The article examines the organization and activities of the Foreign Organization and the Foreign Committee of the Socialist-Revolutionary Party at the beginning of the XX century. It is the institutional history of political parties, in the author’s opinion, that is of interest, since the structural analysis and the comparative historical method provide no less for an idea of their nature than the analysis of party programs. In the first period of its existence, the structure of the conspiratorial party of the Social Revolutionaries was surprisingly simple: a few Central Committee members traveled around Russian organizations and corresponded with them. After the arrests of the late 1902 - early 1903. the first, the «Gershunev» Central Committee, ceased to exist. In August 1903, through the efforts of E.K. Breshko-Breshkovskaya, the Foreign Organization and the Foreign Party Committee were created. Until late autumn 1905, they played the role of central party institutions: the Foreign Organisation was the main reservoir of cadres of party functionaries, its congresses, in essence, played the role of general party forums. The Foreign Organization concentrated many functions of the Central Committee: publishing and distribution of literature, communication with Russian organizations, business trips to Russia of party functionaries, etc. Thanks to the Foreign Organization and especially the Foreign Party Committee, a relatively ramified network of party leadership was formed. The Foreign Organisation was an amorphous union, squabbles and squabbles tore it apart. The Foreign Party Committee, along with the «orthodox» Socialist-Revolutionaries, included dissidents. In November 1905, the Foreign Party Committee ceased its activities, and the Foreign Organisation was disbanded. At the end of 1906, the Foreign Organisation and Foreign Party Committee were reanimated. The new Foreign Organisation did not want to be considered party, and the Socialist-Revolutionary leadership dissociated itself from it. The sphere of activity of the Foreign Party Committee was limited to the limits of emigration. Beginning in 1909, the process of demoralization embraced both the Socialist-Revolutionary Party as a whole and the emigration. In the spring of 1909, the delegates of the most numerous Parisian «group for the promotion of the Socialist-Revolutionary Party» left the III Conference of the Foreign Federation. After the Fifth Party Council (May 1909), the Paris «assistance group» withdrew from the ranks of the party. In 1910–1914. the decline of the Overseas Organization progressed. Disputes intensified, the Regional Foreign Committee was in conflict with the Central Committee. Thus, by the beginning of the First World War, the Socialist-Revolutionary emigration was a collection of scattered and warring factions. During the war years, the Central Committee finally broke up into opposing groups and as a whole ceased to exist.
Старая заграничная организация,
Комитет которой ранее играл такую
выдающуюся роль в жизни партии.
Rapport 1907, p. 248; Bericht 1907, S.106
Введение
Институциональная история российских партий не в почете у отечественных исследователей, несмотря на то что структурный анализ зачастую дает не меньше для представления о характере партий, чем рассмотрение программ. Историография заграничной организации партии социалистов-революционеров начала XX исчерпывается предельно лапидарной энциклопедической заметкой и кратким обзором отношений «внутрироссийской» ПСР и Заграничной организации [Ерофеев 1994, с. 219–211; Hildermeier 1978, S. 121–125].
Заграничная организация партии социалистов-революционеров (ЗО) конституировалась в августе 1903 г. Ее появлению предшествовал кризис системы партийного руководства, заложенный Е.Ф. Азефом, Г.А. Гершуни и М.Ф. Селюк в конце 1901 – начале 1902 гг. Идея «оседлого центра» себя не оправдала, «подвижной центр», за который так ратовал Г.А. Гершуни, не складывался [Леонов 2016 b, с. 47–49]. Организационная структура партии в первые годы, по словам Г.А. Гершуни, была «удивительно простой». Нити управления сходились в руках самого Г.А. Гершуни и двух его помощников, П.П. Крафта и М.М. Мельникова. ЦК заговорщической, как и все остальные революционные объединения России того времени, партии эсеров поддерживал связи между местными организациями нерегулярными «объездами» немногочисленных функционеров и спорадической «перепиской». После ареста 13 мая 1903 г. Г.А. Гершуни ЦК партии эсеров прекратил свое существование. «Положение было критическое», «какой-нибудь формальной организации совсем не было», «ни о какой организации… не было и речи» – такими словами характеризовали сложившуюся ситуацию наиболее деятельные и влиятельные в 1903–1904 гг. российские функционеры М.Ф. Селюк и С.Н. Слетов (ГАРФ. Ф. 1699. Оп. 1. Д. 128. Л. 31–32; Д. 132. Л. 6).
Образование ЗО и ЗК. I съезд
В мае 1903 г. за границей собрались три члена ЦК: Е.Ф. Азеф, Е.К. Брешко-Брешковская и П.С. Поливанов. Побуждаемые энергичной «бабкой», Е.К. Брешко-Брешковской, они задались целью объединить эсеровскую эмиграцию, связать ее с российскими организациями, сформировать партийные группы и, главное, основать Заграничный комитет (ЗК). Партийных эсеровских организаций (групп, комитетов) на тот момент за границей не было. Бернский Союз русских социалистов-революционеров со времени образования партии был фикцией, Аграрно-социалистическая Лига декларировала свою самостоятельность. К середине июля 1903 г. Е.Ф. Азеф, Е.К. Брешко-Брешковская и П.С. Поливанов выявили тяготеющих к эсеровскому направлению – 61 человека (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д.199; ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 1903 г. Д. 1550. Л. 22). Всем им от имени членов ЦК, «временно пребывающих за границей», 15 июля послали конфиденциальное приглашение приехать к 5 августа в Женеву на съезд «с целью организации Заграничного отдела Партии С.Р.».
«Инициаторы съезда», так они себя именовали, предложили избрать Заграничный комитет с такими компетенциями: официальное представительство партии в Европе и «вообще помощь и содействие ЦК», а в случае полной гибели ЦК в России временное замещение его, транспорт литературы, сбор средств, пропаганда идей партии, «подготовка и отправка людей в Россию», организация совместно с представителями ЦК редакций заграничных повременных изданий и брошюр, распределение работы между заграничными членами партии. «Инициаторы съезда» особо подчеркивали, что члены ЦК, «временно прибывающие из России», войдут в состав ЗК. К приглашению прилагались проект партийной программы и устава Заграничной организации (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 199; ГАРФ. 5805. Оп. 2. Д. 113. Л. 3–10; ГАРФ. Ф. 102. ДП. ОО. Оп. 1903 г. Д. 1550. Вложение 2 б, вложение 2 в, вложение 2 г).
Первый съезд Заграничной организации проходил с 5 по 10 августа 1903 г. в Женеве в квартире В.М. Чернова, в доме, со всех сторон окруженном садом. Из открытых окон дома филеры Заграничной агентуры департамента полиции слышали произносимые речи, аплодисменты, звонки председателя. Съезд охраняли молодые люди на велосипедах. В.М. Чернов и В.Ф. Азеф регулярно проверяли охранные посты. В заседаниях съезда принимали участие от 35 до 40 человек, в их числе двое рабочих. Кроме эмигрантов присутствовали представители российских организаций, в их числе член «гершуневского ЦК» С.Г. Клитчоглу (ГАРФ. Ф. 102. ДП. ОО. Оп. 1903 г. Д. 1550. Л. 22).
Тон на съезде задавала Е.К. Брешко-Брешковская. В печатном извещении подчеркивалось: «Заседание учредительного съезда Заграничной организации ПСР, созванного по инициативе Центрального Комитета из лиц, им приглашенных, открылось 5 августа 1903 года под председательством члена Центрального Комитета Е.К. Брешковской» (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 199). «Бабку» активно поддерживали редакторы «Революционной России» В.М. Чернов и Л.Э. Шишко. П.С. Поливанов, увлеченный террористическими замыслами, находился в Бретани. Третий «инициатор», Е.Ф. Азеф, по обыкновению своему на публичных собраниях помалкивал, зато обстоятельно информировал своего шефа, заведующего заграничной агентурой департамента полиции Л.А. Ратаева.
С первых дней съезд позиционировал себя как общепартийный форум. Вначале он заслушал доклад ЦК, представленный Е.К. Брешко-Брешковской и М.Р. Гоцем. Затем в течение двух дней делегаты обсуждали проект программы, далее организационные принципы и тактику партии, а также «Устав Заграничной организации», компетенции и состав Заграничного комитета. С докладами по большинству вопросов выступал В.М. Чернов. Бурная дискуссия продолжалась все дни съезда. И это неудивительно: собрались поклонники классической (Я.Л. Юделевский, К.Р. Качаровский) и новейшей (В.М. Чернов, Л.Э. Шишко) интерпретаций народничества, «массовики» и убежденные сторонники терроризма народовольческого образца; А.И. Рубанович и Я.Л. Юдилевский были недовольны тем, что в партию принимали людей, тяготеющих к либерализму (В.В. Волховский) и анархизму (Н.В. Чайковский) (ГАРФ. Ф. 1699. Оп. 1. Д. 1. Л.44; Д. 127. Л. 21–22; Д. 129. Л. 44).
Особой остроты полемика достигла при обсуждении тактики в деревне и «Устава». Докладчик ЦК и «Революционной России» В.М. Чернов призывал не вводить аграрный террор в программу партийных действий, а заниматься организацией крестьянских выступлений. Ему яростно оппонировала Е.К. Брешко-Брешковская. Она решительно отвергала мнение о «нежелательности» аграрного и вообще экономического террора, призывала к созданию боевых крестьянских дружин, предлагала «не отрицать» аграрный террор, не вести против него устной и печатной пропаганды, но и не вводить его в программу партии. Д.А. Хилков предлагал всемерно содействовать организации крестьянских боевых дружин и ввести в программу их действий аграрный террор. Х.Г. Левит и И.И. Мейснер полагали необходимым включить аграрный террор «в программу деятельности партии», поскольку он, как они считали, отнюдь «не затемняет, а революционизирует сознание народа». Им резко возражали Ф.В. Волховский, В.И. Дмитриева, И.А. Рубинович, Я.Л. Юделевский. Большинство поддержало резолюцию И.А. Руба-новича, согласно которой введение в программу действий партии аграрного террора “теперь” признавалось несвоевременным и нецелесообразным» (ГАРФ. Ф. 5805. Оп. 2. Д. 113. Л. 6–7; РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 199) [Леонов 2003. с. 178–179].
Максимальной остроты споры достигли 7 августа 1903 г. во время обсуждения «Устава» (ГАРФ. Ф. 5805. Оп. 2. Д. 113. Л. 3). Меньшинство, в первую очередь Я.Л. Юделевский и К.Р. Качаровский, указывая на недееспособность ЦК, настаивало на том, чтобы все общепартийные («российские», говорили они) вопросы решались за границей, ЗО и ЗК; функции ЦК, по их мнению, должен был исполнять ЗК, избранный в полном составе на съезде ЗО, а ЦК следовало обязать отчитываться перед ним. Большинство, возглавляемое В.М. Черновым, Е.К. Брешко-Брешковской и российскими представителями, считало, что задачи ЗО и ЗК заключаются в содействии партии и ЦК. Они подчеркивали, что ЦК будет контролировать деятельность и определять состав как ЗК, так и редакционного комитета (литературной комиссии). В конечном итоге пришли к компромиссу. В литературную комиссию вошли шесть человек, назначенные ЦК (т. е. Е.К. Брешко-Брешковской и Е.Ф. Азефом), и трое, избранные съездом ЗО.
Согласно утвержденному «Уставу», Заграничная организация ставила целью содействовать «в духе программы ПСР партийной деятельности в России», ее членом мог быть всякий, признающий программу партии «и избранный особо установленными порядком»; местные группы имели право руководствоваться уставами, «ими самими выработанными» (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 199; ГАРФ. Ф. 102. ДП. ОО. Оп. 1903 г. Д. 1550. Л. 24–26). В ЗК вошли семь человек, избранных съездом, и трое, назначенные ЦК. Во-первых, это три редактора «Революционной России»: М.Р. Гоц,В.М. Чернов и Л.Э. Шишко, а также В.С. Гоц, А.С. Гуревич, А.Г. Левит, В.И. Левиаш, А.Н. Минор, О.С. Минор, А.Н. Чернова. Обязанности секретаря возложили на Л.Э. Шишко (Письма 1994, с. 90; ГАРФ. Ф. 102. ДП. ОО. Оп. 1903 г. Д. 1550. Л. 32).
ЗО и ЗК в 1903–1904 гг.: становление новых партийных институтов
ЗК не сразу сложился в деятельный центральный партийный институт. На первых порах российские организации, как и ранее, получали ответы по интересующим их вопросам либо у редакции «Революционной России», либо у М.Р. Гоца. Затем ситуация изменилась. «Краткий отчет о деятельности П.С.Р. за май 1903 – июнь1904 г.», представленный II съезду ЗО, констатировал, что так как «Центральный комитет не был в силах выполнять постоянно и исправно роль центра технического, центра справочного», то эти функции фактически выполняли редакция «Революционной России» и ЗК (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 202).
В этих обстоятельствах неутомимая «бабка» в середине 1904 г. инициировала появление «Заграничной делегации» – заграничного отдела ЦК, обезопасенного от арестов», на который возлагалась обязанность обеспечить связь ЗК и ЗО с российскими организациями, контроль над партийными финансами, издательством, агитацией, руководство Боевой организацией. Этот своего рода совет старейшин, Сенат, по ее словам, составили А.Н. Бах, Е.К. Брешко-Брешковская, Ф.В. Волховский, О.С. Минор, Д.А. Хилков, Л.Э. Шишко (ГАРФ. Ф. 1699. Оп. 1. Д. 128. Л. 54; ГАРФ, Ф. 6753. Оп. 1. Д. 114. Л. 36; РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 188) [Леонов 2016 b, с. 51–52]. Созданная в традициях заговорщичества «Заграничная делегация» ничем себя не проявила, оставив после себя только имя.
Со времени своего появления ЗК обращал особое внимание на издание и распространение партийной литературы. С 1 сентября 1903 г. по 15 июля 1904 г. он выпустил издания 26 наименований общим тиражом 1 132 000 экземпляров. В том числе 20 номеров «Революционной России», пять номеров популярного журнала «Народное дело», 14 номеров газеты La Tribune Russe, 15 брошюр. За границей за этот период эсеры распространили 50,5 тыс. экз. «Революционной России», 2590 экз. «Народного дела» и 28 тыс. экз. брошюр; в Россию направили около 100 пудов изданий «транспортом», т. е. через контрабандистов, еще 350 номеров «Революционной России» послали письмами («конвертами»); некоторую часть литературы перевезли «чемоданами». Деятельность ЗК в немалой мере лимитировалась финансовыми возможностями. За 9,5 месяца 1903–1904 гг. в его кассу поступило 62 568 франков (в месяц в среднем – 6950 франков), а было израсходовано 62 715 франков. Отметим: Боевая Организация имела свою кассу (La Tribune Russe. 1904. № 1–15; РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 202, Д. 212).
Страстное желание, с которым Е.К. Брешко-Брешковская направлялась за границу «гнать оттуда нашу праздную молодежь на работу в народ», оказалось, особенно на первых порах, трудно выполнимым, так как «отправка», как говорили в те годы, одного человека в Россию обходилась в 200–400 франков, а ЗК испытывал острую нехватку средств. Обучавшиеся в заграничных университетах эсеры, такие как А.Р. Гоц и М.В. Вишняк, хотели сначала получить высшее образование, а лишь затем отправляться в Россию. Остальные, по крайней мере до событий 1905 г., также не рвались в народ. С мая 1903 г. по июнь 1904 г. ЗК отправил в Россию 20 «массовиков», затратив на это 5760 франков (немногим более 2 тыс. руб.) В основном направляли по заявкам комитетов организаторов и пропагандистов в крупные города. Агитировать деревню ехали единицы (ГАРФ. Ф. 5795. Оп. 1. Д. 20. Л. 152–153; РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 200).
Один из молодых парижских эсеров, по совместительству осведомитель заведующего заграничной агентурой Л.А. Ратаева, сообщал 22 апреля 1904 г.: Е.К. Брешко-Брешковская в течение двухчасовой беседы жаловалась на молодежь, «которая сидит в Париже и ничего не делает, а только шатается и сваливает всю работу на стариков» и «трусит» ехать в Россию, где «такая масса работы». Она уговаривала собеседника отправиться в Ярославскую губернию агитировать учителей и учительниц. «Там ведь совершенно дикое крестьянство, прямо позор», – восклицала она и советовала «насобирать денег», взять с собой как можно больше нелегальной литературы и никому не сообщать о целях своей поездки (ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 316. 1904. Д. 1. Ч. 1. Л. 152–153).
Формирование партийных групп, несмотря на предельно либеральный устав, до середины 1904 г. продвигалось черепашьими темпами. Уполномоченные ЗК ничего не могли поделать с индивидуализмом, глубоко укоренившимся партикуляризмом, дрязгами и склоками. В Париже, где находилось более 20 эсеров, партийную группу составили четверо диссидентов во главе с Я.Л. Юделевским, в Берлине из 18 человек в группу вошло трое, в Льеже в группе состояло также три человека, в Лондоне – пять. К середине 1904 г. ЗК утвердил партийные группы в Женеве, Берне, Цюрихе. Не были утверждены группы в Берлине, Галле, Гейдельберге, Вене, Дрездене, Мюнхене, Лейпциге, Митвейде, Нанси, Лозанне. В США группы в Нью-Йорке и Нью-Гевене были заняты преимущественно организацией собраний, митингов и сбором средств, половина которых предназначалась Боевой организации (ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1904. Оп. 316. Д. 1. Ч. 1. Т. 3. Л. 391–395; ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1898. Оп. 316. Д. 16. Л. 17; РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 199, Д. 162). В июле 1904 г., суммируя отчеты местных групп, ЗК констатировал: «Систематической работы, кружков пропагандистских (кроме Берлина, Лондона, Женевы), агитационных почти нет. Распространение нашего органа слабо… Сбор денег также невелик… Словом, если мы будем судить о нашей З. Орг. по частям, то мы можем придти к мнению, что З.О. миф» (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 199).
II съезд ЗО: консолидация и споры
В этой непростой ситуации в июне 1904 г. ЦК назначил на 17 июля открытие «всеобщего партийного съезда» в Женеве. К этому времени в европейской эмиграции находилось 72 эсера. Число участников съезда решили ограничить членами ЗК, редакционной, транспортной, аграрной комиссий, руководителями Боевой организации и представителями партийных организаций России; эмиграции намеревались предоставить право делегировать от групп одного человека от 10 членов, «считая часть десятка за целое». Также ЦК пригласил на съезд 15 видных эсеров, в их числе Е.Н. Ковальскую-Солнцеву, М. Маньковского, Е.И. Лозинского, А.И. Рубановича, Н.С. Русанова, Я.Л. Юделевского. В связи с опозданием многих участников и неожиданным казусом съезд отложили и перенесли в Германс. Дело в том, что японское военное министерство в первых числах июня возвратило в Женеву транспорт литературы, посланный В.Ф. Волховским в Токио для распространения среди русских военнопленных. Женевская полиция, выяснив, что транспорт доставили в экспедицию «Революционной России», явилась туда. Там находилось человек пятнадцать. Полиция потребовала предъявить документы. Присутствующие притворились, что они не понимают французского языка, и разбежались. Съезд перенесли на защищенную от постороннего взгляда дачу Б.В. Германа. Все, кто предполагал вскоре отправиться в Россию, постоянно находились на даче. Не только дом, но даже сад и балконы стали дортуаром, в коем дневало и ночевало до 30 человек (ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 316. 1904. Д. 1. Ч. 2. Л. 127–128). Несмотря на все предпринятые устроителями съезда меры, департамент полиции имел о его ходе исчерпывающее представление. Позднее Л.А. Ратаев ставил себе в заслугу «совершенно новый прием»: по его просьбе в Женеву командировали трех филеров, которые получили возможность видеть всех делегатов съезда в лицо. Их сведения пополняли сообщения тайных агентов департамента полиции, присутствующих на съезде (ГАРФ. Ф. 509. Оп. 1. Д. 18. Л. 4–18).
II съезд ЗО продолжался с 22 по 28 июля 1904 г. В его работе приняли участие 56 человек из Европы и Америки, в их числе несколько рабочих. Делегатам представили доклад ЦК, проекты уставов партии и ЗО, проект программы (по всем этим вопросам докладывал В.М. Чернов), отчет ЗК (Л.Э. Шишко), доклад ЗК (Е.К. Брешко-Брешковская), «Краткий отчет о деятельности П.С.-Р.», (С.Н. Слетов), отчеты Лондонской, Парижской, Берлинской, Льежской групп, доклад Амстердамскому конгрессу II Интернационала (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 200, Д. 202;. ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 316. 1904. Д. 1. Ч. 1. Л. 20–22).
С первых дней на съезде развернулась ожесточенная полемика. Группа «меньшинства» из 12 человек во главе с Е.Н. Ковальской-Солнцевой, Я.Л. Юделевским, Д.С. Розенблюмом, Н.И. Кочурихиным обвиняли ЗК в буржуазности, квиетизме, бюрократизме, кумовстве, говорили, что М.Р. Гоц, В.М. Чернов, А.И. Рубанович и другие присвоили себе функции ЦК, «всем ворочают и никого больше не хотят подпускать к делу». «Меньшинство» было недовольно вмешательством ЦК в дела эмиграции, его правом участвовать в заседаниях ЗК, вводить в его состав трех членов, определять повестку съездов ЗО. Напротив, представители «меньшинства» полагали целесообразным решать общепартийные дела на съездах ЗО, настаивали на «формальных отчетах» ЦК на этих съездах. Я.Л. Юделевский предлагал избирать на съездах ЗО редакции общепартийных изданий, передать ЗК функции ЦК. Б.З. Берлин, Е.И. Лозинский, как и другие сторонники «меньшинства», нервно реагировали на любые проявления централизации, отстаивали принцип полной свободы действий заграничных групп. «Я за принцип федерализации в организационных делах», – подчеркивала Е.Н. Ковальская-Солнцева. Группа «меньшинства» настаивала на партийной пропаганде аграрного и фабричного террора. Раздраженный С.Н. Слетов назвал Е.Н. Ковальскую-Солнцеву анархисткой, Я.Л. Юделевского – «политическим террористом», Д.С. Розенблюма – «полным ничтожеством».
Против «меньшинства» решительно выступили Е.К. Брешко-Брешковская и С.Н. Слетов, энергично поддержанные Л.Э. Шишко и Ф.В. Волховским. По их мнению, не могло быть заседаний ЗК без участия членов ЦК, а ЗО, будучи центром литературной и издательской деятельности, может лишь содействовать партии и не более того. В.М. Чернов в своем стиле примиренца предлагал ограничить право представителей ЦК лишь общепартийными вопросами. Споры велись на повышенных тонах, «с массой перебранок», обвинениями в централизме, семейных отношениях, кумовстве, анархизме. Крайне раздосадованная «бабка» разорвала составленный «меньшинством» список членов ЗК, заявив: «Мы можем сами послать сюда людей, а если понадобится, то можем обойтись без вас» (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 200, 202; ГАРФ. Ф. 1699. Оп. 1. Д. 127. Л. 21–22; Д. 128. Л. 59–64; Д. 130. Л. 100–102; Ф. Р-10003. Оп. 1. Д. 345) [Hildermeier 1978, S. 122–123]. Жестко столкнулись мало чем подкрепленные амбиции: и «российский ЦК», на который постоянно ссылалась Е.К. Брешко-Брешковская и ее сторонники, и эсеровская эмиграция, от имени которой выступали Я.Л. Юделевский, Е.Н. Ковальская и другие, в то время были слабо организованы и мало дееспособны.
Ко времени обсуждения Устава страсти накалились до предела; некоторые делегаты съезда при встречах уже не кланялись и не разговаривали. Складывалось впечатление, что съезд (и партия) раскалывается на народовольческое и эсеровское крыло. При обсуждении вопроса о тактике в деревне страсти захлестнули делегатов. «Меньшинство» настаивало на том, чтобы сконцентрировать усилия на организации боевых дружин в деревне, большинство выступало против тактики партийного «аграрного террора». Дело дошло до того, что Е.Н. Ковальская-Солнцева покинула съезд. Казалось, раскол неминуем. Но тут в 10 часов вечера Н.И. Блинов привез известие об убийстве Е.С. Сазоновым министра внутренних дел В.К. Плеве. Тотчас же решили закрыть съезд. Делегаты съезда стали стекаться в квартиру В.М. Чернова, где, по словам Л.А. Ратаева, началась «фирменная оргия». Пили вино «за погибель Плеве», кричали, купили шампанское. Так как поезда уже не ходили, Н.И. Блинова отправили за шампанским на экипаже. «Трудно описать восторг, который овладел публикой, – отмечал Л.А. Ратаев. – Женщины падали в истерику, мужчины издавали какие-то бессвязные возгласы, «Бабушка» плясала русскую. Оргия продолжалась до 4 часов утра» (ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 316. 1904. Д. 1. Ч. 1. Т. 2. Л. 133–134,192).
В состав ЗК на II съезде ЗО избрали Б.З. Берлина, Ф.В. Волховского, В.С. Гоц, Е.Е. Лазарева, О.С. Минора, Н.В. Чайковского, В.М. Чернова, Л.Э. Шишко. Кроме того, ЦК ввел в состав ЗК Г.Ф. Бохановскую, А.Н. Минор, Д.А. Хилкова. Таким образом, в ЗК вошли редакторы центральных печатных органов, авторитетные и деятельные функционеры. Абсолютно преобладали возрастные представители народнического и народовольческого поколений. Поколение 1870-х гг. представлял только В.М. Чернов. Были среди членов ЗК склонные к анархизму Н.В. Чайковский и Д.А. Хилков («карамазовская натура») и активный член группы «меньшинства» Б.З. Берлин. До марта 1905 г. ЗК функционировал энергично; ежемесячно собирался на заседания, на которых обсуждал насущные вопросы издания и транспорта литературы, отправки людей в Россию, переписки с российскими организациями, участия в Амстердамском конгрессе II Интернационала, в частности издания партийного «Отчета» конгрессу, состояния партийных финансов, состояния ЗО (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 210, Д. 211; Rapport 1904, p.1–47).
1904–1905 гг.: пик деятельности и конец первой ЗО
30 июля 1904 г. на первом заседании ЗК, на котором присутствовали три члена ЦК, в том числе Е.К.Брешко-Брешковская, создали комиссии по устройству кружков, чтению рефератов, связей с группами в России, по распределению и отправке литературы в Россию; паспортную; отправке людей; финансовую; по переписке с Россией. Всего при ЗК создали 12 комиссий, которые и обеспечивали его функционирование. Возглавляли комиссии члены ЗК, технические обязанности в значительной степени выполняли жены лидеров партии: А.Н. Чернова, Л.Г. Азеф и другие. Секретарем ЗК вновь избрали Л.Э. Шишко.
С 15 июля 1904 г. по 15 июля 1905 г. ЗК издал 1 470 000 печатных листов, В том числе 22 8000 эк-земпляров «Революционной России», 179 500 брошюр для интеллигенции и 232 000 брошюр для рабочих и крестьян. В Россию переправили 6656 ки-лограммов печатных изданий, из которых 771 ки-лограмм изданий был арестован полицией. На транспорт брошюр было затрачено 34 495 фран-ков. Приход кассы ЗК составляли подписка на издания, продажа брошюр, пожертвования, сборы с устроенных вечеров и конференций. Сумма за это время составила 143 533 франка, расхода – 144 509 франков. Согласно отчету, с 1 июля 1904 г. по 1 июля 1905 г. ЗК отправил в Россию 69 человек, потратив на это 20 000 франков (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 202, Д. 210) [Rapport 1907. p. 248–249; Bericht 1907. S. 106–107].
Во второй половине 1904 г. за границей находилось уже около 100 эсеров, значительная часть их – в Женеве. Новый устав, принятый на II съезде ЗО, позволял эмигрантам самостоятельно создавать местные комитеты, которые имели право вести дела без контроля уполномоченных ЗК, лишь доводя до сведения ЗК свое мнение по общепартийным вопросам. Это в определенной степени способствовало появлению новых партийных объединений эмигрантов. В 1904–1905 гг. партийные организации находились в 22 городах Европы, а именно: в Берлине, Берне, Галле, Гейдельберге, Геттингене, Дармштадте, Дрездене, Женеве, Карлс-руэ, Кетене, Лейпциге, Лозанне, Лондоне, Льеже, Митвейде, Монпелье, Мюнхене, Нанси, Париже, Фрайсбурге, Фрибурге, Цюрихе. В автономном Комитете американских организаций партии социалистов-революционеров значилось семь групп, в том числе в Нью-Йорке, Нью-Гевене, Филадельфии, Чикаго и Бостоне. Каждая из американских организаций эсеров состояла из нескольких членов, занятых преимущественно организацией собраний, митингов и сбором средств, половина которых предназначалась Боевой организации. С 1905 по 1907 гг. партия эсеров получила от Американской организации около 400 тыс. франков (РГАСПИ. Ф. 637. Оп. 1. Д. 199; Д. 211, Д. 228; Д. 162) [Третий Совет партии 1907, с. 1–3]. Малочисленные в своем большинстве и склонные к диссидентству группы эмигрантов чурались партийной дисциплины, неудовлетворительно, по оценке ЗК, вели агитацию и пропаганду. Однако со второй половины 1904 г. они наладили отчетность, в том числе и финансовую (РГАСПИ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 212–213, Д. 236–256).
После II съезда ЗО разъедала рознь «молодых», сторонников аграрного террора, и «старых», остальной эмиграции. Осенью 1904 г. оформилось движение «идейного аграрного терроризма». В Женеве, центре эсеровской эмиграции, непрерывной чередой шли жаркие дискуссии о тактике партии в деревне. 14 ноября 1904 г. Женевская группа 25 голосами против 14 приняла резолюцию Е.И. Лозинского с призывом концентрации усилий партийных агитаторов в деревне на создании боевых крестьянских дружин. Эту резолюцию Е.И. Лозинский, Б.В. Герман, М.И. Соколов, Д.А. Хилков размножили и без согласия ЗК и ЦК разослали партийным организациям в России. Стараниями О.С. Минора 13 видных эмигрантов, в том числе В.М. Чернова, Л.Э. Шишко, Ф.В. Волховского, О.С. Минор, женевская группа вотировала резолюцию «меньшинства» с развернутой критикой резолюции «большинства» женевской группы и партийной агитации аграрного террора (ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп 1905 г. Д. 80. Ч. 13. Л. 66–67) [Леонов 2003, с. 182–184]. Поначалу споры не выходили за рамки идейных разногласий. «Молодежь» обещала не нарушать партийную дисциплину и ограничиться агитацией идей аграрного терроризма только внутри партии. ЗК снабдил наиболее инициативных молодых аграрников Б.В. Германа, М.И. Соколова, Чернова («Васнецова»), А.И. Зверева деньгами и явками, и они поздней осенью 1904 г. выехали в Россию.
Детальная информация о перипетиях, связанных с движением «аграрных террористов», которой Е.Ф. Азеф снабжал полицейское начальство, «утекла» из департамента полиции и была опубликована в «Последних известиях» Бунда. ЗК всполошился. За подписью секретаря ЗК 27 декабря было распространено раздраженное письмо, в котором Л.Э. Шишко называл информацию о расколе ЗО «на старых и молодых» «плодом шпионского воображения», расхождения в ЗО квалифицировал как исключительно идейные. Тем временем «аграрники» склонили на свою сторону комитеты Екатеринослава, Киева, Курска, Воронежа, развернули активную агитацию аграрного и фабричного террора, создавали крестьянские боевые дружины и осуществили ряд экспроприаций. В начале 1905 г. ЗК вызвал в Женеву «на ковер» неформального лидера «аграрных террористов» М.И. Соколова. Он покаялся, и его отпустили с миром. Остальные «аграрники» также дали слово воздерживаться от агитации в массах лозунгов аграрного и фабричного террора и экспроприаций. ЗК обещал им помощь [Леонов 2003, с. 184–187] (ГАРФ. Ф. 5805. Оп. 1. Д. 114. Л. 4; ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 1905. Д. 1021. Л. 44–45). Со второй половины 1905 г. молодые «аграрники» прекратили агитацию крестьянства, обратились к политическому терроризму и экспроприациям. Аграрный террор, по основательному суждению М. Перри, выродился в простой грабеж [Perrie 1976, p. 166; 1982, p. 71–72].
В эмиграции группу «молодых» возглавили Е.И. Лозинский, Л.С. Меерович и М.З. Сойфер. В мае 1905 г. они приступили к изданию «Вольного дискуссионного листка», в котором обосновывали идеи аграрного терроризма и максимализма. ЗК реагировал стремительно. Уже 15 мая 1905 г. «Революционная Россия» объявила группу «Вольного дискуссионного листка» внепартийной. В ответ «молодые» опубликовали извещение о том, что все они состоят в партии и никакого раскола в партийные ряды не вносят. С осуждением группы Е.И. Лозинского выступили О.С. Минор, Л.Э. Шишко, Ф.В. Волховский. Порицали их Е.К. Брешко-Брешковская и Д.А. Хилков. В октябре 1905 г. «Революционная Россия» подвергла «аграрных террористов» жесткой критике. Их идеи назвали проявлением «мелкотравчатой революционной демагогии», «спекуляцией на элементах темноты и неразвитости крестьянства» (Вольный дискуссионный листок. 1905. № 1–3; Революционная Россия. 1905. № 67, с. 1–5; № 76. С. 12; ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 1905. Д. 1. Ч. 1. Т. 2. Л. 206–207).
В обстановке обострения конфронтации с «аграрными террористами» 25 сентября 1905 г. был созван III съезд Заграничной организации. С докладом о тактике партии и аграрном терроре выступил В.М. Чернов. Оппонировал ему Е.И. Лозинский. Съезд осудил тактику аграрных террористов и потребовал прекратить издание «Вольного дискуссионного листка». Е.И. Лозинский и его единомышленники подчинились. В конце ноября 1905 г. группа «Вольного дискуссионного листка» в специальном извещении объявила, что в связи с решениями III съезда ЗО она прекращает издание газеты и выходит из партии (РГАСПИ Ф. 673. Оп. 1. Д. 203; ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 1905. Д. 1. Ч. 1. Т. 4. Л. 222) [Чернов 1910, с. 279–281].
С начала января 1905 г. эсеровская эмиграция пришла в движение. Женевский сотрудник «Анри» сообщал Л.А. Ратаеву: «У нас страшное возбуждение.… Очень много моих знакомых едет в Россию». О.С. Минор и Ф.В. Волховский говорили ему, что теперь вся деятельность будет сосредоточена в России и сконцентрирована в одном месте с тем, чтобы поддержать восстание в Петербурге. Ф.В. Волховский вручил «Анри» пистолет и наставлял его учиться стрелять (ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 316. 1905 г. Д. 1. Ч. 1. Л. 7–8). ЗК более всего был озабочен вооружением. Через К. Циллиакуса Ф.В. Волховский, Н.В. Чайковский, Л.Э. Шишко, В.М. Чернов вели переговоры с японским резидентом М. Акаси о финансировании покупки и транспорта в Россию оружия и боеприпасов. В конце января 1905 г. К. Циллиакус предлагал лидерам эсеров приобрести около 2000 револьверов. Для поиска удобных путей доставки оружия в Россию ЗК направил почти 20 человек, в том числе Б.З. Берлина, М.А. Веденяпина, Р.В. Лурье, С.О. Эфруси, в Болгарию, Польшу, Россию. На деньги, полученные от М. Акаси, эсеры совместно с социал-демократами и Г.А. Гапоном зафрахтовали пароход «Джон Графтон», который в конце пути сел на мель [Akashi 1988, p. 51–62; Чихару Инаба 2013, с. 23–93; Павлов 2011, с. 45–68] (ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 316. 1909. Д. 155. Ч. 1. Л. 102–108, 178–181).
ЗК в 1905 г. сконцентрировал усилия и на издательстве, транспорте литературы и отправке людей в Россию. В январе-марте этого года он направил в Россию около 50 человек. ЦК настаивал, чтобы ЗК посылал в Россию эмигрантов только по требованию российских организаций и не командировал «средних работников». Всем остальным рекомендовали ехать за свой счет и устраиваться самостоятельно (ГАРФ. Ф. 5805. Оп. 2. Д. 117. Л. 2–5). События разворачивались крещендо. Поздней осенью 1905 г. новый секретарь ЗК А.Н. Бах писал Н.В. Чайковскому: «Не хватает средств. Мы уже стали сильно сокращать печатное дело и одновременно транспортное»? ЗК настойчиво проводил мысль о том, что пришло время всем ехать в Россию. На последнем собрании ЗК 1 ноября 1905 г. О.С. Минор, Ф.В. Волховский, В.М. Чернов, Е.И. Лозинский, И.А. Рубанович обсудили ситуацию, сложившуюся после выхода манифеста 17 октября, и решили в связи с отъездом в Россию всех дееспособных членов комитета прекратить его деятельность и «свернуть» Заграничную организацию (ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 316. Д. 1 Ч. 1. Т. 4. Л. 60–65).
В 1903–1905 гг. ЗК выполнял многие функции ЦК, а ЗО была резервуаром партийных кадров. На исходе 1905 г. ситуация кардинально изменилась. Эсеровская эмиграция организационно вернулась к состоянию накануне I съезда. В середине декабря 1905 г. А.Н. Бах печально констатировал: «Денег нет, транспорт прекратился, “Революционная Россия” не вышла… Никому здесь ничего делать» (ГАРФ. Ф. 5805. Оп. 2. Д. 156. Л. 53).
Реанимированная ЗО
Почивших в бозе ЗК и ЗО на I съезде партии (декабрь 1905 г. – январь 1906 г.) представлял О.С. Минор, а эфемерную Лондонскую группу – Н.В. Чайковский: устроители форума щедро раздавали решающие и совещательные голос. В течение 1906 г. численность эсеровской эмиграции значительно увеличилась. Организационно она была бесформенна и состояла преимущественно из диссидентов. Но тут в ноябре о ней неожиданно вспомнили на II совете партии и по старой памяти выделили два места на предстоящем в феврале 1907 г. II партийном съезде. Восстанавливать ЗО принялись уполномоченный ЦК А.И. Рубанович, А.Н. Бах, В.К. Вольский, Е.Е. Лазарев. А.Н. Бах, вновь назначенный секретарем ЗО, писал 3 ноября 1906 г. Н.В. Чайковскому: «Надеяться много на указания нашего ЦК не приходится. Он и за русскими делами вдогонку бежит и никак не поспеет. Авось дела поправятся, когда выбывшие из строя опять станут в ряды» (ГАРФ. Ф. 1167. Оп. 1. Д. 477; ГАРФ. Ф. 5805. Оп. 2. Д. 153. Л. 12). Организационное бюро по созыву представителей заграничных групп, в состав которого вошли А.И. Рубанович, Л.Э. Шишко и другие видные эсеры, 29 декабря опубликовало извещение о назначенном на 15 января 1907 г. в Женеве форуме с целью конституирования ЗО и ЗК и выбора делегатов на съезд партии. Извещение разослали всем группам, «существование многих из которых до того времени было неизвестно». Как установили устроители съезда, в эмиграции в то время находилось 200–250 человек, в основном, по словам Е.Е. Лазарева, «малоизвестных и с.-рствующих». Все они охотно откликнулись на призыв и приступили к формированию групп. Съезд проходил с 15 по 20 января в бесконечных спорах и распрях. Делегаты проголосовали за создание ЗО и ЗК, но настоятельную рекомендацию ЦК о формировании партийной организации и партийных групп отвергли. В состав ЗК вошли В.К. Агафонов, С.М. Богораз, В.К. Вольский, А.И. Рубанович. Делегатами партийного съезда избрали О.С. Минора и А.И. Рубановича (ГАРФ. Ф. 1167. Оп. 1. Д. 477; Ф. 6753. Оп. 1. Д. 125. Л. 5–6, 21).
Партийное руководство с самого начала отмежевалось от реанимированной ЗО: «Новая организация, – подчеркивали авторы официального доклада партии эсеров Штутгартскому конгрессу II Интернационала, составленного до 15 февраля 1907 г., – имеет общее с бывшей лишь в названии, но как организация находится вне партии. Партия не несет никакой ответственности за деятельность этой организации и ее членов, хотя и поддерживает связи с нею». Авторы «Доклада» отмечали, что партия держит новую ЗО в курсе своей деятельности, а та в свою очередь «в меру своих сил морально и материально» стремится содействовать партии, финансово помогая ее членам, устраивая лекции, собрания и т. д. (Rapport 1907, p. 248; Bericht 1907, S. 106–107). На II съезде партии (12–15 февраля 1907 г.) посланникам ЗО предоставили лишь один совещательный голос. На вопрос, почему ЦК изменил решение II Совета партии и соответствующий пункт «Извещения о II съезде», Н.И. Ракитников отвечал, что ЗО не санкционирована ЦК, который не уверен в ее партийности. Попытки представителя ЗО изложить ее историю были пресечены председательствующим А.И. Рубановичем (Протоколы 1907, с. 8–9).
Во второй половине 1907 г. ЗК переименовали в Областной Заграничный комитет. Эмиграция из России, по словам В.М. Чернова, достигла «ужасающих размеров», и летом 1908 г. в ЗО насчитывалось не менее 24 групп общей численностью 300–350 членов, из которых «вполне партийных» было человек 150–160. Большую часть организации составляли «группы содействия партии эсеров», состоявшие из «сочувствующих». Группы, как говорил представитель Областного Заграничного комитета, были объединены на федеративных началах, но автономны, а в целом организация была беспартийной. Ее усилия почти полностью ограничивались оказанием помощи бедствующим эмигрантам (Протоколы 1908, с. 54, 57). Сфера деятельности реанимированной заграничной организации и Областного Заграничного комитета ограничивалась эмиграцией.
Заключение
Начиная с 1909 г. процесс деморализации охватил как партию эсеров в целом, так и эмиграцию. Весной 1909 г. делегаты самой многочисленной парижской «группы содействия партии эсеров» покинули III конференцию Заграничной Федерации. После V Совета партии (май 1909 г.) парижская «группа содействия» вышла из рядов партии. В 1910–1914 гг. упадок ЗО прогрессировал. Усилились раздоры, Областной Заграничный комитет конфликтовал с ЦК. К началу Первой мировой войны эсеровская эмиграция представляла собой совокупность разрозненных и враждующих фракций. В годы войны ЗО окончательно разбилась на противостоящие группы и как целое прекратила существование [Леонов 2016 a, с. 270–283].
Author for correspondence.
Email: morenov@ssau.ru
ORCID iD: 0000-0002-8513-8871
Doctor of Historical Sciences, professor of the Department of Russian History
Russian Federation, 34, Moskovskoye shosse, Samara, 443086, Russian Federation.
