарушения, проступки. Правда Н. А. Неклюдов отмечает, что «многочисленный класс противозаконных деяний, отнесённых к ведомству Мировых Судей, называется уставами 20 ноября 1864 г. техническим словом проступки. Цель этого термина чисто судопроизводственная - обозначение деяний, ведаемых Мировыми Судьями, в отличие от деяний подсудных общим судебным местам. Независимо от проступков исчисленных в специальном мировом уставе - уставе о наказаниях налагаемых Мировыми Судьями - ведомству Мировых Судей подлежат целые разряды законопротивных деяний поименованных в общем уставе - в уложении о наказаниях уголовных и исправительных» [6, с. 1]. Т. В. Клёнова также относит «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» 1864 г. к числу источников отечественного уголовного законодательства, аргументируя это тем, что «его принятие было связано с проведением в России судебной реформы и углублением традиции русского уголовного права разграничивать преступления и проступки по их тяжести» [8, с. 112]. Согласно ст. 102 главы 9 «О проступках против народного здоровья» Устава «за несоблюдение предписанных законом общих мер предосторожности против распространения прилипчивых и повальных болезней, виновные подвергаются аресту не свыше одного месяца, или денежному взысканию не свыше ста рублей». В соответствии со ст. 103, «за сообщение другим происходящей от непотребства заразительной болезни, виновные подвергаются аресту не свыше двух месяцев, или денежному взысканию не свыше двухсот рублей». Б. В. Виленский в официальных разъяснениях ст. 103 Устава, в которой «стыдливо и со ссылкой на западноевропейский опыт резюмировалось, что непотребство есть необходимое зло и запрещается лишь в том случае, если не согласуется с полицейскими распоряжениями», указывает, что преследование виновных по делам о заражении болезнью, происходящей от непотребства, осуществлялось в порядке частного обвинения [9, с. 447]. Что касается видов происходящих от непотребства болезней, то в законодательстве того периода они не назывались. В научных комментариях положений, содержащихся в ст. 102 «Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями», Н. С. Таганцев упоминал сифилис. Этот исследователь писал, что по ст. 102 действия субъектов квалифицировались тогда, когда не исполнялись правила содержания домов терпимости и правила предосторожности «против распространения сифилитической болезни допущением находящейся в доме больной женщины продолжать свой промысел» [7, с. 258]. Для признания преступления оконченным было необходимо наличие факта заболевания у потерпевшего лица. В отличие от «сообщения» другому лицу заразительной или прилипчивой болезни, при заражении венерической болезнью карался и умысел, и неосторожность [10, с. 373]. В части соотношения норм в Уложении 1845 г. и Уставе 1864 г. стоит отметить следующее. «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», военно-уголовные законы XIX в. и Устав 1864 г. были равнозначными правовыми актами, чье появление было продиктовано тенденцией к множественности уголовного законодательства. При этом в отношении ст. 1032 Уложения, с одной стороны, и ст. 103 Устава, с другой, существовали отношения конкуренции. В ст. 1032 Уложения описан деликт опасности. В ст. 103 Устава содержался материальный состав в виде сообщения другому лицу «происходящей от непотребства заразительной болезни», под которой, скорее всего, понималось венерическое заболевание как наименее опасная (по сравнению с чумой, оспой и пр.) инфекция. Уголовная ответственность за заражение инфекционными заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, была закреплена в ст. 206, ч. 2 ст. 207 и ст. 208 главы IX «Нарушение постановлений, ограждающих народное здоровье» Уголовного уложения 1903 г. Согласно ст. 206, «обязанный в силу закона или обязательного постановления своевременно доносить о случаях заразных болезней на людях, виновный в неисполнении той обязанности, наказывается арестом на срок не свыше двух месяцев или денежною пенею не свыше двухсот рублей». Часть 2 ст. 207 устанавливала уголовную ответственность в виде ареста или денежных пеней не свыше пятисот рублей за неисполнение предписанных правил, относящихся к мерам охранения народного здоровья от заразных болезней. Наказывалось арестом и деяние, когда «женщина, нанявшаяся в кормилицы или принявшая на себя обязанность ухода за ребенком, виновная в сокрытии или умолчании перед нанимателем о том, что она страдает заразительною болезнью, полученная ею до или после найма» (ст. 208) [11, с. 46]. Таким образом, анализ процесса построения санкций за заражение инфекционными заболеваниями, представляющими опасность для окружающих в российском уголовном законодательстве дореволюционного периода свидетельствует о постепенном расширении круга криминализируемых деяний, посягающих на здоровье населения, и совершенствовании процесса дифференциации уголовной ответственности за них, что проявлялось в развитии системы наказаний, предусматриваемых за их совершения. Вместе с тем, как показал историко-правовой анализ санкций составов рассматриваемых деликтов, по уголовному законодательству дореволюционного периода наказания варьировались от штрафа до лишения всех прав состояния и ссылки на каторжные работы - в основном предусматривались альтернативные виды санкций за заражение инфекционными заболеваниями, представляющими опасность для окружающих.

About the authors

Yuriy Sergeevich Norvartyan

Samara University

Email: norvartyan@yandex.ru
443086, Russia, Samara, Moskovskoye Shosse, 34

References

Supplementary files